Евгений Красницкий - Сотник. Не по чину

– Ты чей? – прошептал Мишка, и старшина повторил его вопрос нормальным голосом.

Мужик не только не ответил, но даже отвернул голову, демонстрируя нежелание разговаривать. Сотник повторять вопрос не стал, а спихнул ногой искалеченную руку «террориста» с его груди на землю и наступил на нее подошвой сапога. Раненый напрягся, но молчал. Мишка, продолжая давить сапогом, покатал его руку туда-сюда – тот зарычал, выгнулся на земле дугой, но было понятно, что по-прежнему будет упорствовать.

«Да что ж ты, падла… ведь знаешь же, что все равно говорить заставим… Уй, блин!»

Пленный неожиданно махнул ногой, и только его неудобное положение (а может, последствия ранения в голову?) спасли Мишку от весьма неприятного удара. Зажмурившись, словно бил сам себя, он впечатал каблук в забинтованное запястье, что-то отчетливо хрустнуло – не то кость, не то палка, к которой рука была примотана. Пленный взвыл и потерял сознание.

– Мить, воды.

Дмитрий смотался к берегу, принес воду в шлеме и вылил пленному на голову. Не помогло.

«Как бы не помер. Допрашивать-то вы, сэр, ни хрена не умеете. Матвея, что ли, позвать? Ну да, он вам покажет пытки…»

– Мить… кхе-кхе… еще. Только вот отсюда плещи, чтобы в нос попало.

Со второй попытки получилось – пленный закашлялся и залупал глазами. Мишка снова надавил на искалеченное запястье.

– А-а-а!!! – вопль, наверное, услышали даже в доме.

«Детей перепугаем… А, они уже такого насмотрелись…»

– Будешь говорить, или нам костер развести?

– Не знаю ничего! У ляхов спрашивайте!

«Опять про ляхов, да что ж такое-то?! А не про того ли типчика он говорит?»

– Спросим. А пока тебя спрашиваем. Ты чей?

– Полоцкий… из полусотни боярина Васюты.

– Княжий дружинник?

– Да.

– Что? Просто дружинник, даже не десятник?

– Десятника вы в доме убили.

«Хреново. Просто инициативный мужик, взявший на себя командование в тяжелой ситуации. Много знать не может. Или может?»

Оказалось, что может. Пленный, как выяснилось по ходу допроса, был в составе команды, захватившей княгиню с детьми во время ее катания на ладье. Больше искалеченную руку ему топтать не пришлось, и часть непоняток, так тревоживших Мишку, разъяснилась.

Мишкино предположение о существовании резервного плана похищения подтвердилось, как и то, что этот резервный вариант, втайне от ляхов, сделался основным. О причинах этого пленный не знал, просто во время подготовки десятник улучил момент и шепнул своим людям, что ляхи уговор не выполняют, а потому велено забирать княгиню себе и не отдавать им, пока на то не поступит приказ.

Сам процесс захвата княжьего семейства в изложении пленного выглядел совсем не так, как в устах боярина Гоголя, и в очередной раз послужил прекрасной иллюстрацией к тому, что любой план боя существует только до первого выстрела, а потом…

Разумеется, никакого колдовства и в помине не было, хотя гроза похитителям помогла: сначала в поисках ветерка, облегчающего духоту, ладья княгини отошла довольно далеко от города, а потом ливень не позволил городненцам определить, в какую сторону направились похитители. А вот остальное происходило совсем не так, как живописал Гоголь.

Во-первых, одна из трех лодок, на которых подошли похитители, до ладьи княгини не добралась – больно уж ловко стреляли городненские лучники с берега: то ли перебили всех в лодке, то ли заставили залечь, прячась за бортами. Во-вторых, уже в самой ладье кроме ожидаемых трудностей – добивания выживших охранников – обнаружилась еще одна, которую никто не предусмотрел. Бабы и детишки напихались в кормовую избу так, что выковырять из этой орущей, визжащей и брыкающейся кучи княгиню Агафью оказалось намного труднее, чем добить охранников. Дело дополнительно осложнилось еще и тем, что единственный человек, который знал Агафью в лицо, остался в той лодке, которая до ладьи не добралась. По одежде тоже определить было трудно – все бабы по случаю жары оделись примерно одинаково.

И все это торопливо, на нервах, под стрелами с берега, сверкание молний, раскаты грома и проливной дождь… Стоит ли удивляться, что, выявив наконец-то княгиню, похитители обнаружили, что лодка у них осталась только одна – вторую в суматохе упустили. То ли привязали плохо, то ли и вовсе не привязывали – понадеялись друг на друга.

В одной лодке все бы не разместились – пришлось уходить на ладье, и вот тут-то полоцкий десятник и сообразил, что с берега их не видно, и можно пойти не туда, где их поджидали, а в противоположную сторону. Еще какое-то время потратили на битье морд четверым ляхам, которые участвовали в операции и попытались воспрепятствовать изменению оговоренного маршрута, но с этим управились быстро – с подходящим-то настроением и неудивительно. Разобравшись с ляхами, дружно налегли на весла и… десятник заблудился! Ну никак не мог найти место, где их должна была ожидать ладья с полоцкой полусотней под командой боярина Васюты.

Два дня выгребали вверх по Неману, опасаясь погони, боясь пристать у прибрежного жилья, а потом засомневались, не проскочили ли нужное место и не стоит ли повернуть назад. Вскоре стало уж и вовсе невмоготу: есть нечего – еды же с собой не взяли; детишки плачут, бабы воют, княгиня лается, как старшина плотогонов, ляхи всякими карами грозят. Дружинники от таких дел совсем осатанели, ляхов еще пару раз отметелили, бабам тоже синяков понавешали (княгиню, правда, трогать поостереглись), на собственного десятника уже волками смотреть начали.

Наконец не выдержали и разграбили малую рыбачью весь всего из двух домов. Вымели всю еду, забрали одежду и вообще все, во что можно укутать детей, даже рогожи унесли (кормовую избу изнутри обвешали, чтобы по ночам потеплее было). Людишек, конечно, всех… свидетелей нельзя оставлять.

Еще несколько дней мотались, заглядывая во все подряд речушки и протоки – нет боярина Васюты, хоть топись! Затаились в укромном месте и послали людей на охоту – обрыдла уже сушеная рыба. Поохотились удачно, добыли молодого кабанчика, хоть поели наконец-то нормально. Но это взрослые, а у детишек со свинины животы прихватило! Ну, тут и вовсе сущий ад начался, десятник аж постарел на глазах, княгиня только что не кусалась, а так – сущая волчица.

Кабанчика, конечно, надолго не хватило. Послали охотников во второй раз, а те вместо добычи двоих людей боярина Васюты привели! Оказывается, рядом с нужным местом крутились, но куда надо умудрились не попасть. Десятник сходил к боярину и вернулся мрачнее тучи. Во-первых, получил нагоняй за то, что детишек приволок, да нагоняй крепкий, с рукоприкладством: мол, надо было головой, а не задницей подумать и высадить детей с няньками в оставшуюся лодку – городненцы подобрали бы. Во-вторых, княгиню везти в полоцкую землю не велено, а приказано ждать, пока с ляхами договорятся, и потом уж вернуть Агафью им. Значит, опять сидеть на месте.