Наталья Павлищева - Авантюристка. Возлюбленная из будущего

– А брака по любви вы не допускаете?

И, не дожидаясь ответа, громко возвестил в сторону толпы любопытствующих:

– Мадам Гортензия Манчини согласилась стать моей супругой, чему я очень рад. Кардинал Мазарини одобрил наш брак, господа.

Последовали новые аплодисменты и восхищенные возгласы. Я невольно гадала, сколько из них фальшивых. Наверняка больше половины.

Герцог предложил мне руку:

– Вы позволите проводить вас домой на правах жениха?

В карете он продолжил разговор, словно тот и не прерывался:

– Так вы считаете брак по любви невозможным?

Я невольно напряглась, что за вопросы?

– О чьей любви вы говорите, герцог?

– Например, о моей к вам. Или вашей ко мне. – Глаза не отрываясь смотрели в мои, и я чувствовала себя в плену, но в центре вулкана. Щеки уже начали полыхать.

Понадобилось усилие, чтобы взять себя в руки.

– Зачем вам моя любовь, Арман?

– Странный вопрос. Зачем любовь юной красивой женщины с характером мужчине, который на ней женится?

Меня поразило это «с характером», ну и «красивой», конечно.

– Согласно нынешним правилам приличия для брака вовсе необязательно любить супруга, необязательно даже дружить, достаточно не наставлять рогов.

В следующее мгновение Арман пересел ко мне (и зачем я позволила сопровождавшей меня Люсинде ехать в карете герцога вместе с Рене?) и приблизил губы к моему уху, его взгляд совершенно недвусмысленно нырнул в мое декольте. О, эти декольте XVII века! Они и на расстоянии позволяют видеть слишком много, а уж если вблизи и чуть сверху… Конечно, я могла гордиться грудью и плечами, но все же с трудом сдержалась, чтобы не сгрести платье на груди.

– Я старомоден, предпочитаю, чтобы вы сгорали от страсти в моих объятьях по ночам, а не холодно кланялись за завтраком после бурной ночи с другим. Вам говорили, что у вас восхитительная грудь?

– Арман!

– Да, дорогая? – он уже успел вернуться на свое место и насмешливо разглядывал мое полыхающее лицо. – Думаю, в моем нынешнем статусе наедине с вами мне позволительно делать вам комплименты, даже очень нескромные. То ли еще будет после венчания…

– Арман!

– Если пожелаете, я научу вас искусству любви и тайнам, о которых вы и не подозревали даже в своем ХХ веке. Столь красивая женщина просто создана для любви…

Ответить не успела, карета уже подъехала к нашему дворцу, слуги открывали дверцу и опускали подножку. И все же, опираясь на предложенную руку Армана при выходе из кареты, я прошипела:

– Вот еще!

– Не желаете? Зря, – улыбнулся он, глядя в глаза.

Такая словесная перепалка с многообещающими взглядами иногда действенней самых горячих объятий. От взгляда Армана (боже, никогда у него такого не замечала!) у меня попросту перехватывало дыхание и сводило желудок. А что будет, когда он перейдет к делу? Я чувствовала, что если Арман вдруг решит заняться со мной сексом немедленно, я против не буду.

Конечно, не решил, проводил по ступенькам дворца, сдал с рук на руки Мари и, раскланявшись, поспешил по своим делам.

– Ты что это вся полыхаешь?

– Это мой жених, чтоб ты знала. Дядюшка торжественно вручил судьбу своей племянницы Арману.

– Ну и как он целуется?

– Кто? – я просто вытаращила глаза на сестру.

– Арман. Вы же с ним ехали в карете вдвоем.

– Это вовсе не означает, что между нами что-то было!

– И ты красная как рак, – ехидно уточнила Мари.

– Арман сказал, что у меня восхитительная грудь, и он ждет, что я буду сгорать от страсти в его объятьях!

Я постаралась произнести все самым саркастическим тоном, на какой была способна, но Мари все поняла и расхохоталась:

– Началось! Почему ты против?

– Я не против. А что началось?

– Я не помню, чтобы Арман на ком-то когда-то женился. Наверное, все не зря. М-мм… представляю тебя с ним в постели!

– Перестань.

У меня просто голова шла кругом. Теперь главным казалось устоять перед его обаянием и напором. Ну уж нет, я стойкая, я снежная королева, просто ледяная статуя, и в груди у меня лед!..

Но стоило приложить ладони к полыхающим щекам или вспомнить об откровенном взгляде Армана на мое декольте, как уверенность в своем ледяном спокойствии пропадала. Как пережила немногие дни подготовки к свадьбе, не знаю сама. Помогла занятость, ведь предстояло сшить потрясающее платье, и не одно, дядюшка заявил, что у любимой племянницы должно все быть по высшему разряду. С трудом удалось убедить, что свадьба роскошней королевской вовсе ни к чему, напротив, может обернуться неприятностями.

Арман больше не заводил со мной вгоняющих в краску разговоров (что меня радовало, потому что полыхать у всех на виду смешно) и не заглядывал в мое декольте, напротив, держась чинно и даже отстраненно (что, наоборот, слегка задевало). Он тоже был за скромную свадьбу в узком кругу, чтобы не иметь необходимости приглашать королевскую семью, для чего предложил провести венчание в замке Бриссак. Мне объяснил коротко:

– Это шато моего отца, моя мачеха Мария де Коссе-Бриссак. Вам там понравится.

Что-то было во взгляде Армана такое, от чего я не очень поверила в обещание, вернее, поверила, но поняла, что меня ждет сюрприз.

Арман постарался, чтобы, кроме нас, в замке оказался минимум гостей. Расчет верный – кардинал слишком болен, чтобы тащиться в Анжер, королевская семья не приедет, поскольку Ее Величество обеспокоена здоровьем кардинала, значит, двор останется в Париже. Только свои, которых, правда, набралось тоже немало, несмотря на весеннюю непогоду (самое начало марта не лучшее время для путешествий, ветер гнал по небу хмурые облака и то и дело посыпал дождем), за нашей с Мари каретой тащился еще десяток других. И чего им дома не сидится у теплого камина?

Терпеть не могу ездить в карете, особенно за пределами городских улиц! Страшно трясет, потому что никакого намека на дорогу, сплошные ухабы, а хорошие рессоры еще не придумали. Внутрь набивается дорожная пыль, отчего хочется кашлять и чихать. Стекол в окнах пока тоже нет, чтобы не допустить попадания пыли внутрь, нужно закрыть окна занавесками, лучше кожаными. От этого внутри темно, как в погребе, либо зажжены светильники, что опасно и не слишком удобно.

Лучше верхом, но дамское седло лично для меня вещь неудобная настолько, насколько и карета, долго сидеть боком не могу, кажется, что позвоночник перекрутится раз и навсегда. А для мужского седла нужна мужская одежда.

Мари, напротив, терпеть не может езду верхом, ей лучше гора подушек под боком. Сестрица даже спать умудряется при сумасшедшей тряске. Я спать не могла не только в пути, казалось, не засну и ночью. Еще один день такой езды, и невеста будет перед алтарем стонать, ничего не слыша и никого не замечая.