Наталья Павлищева - Авантюристка. Возлюбленная из будущего

Не зевнуть удалось, чем я возгордилась бы, не отвлеки меня от столь важной вещи произнесенное, наконец, имя:

– Арман-Шарль де Ла Порт граф Ля Мейере.

Сосредоточившись на борьбе с зевотой, я сначала все же умудрилась пропустить имя если не мимо ушей, то мимо сознания, но оно зацепилось краешком и заставило буквально подскочить:

– Кто?!

Кардинал не понял моей излишне бурной реакции:

– Граф Ля Мейере. Красив, молод, богат… Чего вам еще?

– Богат? – я произнесла это машинально, хотелось потрясти головой от услышанного.

– Да, он, пожалуй, самый богатый человек во Франции. К тому же он согласился взять мою фамилию и стать моим наследником. Основным, конечно, я оставлю вам с Арманом основные мои богатства, но и остальных родственников не могу забыть.

Он внушал и внушал, что мое приданое плюс его богатство сделают нас самой богатой парой всей Франции, а моя и его красота – самой блестящей парой двора. А я все еще не могла поверить услышанному. Так не бывает…

– Арман де Ла Порт?

– Да, Арман-Шарль.

Так… это сон или еще какая-то выходка Армана? Пообещав себе, проснувшись, все же придушить его, я согласно закивала:

– Да, да, конечно, Ваше Преосвященство, я подчинюсь вашей воле, как отцовской.

– Я рад, я рад…

Похоже, кардинал обрадовался искренне, я вполне понимала его, ведь домашняя война со строптивыми племянницами, которых он искренне любил, выматывала нервы немногим меньше, чем испанцы.

Нет, это не сон, но происки Армана. Он и впрямь оказался Арманом-Шарлем де Ла Порт графом Ля Мейере, который согласился (он согласился!) взять меня в жены и принять огромнейшее наследство Мазарини вместе с титулом герцога Мазарини.

Мари смеялась надо мной до колик в животе:

– Я тебя поздравляю! Теперь до конца жизни ты будешь под строгим присмотром Армана. Знаешь, чем знаменит Арман-Шарль де Ла Порт?

– Чем? – я уже подозревала нечто…

– Своими пуританскими взглядами и строгостью поведения. Никакого распутства и вольностей.

– Ха! Он не знает, с кем связался. Еще посмотрим, кто кого.

– Он тебя, ручаюсь. И не при помощи разных дверей или угроз. Лучшего любовника не только при французском дворе, но и вообще не найти. Я не о тутошнем Ла Порте, ханже и святоше, а о нашем Армане.

– Откуда ты знаешь? Имела опыт?

Мы была неприятна осведомленность Мари. Конечно, я постаралась это скрыть, но, думаю, она все поняла.

– Анна, не страдай. Я не была любовницей Армана, если ты об этом. Смешно ревновать к тому, что было столетия назад.

– Да не ревную я! – я как можно равнодушней пожала плечами. – Просто интересуюсь, откуда такие сведения. Чьим это любовником был Арман? Неприятно вдруг осознать, что твой муж был любовником, например, Олимпии.

– А ты ему уже жена?

– Какая разница?!

– В этом Париже он ничьим не был. Во всяком случае, я такого не знаю. А в другом мире…

До меня вдруг дошло:

– Он не раз оставался жить в прошлом?

Мари пожала плечами:

– Думаю, да. Но ненадолго. Живи, дорогая, у нас тобой все будет хорошо. Мне кардинал тоже организовал хорошего мужа – молод, красив, богат. Все в порядке.

Легко сказать «все в порядке», если мои мысли никак не могли остановиться, мечась от страстного желания категорически отказаться от этого брака и посмотреть, что после такой выходки будет делать Арман, до сладкого повторения слов Мари о том, что наш Арман лучший любовник Франции и не только ее.

Постепенно осознав, что желание объявить об отказе становиться супругой графа Ля Мейере продиктовано просто страхом… не соответствовать лучшему любовнику, я решила внешне изобразить само послушание воле дядюшки, но Арману дать понять, чтобы держался от меня подальше. В крайнем случае настолько, насколько позволит расстояние между нашими спальнями… ну, или на самый крайний – расстояние на супружеской кровати. Да, вот такая я недоступная! Между прочим, я перешла сюда не ради замужества с Арманом, а чтобы посмотреть на Людовика герцога де Меркера.

Если честно, то теперь вовсе не была уверена, что очень хочу видеть герцога де Меркера, и в том, что осталась, тоже не слишком раскаивалась.

Арман… он куда красивей Луи, но это красота совсем иная. Насмешник, богач, красавец да еще и лучший любовник Франции… Ох я и влипла!

Вдруг меня буквально обожгла мысль: а вдруг он мне будет наставлять рога?! Правда, это не слишком сочеталось с ханжеством графа Ля Мейере, но ведь это настоящий граф, а Арману позволительно все. Да уж… носить рога от такого человека вполне возможно и вовсе не так весело.

А вот я ему сразу поставлю условия: буду верной супругой (или буду делать вид, что это так), только если он будет соблюдать правила приличия! Подумала и тут же представила, как заразительно смеется Арман.

Вот черт, влипла!

Никакие условия я ему не поставила, вернее, получилось несколько иначе, чем замышляла. Когда дядюшка позвал меня к себе, чтобы соединить наши с Арманом руки и судьбы, я была готова сразу после выхода из дядюшкиной спальни отозвать Армана в сторону и выложить все! То есть сказать, что понимаю, чего ради он организовал этот спектакль, что он намерен держать меня в ежовых рукавицах, понимаю, что завишу от него, но!..

Вот этого «но» и не получилось.

Для начала его пальцы ласково, но твердо захватили в плен мои, и это вовсе не было дежурное прикосновение придворного к дамской ручке, я сразу почувствовала, что меня коснулась рука хозяина, и испытала… страстное желание подчиниться его воле!

Но сдаться без боя не могла. Арман изобразил радость при соединении наших рук, пришлось и мне выдавить улыбку, но это была улыбка аспида. Пусть с самого начала знает, что его ждет. Граф склонился над моим запястьем:

– Вы сегодня невероятно хороши, впрочем, как всегда, и очень любезны, особенно очаровательна улыбка.

И в сторону в коридоре Венсенна со мной поговорить тоже отошел, и все мои измышления по поводу нашего брака выслушал. Но когда дело дошло до обещаний, выяснилось, что дальше требования соблюдать правила приличия я ничего не успела придумать. Дело в том, что я ожидала какой-то бурной реакции от Армана, а он просто слушал. Дав мне выговориться и подождав еще пару мгновений, пока я уже беззвучно открывала рот, пытаясь на ходу придумать нечто этакое, он спокойно кивнул:

– Мадам, клянусь не нарушать супружеский обет, который принесу вам, жду этого же от вас.

А дальше он просто опустился передо мной на колено и приник к руке. В Венсенне так же невозможно уединиться, как и в Лувре, многочисленные придворные уже давно наблюдали за нашей парой, и жест Армана вызвал не просто восхищенные возгласы со стороны разряженной толпы, но даже аплодисменты.

Поднимаясь с колен, Арман вдруг поинтересовался: