Владимир Величко - Заповедник. Соперники Смерти

– Но испытывать судьбу никто не хочет, – утвердительно произнес Док, и оба старца согласно кивнули головами.

На некоторое время все погрузились в свои мысли, наконец, Док-Молох спросил:

– Послушайте, уважаемые, но если вы меня встречали здесь, если наблюдали за моими… приключениями, значит, вы для чего-то это делали? Значит, я вам нужен?

Старцы переглянулись, и один из них сказал:

– Мы – Наблюдатели, мы Хранители, мы, если хотите, служба безопасности Заповедника. А поэтому нас в первую очередь заботит все то, о чем было сказано выше: сохранение статуса Заповедника таким, какой он есть сейчас и был последние десятки миллионов лет. Нас заботит его неприкосновенность. А посему мы должны выявлять потенциальных нарушителей. В известной мере мы убедились, что вы не будете тем нарушителем, действия которого приведут… ну вы сами теперь знаете, к чему.

– Я тоже так думаю, – ответил Док. И старцы, услышав это, согласно кивнули головами.

– Тогда у нас к вам есть предложение: мы, Хранители Заповедника, Яровит и Хорс, предлагаем вам стать третьим Наблюдателем и Хранителем.

Док, услышав это, даже рот открыл от удивления:

– Я… как же так… я ведь не знаю.

– Дело в том, что нас, Хранителей, всегда было трое. Но один из нас – сейчас его с нами нет – уходит на покой, и вы должны стать на его, Световита, место. А насчет того, что не готовы – это поправимо, вам не завтра вступать на эту должность.

– Вот, возьмите, – и тот, что назвался Хорсом, протянул Доку… обычную флешку и, заметив недоумение на его лице, пояснил:

– Это вовсе не то, что вы видите и о чем подумали, хотя по сути своей… В общем, в свободное время посмотрите на нее пристально, и вам придет информация о Заповеднике и о том, что вы должны делать, и о многом другом. И еще: о том, что мы здесь встречались, никто не в состоянии узнать. Никто. О чем бы ни говорил Герберт, он об одном будет говорить неправду – о нашей встрече. Ну и засим – прощайте.

Но Док, видя, что собеседники встали, собираясь покинуть беседку, воскликнул:

– Постойте, у меня есть вопрос!

– Давайте свой вопрос, – с легкой ноткой неудовольствия ответил один из них, а Док нерешительно произнес:

– Вот вы сказали, что тиранозавры – это ошибка Мироздания, так? Но ведь Мироздание – это… Бог? Творец? – разве нет? Но ведь Бог не может ошибиться? – и замолчал, видя что старцы многозначительно переглянулись, но, поняв, что они не собираются отвечать, закончил: – А раз так, то это не ошибка, а мероприятие, изначально планировавшееся… Творцом!

Волхвы вновь переглянулись, и один из них спросил:

– И каковы ваши выводы?

– Я думаю так: если это правильно, то в судьбу Заповедника не только можно, но и нужно вмешаться. – После этих слов воцарилось молчание, которое прервал один из старцев:

– М-да! Хорошего преемника выбрали мы тобой, ничего не скажешь! Одно слово – Хранитель! – И, чуточку помолчав, продолжил:

– А кто вам сказал, что Бог-Творец всесилен и безошибочен?

– Ну, как… это же… и так понятно, – пробормотал Док.

– Вот что я вам скажу: самого сильного и самого могущественного не существует! Сильнее Творца – если это настоящий Творец – будет его детище! Мироздание, которое он создал! А отсюда вытекает, что тиранозавры, в своей ужасной ипостаси, являются и ошибкой Бога, и одновременно – его детьми! Исключить, что это ошибка, мы не можем, а посему – мы Хранители и Наблюдатели, и позиции наши неизменны! – После чего оба волхва, Яровит и Хорс, коротко поклонились и исчезли, но Хорс в последнюю секунду, мысленно сказал Яровиту:

– Самое плохое то, что его эйдосфера абсолютно непрозрачна. Что он на самом деле думает и что за мысли гнездятся в его голове, нам неведомо. Не ошиблись ли мы?

А Док еще чуточку посидел, задумчиво глядя на далекий, бесконечно ветвящийся и изумительно красивый цветок Вселенной, и тоже исчез. Контуры садовой беседки заколебалась, словно она была живой, и медленно растворились в черноте вселенской ночи.

Кэп, Текс и Монти вольготно расположились за столом, где их еще совсем недавно принимал тогдашний Наблюдатель, а теперешний вольный странник Миролюб. Стол был все тот же, да и люстра никуда не исчезла, но на самом столе все выглядело иначе: весьма по-спартански, вернее, по рабоче-крестьянски, а именно: картошка в мундире, капуста и огурчики соленые, хлеб и сало с прослоечками, а вместо хрустальных рюмок и фужеров красовались граненые стаканы. Во главе стола восседал не прежний гостеприимный хозяин, а мужичок весьма непрезентабельного вида с неприметным и каким-то потрепанным лицом. Из одежды на нем были брюки-галифе и майка, которая открывала для всеобщего обозрения многочисленные синие татуировки. От банальной: «Не забуду мать родную», выполненной весьма примитивно, до искусного изображения православной церкви с куполами на спине этого мужичка. Вся компашка была уже хорошо навеселе. Кэп с Тексом боролись на руках, пыхтя от напряжения, причем морды у обоих стали такими красными – хоть прикуривай, а вот Монти с мужичонкой сидели спокойно и вели неторопливую беседу:

– Слушай, друг, иди ко мне в Наблюдатели, ты мне с самого начала глянулся, вот в натуре! – весьма натурально икнув, сказал мужичок, наливая себе и Монти «по чуть-чуть». Выпив налитое, продолжил:

– Ты человек с пониманием, но простой, не то что этот, как его… Док. Тот заумный, а мне это надо? – спросил он и сам же ответил: – Правильно, не надо! Нам бы выпить, закусить и покалякать о жизни нашей скорбной. Так? Нет, я спрашиваю: так? – с напором повторил Расписной. – А знаешь, какую я тебе жизнь организую – будто у Христа за пазухой, не пожалеешь, вот тебе крест! – и мужичок истово перекрестился…

Монти слушал молча, вяло возражая, что Наблюдатель, мол, уже есть, что это не от него зависит, да он и не знает толком, для чего это нужно, но Расписной тем не менее не отставал и гнул свою линию: «Иди в «Наблюдатели». В конце концов этот разговор привлек внимание и двух других собутыльников. Кэп, прижав руку Текса к столу, встал и, отдуваясь, спросил:

– И чего ты, друг наш старинный, кочевряжишься? Ты же рвался сюда, то есть в атомный мир, чтобы стать начальником…

– Ага, – вставил свои пять копеек Текс, – хоть маленьким, но прыщом на одном гладком месте.

– Вот именно, а теперь еще и уговаривать приходится! – сказал Кэп. – Цену-то не набивай…

Монти выслушал их, а потом встал и, оглядев всех присутствующих, заявил:

– Вот хотите верьте, хотите нет, но я многое передумал за это время. Сначала мне казалось, что, став главным в Трущобах, я стану тем, кем не стал у нас, и получу все, о чем давно мечтал.

– Власть, деньги и женщины, – иронично перечислил эти «мечты» Кэп.