Юрий Корчевский - Командир штрафбата

После краткого знакомства к Сергею подошёл замкомбата по специальной работе:

– Старший лейтенант Смородин. С личными делами штрафников знакомиться будете?

– Зачем? Скоро наступление, вот и посмотрим, кто на что способен, сами сделаем выводы.

– Тяжко с ними первое время, товарищ майор. Многие в чинах были, командовали ротами, батальонами, а один у нас был – так даже полком. И здесь себе нельзя позволять вольности.

– Я читал положение. За неподчинение приказу командира в штрафбате – отправка в лагерь, а в условиях боя – расстрел на месте. Или не так?

– Всё оно так. Только попробуйте его на поле боя расстрелять! У вас оружие, и у него оружие. Может первым выстрелить он, а может – шальная немецкая пуля.

– М-да, непросто у вас.

– По-разному.

Старлей ушёл.

Уголовников в штрафбатах не было, имеется в виду – настоящих: бывших воров, насильников, убийц. Такие после отбытия своего срока попадали из лагерей в обычные части. Потому Сергей надеялся справиться со спецконтингентом – как называли штрафников в бумагах.

Офицеры, пусть и штрафники, с багажом знаний и фронтового опыта, понимали тактику боя не хуже, а иногда даже лучше офицеров постоянного состава. Причём штрафники были из разных родов войск – пехоты, артиллерии, танковых и инженерных войск.

В сопровождении начальника штаба Сергей прошёлся по палаткам, где располагался переменный состав. При появлении начальства штрафники вставали по стойке «смирно». Странно было видеть их в различной форме – шинелях, телогрейках, комбинезонах со следами от споротых погон. У многих на гимнастёрках – отверстия из-под орденов. По тёмным контурам на выцветшей ткани даже угадывалось, какие это были ордена.

– За что сюда попал? – спросил Сергей молодцеватого, лет тридцати штрафника – уж больно много отверстий из-под орденов было на его гимнастёрке.

– Замполиту морду по пьянке набил.

– Было за что?

– Я из немецкого тыла вернулся – в полковой разведке служил. «Языка» привели, всё чин чином. Ну, мои ребята с пленного золотые часики сняли и на самогон и сало обменяли. Вначале мы немного расслабились – всё-таки три дня в немецком тылу лежали, момент удобный выжидали. А тут заваливает к нам в землянку замполит. Переводчик ему сказал, что с пленного часы сняли, он и разорался – мародёрствуете, пьянку с личным составом устроил, с подчинёнными панибратствуешь, дисциплину разлагаешь. Не удержался я, врезал ему по сопатке. Хорошо хоть – политическое дело не пришили, хотя замполит орал, что в его лице я руку на партию поднял.

– Ясно. Желаю удачи, боец.

– Так точно, товарищ… – разведчик осёкся, поправился: – Гражданин майор.

Сергей сам начинал в разведке и знал не понаслышке, какой это тяжёлый хлеб. Начальство требует – «языка» давай, а как его взять, если войска в обороне давно стоят, минными полями обложились, колючей проволокой обмотались, когда каждый метр «нейтралки» изучен и пристрелян? Но ведь ходили, теряли боевых друзей и всё-таки притаскивали «языков».

Первое время с «языками» промахивались, брали первого попавшегося. Потом научились в погонах и нашивках немецких разбираться, старались взять «языка» из их ближнего тыла. Что знает тот же пулемётчик в передовой траншее? Только своего командира взвода да сослуживцев. Такой «язык» начальству ничего ценного рассказать не сможет. Другое дело – офицер, да если ещё и с картой! За такого «языка» ордена давали или очередное звание.

Только и потери в разведке были большими. Добровольцев набирали с трудом, если из ста человек пехотной роты один вызывался – уже хорошо было. Только вызваться добровольцем мало, надо ещё, чтобы самим разведчикам он подходил.

Что делать в разведке тугодуму или физически слабому человеку? Да характер у разведчика должен быть дерзким и немного авантюрным. Такие в мирной или военной тыловой службе вечно в нарушителях ходили – то в самоволку уйдут, а то ещё чего-нибудь учудят.

Но уж если человек в разведку попал, да ещё в рейды в тыл немецкий несколько раз сходил удачно, то он в разведке надолго оставался – затягивала рисковая жизнь.

Прибыло тридцать человек пополнения. Начальник штаба, капитан Хасинов, привычно распределил прибывших по взводам.

А через два дня был получен приказ – взять штурмом высоту 302. По приказу сначала в 10.00 по высоте будет нанесён удар гвардейскими реактивными миномётами БМ-13, которые на фронте называли «катюшами», а потом штрафбат должен был взять высоту атакой.

Сергей, как комбат, выстроил батальон и довёл приказ до сведения штрафников.

– Оружие получим утром, – закончил он.

Штрафники разошлись, собрались кучками и начали обсуждать услышанное. Неожиданно к Сергею и Хасинову, стоявшим в стороне, подошёл бывший разведчик, с которым он беседовал вчера.

– Гражданин майор, разрешите обратиться.

– Разрешаю.

– Я понял так. После артналёта мы идём в атаку?

– Именно.

– Вам, как командиру, всё равно, как будет исполнен приказ?

– В общем, да. Вы что-то хотите предложить?

– Есть задумка. Если после артналёта мы пойдём в атаку, немец уже очухаться успеет, позиции в траншее занять. Потери большие понесём.

– Что предлагаете?

– Я со взводом добровольцев подберусь поближе к высоте ещё до артналёта. Как только начнётся огонь по высоте, мы бросаемся вперёд, к траншеям. И, как закончится налёт, мы врываемся в траншею – и врукопашную.

– Рискованная затея. У «катюш» большое рассеивание – вас может случайным снарядом накрыть, и все добровольцы могут погибнуть.

– Штрафники по-любому в атаке погибнуть могут, а так у нас есть шанс.

Выслушав штрафника, начальник штаба сразу стал возражать.

– Это авантюра. Всё зависит от точности стрельбы «катюш». Взвод может погибнуть зря, причём уже даже на подходе к высоте. И высоту придётся штурмовать не один раз, это большие потери. С нас за выполнение приказа спросят жёстко.

А Сергей задумался. Рациональное зерно в словах штрафника было.

– Как фамилия, боец?

– Старший лейте… – штрафник запнулся, он ещё не привык к своему новому положению. – Глотов, – поправился он.

– Ладно, рискнём. Отбирай людей, объясни задачу.

– Гражданин майор, только одно условие.

– Какое?

– Выдайте оружие вечером или ночью. На «нейтралку» надо ночью выходить, замаскироваться.

– Разумно. Только у немцев минные поля установлены, ночью не видно ни чёрта.

– Среди штрафников сапёры есть. Возьмём их с собой, будут руками проверять.

– Это нарушение инструкции! – опять подал голос начштаба. – Не положено отпускать группу с оружием ночью, да ещё без постоянного состава, только штрафников.

– Разве можно войну в инструкции уложить? – возразил Сергей. – Глотов, свободен – набирай людей.