Виктор Побережных - Спасти будущее! «Попаданец» Вождя

– Андрей, ты чего? – встревоженный голос Кузнецова выдернул меня из воспоминаний. Оказывается, я остановился на середине лестницы и уставился куда-то в стену невидящим взглядом, а наша группа, столпившись на площадке ниже, встревоженно смотрит на меня. – Ты в порядке?

– В порядке, в порядке. – Виновато улыбнувшись я догнал ребят. – Почему-то именно сейчас детство вспомнилось. Вот я и…

– Бывает. – Николай как-то обмяк лицом и мечтательно улыбнулся. – Меня иногда тоже… накрывает.

Интерлюдия 5. Москва, Кремль, кабинет И. С. Сталина, 10 января 1945 г.

– Ну что, шпион аглицкий? – Сталин перевел взгляд с экрана ноутбука на наркома, постучал пальцем по стопке распечатанных на принтере, «подарке» из другого мира, листков и широко, по-юношески, улыбнулся. Тем не менее заставив Лаврентия Павловича невольно поежиться. Уж кто-кто, а нарком НКВД прекрасно знал и помнил, как могло закончиться такое обращение.

– Талантливый ты, Лаврентий, оказывается, – все еще улыбаясь продолжал Сталин. – На кого только не работал, а я просмотрэл! И отравитель ты, и насильник. Как же мы тебя не разглядели-то, а?

Берия невольно скрипнул зубами, вспомнив, как кровь прилила к лицу и дыхание прервалось от желания убить. Убить уже мертвого Никитку, порвать лично, голыми руками. Даже не за Страну, развал которой он начал, а за себя, имя свое, за работу на износ, за людей, носящих форму сотрудников НКВД, залитых грязью. Тогда, оторвавшись от экрана проклятой машины из другого мира, он уткнулся лбом в стол и зарычал от ненависти и бессилия, вцепившись руками в край столешницы. Как же он тогда проклинал неизвестного немецкого летчика, ухитрившегося грохнуть Никиту по дороге в Москву! С каким бы наслаждением он зашел бы сейчас в камеру к этой мрази и отвел душу, но – не судьба, черт бы ее побрал! Никитка уже несколько лет как в земле гниет, остается только зубами скрипеть от невозможности своего желания. Уже потом, успокоившись и вновь прокручивая страницы на экране ноутбука, он понял, что, несмотря ни на что, все эти годы надеялся, что Стасов преувеличивал. А оказалось, что он преуменьшал. Не со зла. Просто по незнанию.

– Что, Лаврентий? Продолжаешь злиться? Прекращай! – голос вождя стал спокойно-холодным. – Раньше нельзя было чувства распускать, а теперь – подавно! Как никогда, нужен трезвый, взвешенный подход к проблеме. Ты не маленький мальчик и сам все прекрасно понимаешь. Поэтому в последний раз говорю – хватит. Посмотрел я твой список и в целом согласен с перечисленными там именами. Только вот этих двух не трогай.

Берия взял протянутый Сталиным листок и посмотрел на небольшой список, из которого были вычеркнуты две фамилии.

– Но ведь… – Он поднял взгляд на Сталина.

– От тебя зависит, каким он станет! Как он сейчас работает? Вот видишь, хорошо работает, уже подполковник! Награды есть. Честные награды, ты сам представлял! – Сталин ткнул чубуком трубки в сторону Берии. – А теперь что изменилось? Несколько книг прочитал? Так в них он описан таким, каким уже никогда не станет! А парень талантливый, честный, принципиальный! И не трус. Сколько раз он в тыл к немцам забрасывался?

– Четыре, Иосиф Виссарионович. – Берия, несмотря на личное отношение к обсуждаемому человеку, был согласен с оценкой Сталина. – Три ранения, из них одно тяжелое.

– Вот! И с работой по созданию подполья и партизанских отрядов прекрасно справлялся. А то, что он у них там, – Сталин дернул плечом, – наделал, так в этом не он, а мы с тобой виноваты! И закончим на этом разговор. Давай о более важном.

Встав из-за стола, Сталин прошелся по кабинету, продолжая держать так и не раскуренную трубку в руке. Подойдя к окну, он пару минут рассматривал падающие на ночную Москву снежинки и продолжил разговор.

– Ты уверен в выводах аналитиков?

– Да, товарищ Сталин. Уверен полностью, – нарком непроизвольно поправил пенсне. – Не позднее чем через неделю после операции, проведенной группой Кузнецова, информация о случившемся будет в Москве. А вот как ее там воспримут… Слишком много неизвестных, товарищ Сталин. В худшем случае – не обратят внимания. В лучшем – поймут намек правильно и при выходе на контакт отреагируют адекватно.

– Хорошо, что ты уверен в работе своих людей, и плохо, что приходится оперировать неполными данными. – Сталин отвернулся от окна и усмехнулся. – Насколько они уверены, что правительство России в курсе возможности перехода между нашими мирами и что они не передали эту информацию третьим странам?

– Максимально уверены, товарищ Сталин. Единственная возможность для Запада – это предатели, которые продадут информацию. А там их хватает.

– Ну, будем надеяться, что твои «гении» в очередной раз не ошиблись. – Сталин вернулся на свое место за столом и неожиданно улыбнулся. – И ты не сильно там наших орлов замучил?

– Не очень, Иосиф Виссарионович. – Берия тоже улыбнулся, вспомнив, как проступало легкое недоумение на лицах группы Кузнецова, прибывших в Москву, при известии, что ближайшие две недели с ними будет работать бригада врачей. Только Стасов злорадно ухмылялся, косясь на товарищей. Кто-кто, а он-то знал, что скрывается за этими простыми словами! И с каким счастьем в глазах они отправлялись назад, в Свердловск…

Если бы подполковник государственной безопасности Юрий Андропов, ползающий на брюхе на западной окраине Берлина, каким-то чудом узнал, что о нем сейчас говорят Сталин и Берия, он бы, наверное, свихнулся. Но он не знал, поэтому на душе было спокойно, а сердце командира спецподразделения ГУГБ НКВД СССР, несмотря на напряженную обстановку вокруг, билось спокойно…

Интерлюдия 6. Красноярск, одно из кафе развлекательного кинокомплекса «Луч», 12 января 2013 г.

– Сереж, да не нервничайте вы так! Никто не собирается делать вам что-либо плохое. Просто поговорим и даже оплатим потраченное вами время… и нервы. – Улыбчивый парень с легким намеком на Восток в чертах лица улыбнулся и ободряюще хлопнул по плечу нервно оглядывающегося Петелина. Сергей уже проклинал тот миг, когда решил сходить в кино именно сюда. Но еще больше он проклинал тот вечер, когда подсадил проклятую компанию на бетонке. Сколько же нервов у него вытрепали с того момента! Полиция, прокуратура, ФСБ. А теперь еще эти непонятные парни. Вроде улыбаются, одеты прилично, но… пятая точка чуть ли не орет об опасности, исходящей от троицы, оккупировавшей его столик. Особенно пугает этот, явно старший среди них. Улыбка настолько искренняя, что хочется орать, как великий Станиславский, «не верю!» и бежать со всех ног. Только вот ноги не бегут – отказываются, и ледяной комок в низу живота все больше и больше становится, грозя заморозить все тело.