Роман Глушков - Пекло

Кальтер бегло осмотрелся. Наемники загнали горящий пикап во двор перед конторой, а сама станция располагалась недалеко от берега Чучуйки. Нужный Ироду железнодорожный мост возвышался над рекой в полукилометре ниже по течению. Повсюду, куда только Куприянов мог кинуть взор, бушевали пожары. Но сквозь затянувшую небо пелену дыма уже виднелись проблески рассвета. Ночь понемногу отступала, но вряд ли к этому часу в Скважинске оставался хоть один человек, который обрадовался бы наступлению нового дня.

Ирония судьбы: в сумерках бывший агент Ведомства Кальтер жил, в сумерках воевал и в них же погибнет. Единственным проблеском в его сумеречной жизни была Верданди. Но и этот солнечный лучик теперь погас для него безвозвратно…

На дороге, ведущей к станции, маячили тени. Их было много, и они казались еще более зловещими на фоне полыхающего вдали огненного зарева. Вряд ли кто-то из присутствующих здесь сомневался, что видит отставших от наемников зомби, и что они тоже скоро нагрянут сюда. Это случится минуты через три. Отряд Грязнова как раз успеет скрыться в конторе, в каком-нибудь из цехов или среди очистных сооружений.

А что же Кальтер? Хватит ли ему этого времени, чтобы попытаться хоть как-то спастись?

Стоп! И почему вдруг он подумал сейчас о спасении? Разве не он только что готовился к смерти и желал, чтобы она поскорее настала?

Странная метаморфоза… Хотя, если задуматься, не такая уж странная. Опять эти проклятые инстинкты, будь они неладны! Всегда норовят прийти на помощь своему обладателю. Даже тогда, когда он сознательно и добровольно хочет отказаться от их помощи.

– Я бы мог, конечно, тебя пристрелить, но, прости – не стану этого делать, – с наигранным сожалением обратился Ирод к Куприянову, разбирая со своими людьми оружие и вещи, которые они могли унести с собой. – Живой ты для нас гораздо полезнее. Наслаждайся жизнью столько, сколько получится. Передавай привет милейшим зомби и помни мою доброту! А теперь прощай! Встретимся в аду, но, надеюсь, не сегодня!

Кальтер презрительно хмыкнул – да, нечто похожее он и ожидал, – но не удостоил полковника ответом. Впрочем, наемникам не было уже до пленника никакого дела. Похватав самое необходимое, они припустили бегом в сторону резервуаров и искусственных водоемов. Там было удобнее всего спрятаться или вести оборону. А в случае неминуемого поражения – быстро отступить и найти новые выгодные позиции.

А Куприянов так и остался стоять рядом с горящим «Доджем», глядя на приближающихся нелюдей. Сколько их сюда спешит? Как минимум полторы сотни, хотя, кажется, еще больше. И что, он действительно намерен торчать связанным посреди двора, словно приготовленный на заклание жертвенный баран? Он – человек, про которого до сих пор на Ближнем Востоке ходят легенды словно о живом воплощении самого Ангела Смерти! И который за четверть века сам принес в жертву столько врагов государства и просто случайных свидетелей, что, восстань все они из могил, их армия будет гораздо многочисленнее бегущей сюда оравы зомби…

Кальтер даже не заметил, в какой момент он отринул пораженческие мысли и приступил к действиям. Все случилось настолько быстро, что мысль о самоубийстве еще не выветрилась у Куприянова из головы, а его ведомое инстинктами тело уже прыгало со связанными ногами к «Доджу». И боль от ожогов ничуть ему не мешала. Напротив, сейчас она лишь придавала ему прыти.

Перво-наперво нужно освободить ноги. Руки – потом, поскольку сначала необходимо во что бы то ни стало удрать со двора. Куда угодно, лишь бы только не стоять на месте. Искать нож, чтобы перерезать веревку на лодыжках, было бы бессмысленным занятием. Даже валяйся он в машине на виду, как воспользоваться им без помощи руки? Значит, придется выкручиваться иным способом.

Каким именно, Кальтер понял, когда взглянул на нос пикапа. Он был изрядно помят во время недавней погони за агентами КВК и при прорыве через толпу зомби. Повреждения коснулись также передних крыльев, которые были порваны в нескольких местах. Упав на спину рядом с правым колесом и морщась от жара, исходящего от горящей покрышки, Куприянов отогнул ногами нижнюю часть крыла по одному из разрывов. И, расширив его таким образом, приступил к делу.

Тереть веревку о рваные края обшивки приходилось в жуткой спешке, все время поглядывая на ворота. Нелюди, бегущие в авангарде толпы, должны были вот-вот ворваться на станцию. Пожалуй, было бы неправильно сравнивать их с хрестоматийными зомби из голливудских фильмов и сериалов. Скважинские зомби не являлись разлагающимися ходячими трупами. Внешне они выглядели как самые обычные люди, разве что сильно обожженные, и вели себя словно буйно помешанные, охваченные массовым психозом. Вот только их глаза… Они действительно светились огнем, и на фоне зарева пожаров казались не глазами, а сквозными дырами в головах. Чего было вполне достаточно, чтобы окрестить этих людей нелюдями. Или теми же зомби, как, не мудрствуя лукаво, обозвали их наемники.

Нелюди неумолимо приближались и, не исключено, уже видели валявшегося рядом с машиной Кальтера. Впрочем, ему не понадобилось перерезать каждый виток ножных пут. Едва лопнула пара из них, как веревка тут же ослабла. Куприянову оставалось лишь энергично пошевелить ногами и сбросить ее с лодыжек. А затем, резко качнувшись вперед, подняться без помощи рук и рвануть наутек, поскольку шипящая стая как раз вбежала в ворота и, не сбавляя скорости, устремилась к «Доджу».

Если к этой минуте наемники заняли позиции, они должны были видеть, как обстоят дела у оставленной ими во дворе живой приманки. И наверняка пристрелили бы его при попытке к бегству… Хотя зачем? Они могут поступить и по-другому. Ирод знает: даже если Кальтер освободится, он побежит не к очистным сооружениям, где прячутся его враги и где его сразу прихлопнут, а в другом направлении. А следом за Кальтером побегут и нелюди. Так что, связанный или свободный, он в любом случае оставался приманкой и приносил наемникам пользу.

Так и вышло. Оглянувшись, Куприянов заметил, что нелюди не разбегаются по территории, а сосредоточили свое внимание на нем. Даже будучи обгорелыми, они бегали довольно прытко. Чего нельзя сказать о сильно обожженном и побывавшем в аварии Кальтере, руки которого все еще оставались связанными. Это также сказывалось на его скорости, а тугая веревка на шее стесняла дыхание.

Куприянову следовало искать спасения там, где ему не пришлось бы играть в догонялки, и где он мог бы избавиться от оставшихся пут. Поэтому он бросился к конторе, но, еще не добежав до входной двери, обнаружил, что она открывается наружу. Благо дверная ручка оказалась достаточно большой. Ее удалось подцепить носком ботинка, а затем дернуть ногой на себя. Если бы она была заперта, беглецу пришлось бы вскочить на лавочку у входа, а потом вышибать плечом закрытое окно, надеясь не порезаться осколками стекла. Но дверь была открытой – видимо, на станции работала ночная смена, старший которой находился в конторе.