Роман Глушков - Пекло

– Если «серый» не шутит или не готовит нам новую каверзу – скорее всего да, – ответил Кальтер. Мысль о том, что он снова увидит живой не только дочь, но и нас, вряд ли его обрадовала.

– С разумом все ясно. А что с памятью? Мы ведь не сможем исправить ошибки, если не будем помнить, к чему они нас в итоге привели? – продолжал допытываться я. Кто бы спорил, идея выглядела более чем заманчивой. Однако хотелось бы заранее прощупать, где в ней таятся подводные камни.

Вместо ответа Кальтер перевел вопросительный взгляд на «серого», переадресовав этим намеком мой вопрос ему.

– Уместный интерес, – отозвался наш спаситель. Который мог, однако, с той же легкостью нас и прикончить. – При временном кульбите перенос памяти возможен лишь у живых, но не у тех, кто к этому моменту уже мертв. Память последних будет ограничена временем, в которое вы вернетесь, и ни мгновением больше. Но вы продолжите помнить абсолютно все, вплоть до момента вашего переноса назад во времени.

– Как много народу затронет этот процесс? – осведомился Безликий.

– Все зависит от длины временного участка, который вы намерены перепрыгнуть, – ответил «серый». – Чем дальше вы планируете вернуться назад в прошлое, тем больше окружающих вас людей вернутся туда вместе с вами. Что, сами понимаете, станет для их неподготовленного разума серьезным шоком.

– То есть я вправе сам выбрать дату и время такого возвращения?

– Безусловно. Это твое законное право.

– Хорошо, допустим, я хочу вернуться на двенадцать часов назад, к началу катастрофы, – продолжал допрос Кальтер. – Ты можешь подсчитать, сколько скважинцев я заставлю сделать то же самое?

– Конечно. Если бы город продолжал жить нормальной жизнью, ты вовлек бы сейчас в кульбит всех людей, находящихся от тебя в радиусе порядка сотни метров. То есть, возможно, пострадал бы кто-то из персонала водоочистной станции либо вообще никто.

– Сейчас на станции нет ни рабочих, ни охраны, – прикинул Безликий. – Однако кульбит, который мы собирались предотвратить, оценивался в четыре балла по десятибалльной шкале. Значит, пострадать должно было, как минимум, несколько десятков человек…

– …Или нелюдей! – догадался я. – Кстати, а что насчет них? Они считаются живыми или мертвыми?

– Зараженные плазмодемоном люди – не мертвецы, – пояснил «серый». – У них есть разум, пусть он и не имеет с нормальным человеческим разумом ничего общего.

– Теперь ясно, откуда взялись эти страшные «четыре балла», – кивнул Кальтер. – Мы сделали временной кульбит вместе с толпой нелюдей, и это было замечено в будущем. Только там не разобрались, в чем дело, и они были зафиксированы как вполне обычные люди, а не зомби… – Он нахмурился, но в следующее мгновение на его лице появилось довольное выражение: – Но если это действительно так, значит, тут нет большой трагедии. Разум нелюдей вселится в тех людей, которые вскоре обречены ими стать, на несколько часов раньше, вот и все.

– И они начнут убивать нормальных сограждан на несколько часов раньше, – возразил я.

– Это так, – не стал спорить Кальтер. – Кому-то в любом случае придется пострадать. Или даже погибнуть – без этого, увы, не обойтись. Но, во-первых, эти психи будут еще не огненными зомби, и угомонить их окажется намного легче. А, во-вторых, на тот час они не успеют сбиться в стаю. Что опять же позволит быстро разделаться с ними поодиночке. В любом случае, нанесенный кульбитом ущерб окажется менее серьезным, чем тот, который мы прогнозировали.

– Рад за тебя, – буркнул я и задал очередной злободневный вопрос: – А как прикажешь быть с главным огнеопасным психом?

К этой минуте огненный шторм снаружи немного ослабел. В стене пламени то и дело появлялись бреши, сквозь которые мы могли наблюдать мечущегося вокруг купола плазмодемона. Похоже, он был просто вне себя от злости и не терял надежды до нас добраться. Не верилось, что у этого сгустка горючей ярости имеется разум. Но поскольку разум, по словам «серого», был у нелюдей, значит, у их повелителя он также наличествовал. А раз так, значит, тоже вернется в прошлое, что могло быть для нас крайне опасно.

– Боишься, что еще до того, как эта тварь упадет на Землю, она будет знать, с кем ей вскоре предстоит воевать? И что она нанесет превентивный удар, сделав нас своими первыми жертвами? – Само собой, Кальтер легко прочел мои мысли, пускай он, в отличие от «серого», не обладал даром телепатии.

– Я боюсь, что ты сам недостаточно этого боишься, – проворчал я. – Хотя какой у нас выбор, если в этом варианте будущего мы оба так и так уже мертвы?

– А почему ты уверен, что мы непременно выживем во втором варианте? Или ты решил вместе со своими людьми выйти из игры и покинуть Скважинск?

– Была поначалу такая мысль, – честно признался я. – Но потом я спросил себя: а почему наш «серый» друг обозвал твой кульбит именно переигровкой? Наверное, потому, что нам хочешь не хочешь придется переигрывать раунд. В качестве оплаты за шанс переписать собственное будущее. Взаимовыгодная сделка. А за самовольный выход из игры нас подвергнут дисквалификации. Которая, уверен, вряд ли нам понравится… Правильно я говорю, господин «серый»?

– Твоя оценка ситуации совершенно справедлива. Переигровка не подразумевает выхода из игры, пока в ней не будет достигнут какой-либо результат, – подтвердил Мастер. В его словах на первый взгляд не было угрозы. Но мы-то знали, что скрывается за этими нарочито обтекаемыми формулировками.

– Просто здорово, что плазмодемон не выжег тебе мозги, и ты не разучился думать, – «польстил» мне Безликий. – А иначе даже не знаю, как бы я разговаривал с тобой дальше.

– О чем? Кажется, мы сказали друг другу все, что хотели, а иначе на кой черт ты пускал мне пулю в лоб?

– Это было в другой жизни, разве ты забыл? Той, которая закончилась для нас пять минут назад. Возможно, в новой жизни нам не помешает аннулировать наши старые взаимные обиды. Если не все, то хотя бы часть из них.

– С какой стати? Видишь ли, Кальтер, но, когда ты приставляешь мне ствол к башке, я знаю, что в этот момент ты со мной абсолютно честен. Когда же ты улыбаешься мне дружеской улыбкой и предлагаешь мир, я не верю тебе ни на грош. Да ты и сам должен это осознавать, ведь не первый год пудришь людям мозги, чтобы затем вонзить им кинжал промеж лопаток.

– Ты меня неправильно понял: я предлагаю тебе не мир, а временное перемирие, – уточнил Безликий. – Чтобы объединить усилия и вывести из игры нашу общую главную помеху – плазмодемона. Пока он жив, о розыске пакалей в Скважинске нельзя вести и речи. Но если мы сообща разберемся с угрозой, дальше станет ясно, продолжать нам войну или расставаться по-хорошему. Одно знаю точно: друг без друга нам эту боевую задачу не решить.