Олег Языков - Корректор реальности

Я крякнул и зло сплюнул. Вот уж прости господи… Нет, я понимаю, что авторы альтернативок рассматривают такие разбитые колонны как своеобразный вещевой склад для обмундирования попаданца в новенькую форму, мобильный склад вооружения, где главгерой придирчиво выбирает между автоматом Дегтярева и «СВТ», пистолетом «ТТ» и «Маузером» в деревянной кобуре, затаривается патронами и гранатами. Да, еще можно взять документы убитого молоденького лейтенанта, один в один похожего медальным профилем и голубыми глазами на главгероя. А у разбитой кухни тоже можно кое-чем подразжиться. Буженина, карбонат, концентрат гороховый, черная икра и «вдовица Кличко». В санитарной машине теперь уже полностью экипированного для битвы менеджера может ждать прелестная, хотя и контуженная на всю пергидроленную голову, молоденькая медсестра с санитарной сумкой, набитой коробками стрептомицина, пенициллина и импортных презервативов с запахом манго для упаковки толовых шашек при подрыве стратегических мостов… Тьфу на вас еще раз!

А почему? Да потому! Ну не ходят военные колонны плотной толпой, как коробки войск на параде Победы! Не ходят! Колонна мотострелкового полка, да еще, если у него полная штатная численность автобронетехники, артиллерии и всяких там разных спецмашин, составит, если мне не изменяет память, кишку от восьми до двенадцати километров общей длины. И это – у мотострелкового! А просто стрелковый полк растянется еще больше…

Да! И идут-то они по лесной белорусской дороге. То есть – грамотно используя возможности скрытого марша. И вот на них автор очередного эпохального произведения заводит… ну, сколько? Пусть будет десять… Заводит, значит, десять пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87». Скорее всего – «Юнкерс-87 А или Б».

Война идет третий-четвертый день, немцы прорвались уже на десятки, если не сотни километров. «Юнкерсам» пришлось перелететь на грунтовые аэродромы в глубь советской территории, чтобы бомбовыми ударами расчищать путь танковым колоннам вермахта. Ведь, согласитесь, не будут же танковые группы ждать, когда «лапти» на скорости 320 км/час прилетят с бетонных аэродромов на территории бывшей Польши… А стандартная боевая загрузка «Юнкерса-87А» – это пятисоткилограммовая бомба. Или одна 250-килограммовая бомба под фюзеляжем и четыре бомбочки по 50 кг под плоскостями. Правда, если не брать на боевой вылет бортстрелка. А летчику что-то не очень хочется остаться без стрелка, – а вдруг налетят эти безбашенные русские на И-16? И поэтому берется одна бомба. Ну, черт с ним, с весом, с грунтовым покрытием аэродрома – пусть! Пусть десятка «лаптей» возьмет по пять бомб. В конце концов, это могли бы быть и пикировщики «Юнкерс-87Б» с семисоткилограммовой боевой загрузкой. Итого – пятьдесят (я не ошибся?) бомб на колонну, растянувшуюся на десять километров. Да еще идущую под частичным прикрытием леса. Итак, что мы имеем с гуся? Точнее, с десятка «Ю-87», падающих на разбегающихся по кустам красноармейцев и прячущиеся под деревьями грузовики и танки? А имеем мы одну бомбу на 200 метров колонны.

Вот немецкий летчик что-то там заметил внизу, какую-то суету и мельтешение. Ага! Ахтунг! Под нами колонна противника! Атака! Высота 2,5 – 3 тысячи метров, переворот через крыло, пикирование. Под нарастающим давлением потока воздуха включилась и мерзко завыла сирена в левой стойке шасси. Тон ее повышается – самолет-то падает! До земли тысяча – тысяча двести. Сброс! Иначе не выйти из пике – просадка до четырехсот-пятисот метров, опасно. Подорвешься на своих же бомбах к чертовой матери. Взрыв! Стрелок кричит – «Накрытие!»

А вот интересно – а что там накрыли? Если двухсотпятидесятикилограммовка упадет метрах в тридцати от автомашины – машина будет разбита. Однозначно. А вот соседние грузовики, шедшие на дистанции от 25 до 50 метров, – нет! А вот танк – и вовсе нет! Ему надо, чтобы бомба упала метрах в 10—12. И то может обойтись лишь повреждениями. Это мы считаем бомбу в 250 кг. А если 50 кг, а? Так что «…о поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» – это несколько преувеличенно, что ли… Однако я отвлекся. Что там у нас на дороге?

А ничего нового. Машин мало. Танков тоже почти не видать. Хотя, вон один нарисовался… Качает пушкой в клубах пыли. Да он не один, он придан группе! Опаньки! Вот и наша цель нарисовалась!

– Андрей! Не видать там Красной Армии? А то тут одна группка интересная объявилась. Легковушка, пара мотоциклистов, два грузовика и танк!

– Нет, не видать… Стрельба, правда, была. Мотоциклисты мотались как бешеные…

– Какие такие мотоциклисты?

– А я знаю? Немцы, наверное…

– Так, сержант Николаев! А ну, доклад. Быстро!

– Есть! На удалении до двух километров слышал стрельбу. Потом видел примерно до десятка мотоциклов. Они проскочили с километр по дороге и вернулись обратно. Сейчас слышу шум моторов.

– Есть! Андрей, это наши! У них там целый мотоциклетный полк! Жди меня – рвану фугасы и заберу тебя к засаде. Пора зарабатывать пропуск в расположение воинской части… Жди!

Ну-ка, ну-ка… Что у нас тут делается? И без бинокля было отлично видно, как впереди проскочили два мотоцикла без колясок, за ними, сверкая запыленными ветровыми стеклами и пуская в светящейся пыли прожекторные лучи, – открытый легковой автомобиль, две спецмашины, похоже – радиостанции, или командно-штабные. Завершал всю эту кавалькаду танк Pz.III с распахнутыми башенными люками. Как Чебурашка какой, право слово.

– Дед, к вам идет какая-то штабная группка. Берем родимых! Ты сместись метров на двести западнее, пульни в башню танка – он с раскрытыми люками идет. У тебя ведь заряженная обойма-то есть? Может, сумеем захватить «трешку». Я их щас пропущу, подорву фугас, и к вам с Андреем. Как раз они до вас доедут.

– Линяю, ждем, – лаконично проинформировал меня Дед.

Я вынул нож и принялся рыть ямку. Нет, не ячейку и не окоп для стрельбы лежа. Ямку, чтобы зарыть пульт для фугаса. Близилась встреча с танкистами Попеля, а, значит, дружеские объятия, похлопывание по карманам и прочий обыск. Нечего тут светить всякими непонятными и преждевременными штуками. Ну, что там на дороге? Есть! Кто-то еще пылит! Как по заказу. Ко мне не зарастет германская тропа! Ну-с, приступим!

Выбранная нами в качестве жертвы компашка немцев, конвоируемая одиноким танком, неспешно проехала мимо меня, удаляясь в сторону засады. До нее было еще около четырех километров. А с запада, на расстоянии километра в полтора, уже накатывала новая немецкая колонна. В бинокль было отчетливо видно лишь три-четыре головных грузовика. Вся остальная моторизованная гусеница как коконом укрылась поднятой машинами пылью. С наветренной стороны дороги я разглядел несколько скачущих по буеракам немецких мотоциклов. Пока я внимательно рассматривал колонну, пытаясь понять, что везут тентованные трехтонники, она и подошла. До серого, засыпанного пылью бублика нашей «заряженной» покрышки, головному грузовику оставалось пройти около восьмисот метров. Коробку второго фугаса видно не было, но он лежал метрах в двадцати впереди покрышки.