Олег Шабловский - Форпост. Земля войны

– Лесозаводцы по-любому не успеют, – вмешался в разговор Сашка. – Пока мы туда-сюда обернемся, девушку точно продадут, или еще чего-нибудь с ней сделают.

– Успеют – не успеют, нам-то какое дело? – продолжал гнуть свою линию лейтенант. – А чего они хотели с ней сделать, так уже давно сделали. Но не думаю, что с ней шибко уж плохо обошлись, какой нормальный купец будет свой товар портить?

– Короче, – не выдержал Спиридонов, – не хочешь идти? Боишься – сиди вон, ялик охраняй. Силой тебя никто не заставляет, а человека из беды выручать надо, наша или не наша – какая разница. Кроме нас, ей помочь некому.

– Ага, значит, вы все в белом, эдакие два д’Артаньяна, а я – навоз сайгачий? – возмущенно подскочил Казанцев. – Да и не справитесь вы без меня, рыцари, твою мать, спасители прекрасных дам.

Прошел час, приятели уже начали терять терпение, когда на белом песке косы появилась размахивающая руками человеческая фигура. Убедившись, что засланец пришел один, парни быстро направились к берегу.

– Точно, была девка, – с ходу пустился рассказывать запыхавшийся Стариков. – Хунхузы ее Рахмату предлагали. Трое их было, ружье у них, какое, правда, Анька не знает, не разбирается она в этом деле. Они за рабыню цену бешеную заломили, аж десять патронов просили. Да он бы и дал, деваха-то, говорят, красивая, а эмир наш – с придурью парень. Вот только Анька скандал закатила, мол, хватит ему двух баб, нечего на третью слюни пускать. В общем, потащили ее в мусульманский поселок, там точно кто-нибудь купит.

– А что это за поселок?

– Бывший Железнодорожный, Абдулла теперь разрешает там селиться только своим, ну и тем из пассажиров, кто ислам принял.

– И что, много таких?

– Да я особо не считал. Но человек шестьдесят там живет. Тех, которые с караваном пришли, – человек двенадцать. А остальные, значит, из наших. Ах, да, еще рабов человек тридцать, ну тех вообще за людей никто не считает. Неверные в поселке вообще могут находиться только в качестве рабов. За этим строго следят, только для хунхузов исключение делают, поскольку они живой товар поставляют в обмен на еду и патроны.

– А бойцов у Абдуллы сколько? – подал голос Спиридонов.

– Постоянно при нем три араба находятся, вроде как телохранители. Еще восемь бойцов у Мусы, но это не настоящие бойцы – так, шпана. Когда Абдулла власть захватил, так все уроды недобитые быстренько к нему на службу перебежали и теперь у него вроде полицаев. А самый главный урод – этот самый Муса и есть. Он не из наших, в смысле, не с поезда, хотя вроде и русский. Пришел прошлой осенью, автомат при нем был, а сам раненый, чуть не при смерти. Уж не знаю, как ему удалось в доверие к Абдулле втереться, но теперь он ислам принял, Мусой назвался и полицаями командует. Подлечился, отожрался, растолстел, собрал вокруг себя шайку отребья всякого и шныряет по поселкам, недовольных выискивает. Ну и своих караванщиков Абдулла всегда поднять сможет. Так что, вместе с эмирами, побольше трех десятков будет, не считая тех, что он силком в бой погонит, но эти – вояки никакие, да вы и сами видели.

– Ну а до поселка-то далеко? – бросив в сторону приятелей недовольный взгляд, поинтересовался Казанцев.

– Китайцы там будут завтра к обеду.

– Так, – Спиридонов подобрался, почувствовав зацепку, – а где они ночевать будут? Ночью-то по степи не пойдут наверняка.

– Ночевать у брода будут, они всегда там останавливаются, там их перехватить можно. Там и шалаш у них есть, плетнем огороженный от зверья, – согласно закивал Стариков. – Здесь недалеко речушка впадает, вы на лодке вдоль берега пойдете, как раз в устье выйдете, а там – пару километров вверх по течению. Ветер попутный, к ночи точно туда поспеете.

– Ты с нами пойдешь, – решительно заявил Сергей и, увидев реакцию буквально остолбеневшего лысого, добавил: – Да не бойся, обратно вернем в целости и сохранности. В драке тебя участвовать никто не заставляет, дорогу покажешь и все. Опять же, пока ты с нами, мне спокойнее.

Подхватив под руки опешившего от такого поворота событий и отчаянно упирающегося Антона, парни погрузились в лодку и быстро отчалили.

Уже стемнело, когда путешественники добрались до устья. Спрятав ялик в прибрежных камышах и прихватив с собой все еще ворчащего, но, тем не менее, шустро передвигающего ногами Старикова, небольшой отряд быстро двинулся вверх по течению реки.

Ранняя и темная в этих южных краях ночь накатывалась стремительно, даря свежесть и прохладу и накрывая окрестности. Дневная живность пряталась, забивалась в норы и гнезда, а на поиски добычи выходили ночные обитатели здешних мест. Изредка доносился издали волчий вой, тявкая и подвывая, вторили ему шакалы.

Оранжевый отблеск костра первым заметил идущий во главе колонны Спиридонов. Он молча поднял руку, призывая товарищей к тишине и осторожности. Повинуясь сигналу, Казанцев зажал рот ничего не подозревающему проводнику и свалил его на землю. Пришедший ему на помощь Сашка быстро связал Антону руки и ноги, а возмущенно мычащий рот заткнул загодя приготовленным кляпом. Обезопасив таким нехитрым способом себя от возможного предательства, парни оставили обездвиженного, насмерть перепуганного и донельзя возмущенного Старикова в густых зарослях ковыля и замерли в ожидании.

Тем временем Сергей ящерицей скользнул к плетеной ограде, окружающей небольшую площадку, уютно расположившуюся у корней кряжистого дуба. В щель между ивовыми прутьями плетня было хорошо видно ярко горящий костерок и сидящего возле него китайца. Рядом с хунхузом на земле лежало его оружие – почти двухметровая палка с длинным, широким, отсвечивающим стальным блеском наконечником. Судя по торчащим из шалаша двум парам грязных босых ног, именно там и находились другие бандиты. В тени дерева, сжавшись в комочек, вздрагивала во сне измученная долгим переходом пленница. Ни лица, ни фигуры девушки из своего укрытия Спиридонов не разглядел, но увиденного оказалось достаточно для того, чтобы прояснить обстановку и составить план атаки.

Высокий, более чем полутораметровый плетень, огораживающий стоянку, не позволял быстро и бесшумно подобраться к часовому. Однако был один существенный плюс: дневная усталость и уверенность в том, что на дружественной территории им не грозит никакая опасность, настроили разбойников на благодушный лад, и сидевший у костра охранник откровенно пренебрегал своими обязанностями. Попросту сказать, он бессовестно дрых, поклевывая носом, и лишь время от времени вздрагивал, просыпался и озирался дикими со сна глазами. Сергей немного полюбовался этой картиной и, уже не скрываясь, поднялся на ноги, скинул с плеча автомат, щелкнул флажком переводчика огня. Словно что-то почувствовав, часовой в очередной раз вздрогнул, открыл глаза и подскочил на ноги, увидев прямо перед собой вооруженного человека. Больше ничего он сделать не успел, Спиридонов выстрелил и, прежде чем тело нерадивого стража рухнуло в костер, всадил несколько одиночных выстрелов в шалаш с остальными хунхузами.