Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Интерлюдия.Один из дачных поселков ближнего Подмосковья, 13 октября 2011 г.

– Слушай. А вы, оказывается, не такие уж и с…и, – туго бинтуя грудь отплевывающемуся кровью Диме, говорил «объект». – Я уж думал, что вы совсем скурвились…

– Не… совсем, – с трудом, но с чувствующейся усмешкой ответил тот. – И гене… рал… был… не курва…

– Верю! – покосился в угол подвала, где лежало укрытое камуфлированной курткой тело генерала. – Теперь верю… О, идут!

Он мельком выглянул в окно под потолком подвала.

– Похоже, ВСЕ, майор! Кто? – он посмотрел на почему-то улыбающегося Диму.

– Я… только… подай… – взглянув в глаза лежащего на окровавленном бетонном полу подвала майора ФСБ Дмитрия Николаева, капитан ОСНАЗа ГУ ГБ НКВД СССР Андрей Любин молча кивнул и вложил в руку Дмитрия подрывную машинку…

– Красавцы! Ну просто идеальные сотрудники органов! Отутюженные, отглаженные, морды лица чисто выбритые! – Голос Мартынова звучал настолько восхищенно, что становилось очень-очень грустно. И без этого понятно, что люди в этот раз будут серьезные! Учудили, блин! Надо ж было так нажраться?! Но и по-другому никак не получалось… А тем временем Мартынов уже начал «сочувствовать».

– Устали, наверное, товарищи офицеры? Ведь целую неделю в себя приходили да Устав изучали. И как? Головки не опухли? Расслабились, мать вашу!!! – как-то резко и неожиданно Мартынов перешел на «второй командный язык». – Вы о…и совсем, ребятки?! Сначала я, как самая дешевая шлюха, перед наркомом стоял и краснел! А потом товарищ Берия перед Самим! Да в… вас и на…..в…..и…..на…..ть!!!

Мартынов сел за стол, прикурил папиросу и уже спокойно спросил:

– Вы хоть понимаете, что чуть под суд не угодили? Что большую звезду на маленькие вы только чудом не поменяли? И это чудо – сам товарищ Сталин? И что на его решение повлияло не то, что вы сцепились с ворюгами, и не то, откуда ты, Стасов… А заключение врачей и личное поручительство товарищей Берии и Мехлиса?

Мы непроизвольно переглянулись. Ни хрена себе, погуляли! А с другой стороны…

– Товарищ генерал-майор, вы же зна…

– Знаю! – оборвал меня Мартынов. – Все знаю! По моему глубокому убеждению, именно это вас и спасло! Да и не только вас…

Да-а-а. Мы ведь прилично накушавшиеся были, когда Разяп подошел, по домам собирались. Только вот, как узнал про парней, из спецгруппы на Юге… Как перед глазами все встало…

– Понимаешь, Андрюха! – Разяп говорил горячо, с тоской и надрывом. – Как тогда получилось-то? Тебя отозвали, меня срочно в Сталино вызвали, «клиент» там вроде как нужный образовался. А тут «колхозник» объявился, тварь такая! Что-то такое он Сидору Артемичу сообщил, что тот, в комендатуре потом рассказывали, как с цепи сорвался. Захватил с собой подъехавшего Туртугешева да пяток автоматчиков взял. И догадался же кого взять – сопляков из свежего набора!

Разяп махнул залпом бокал из-под шампанского, в который перед этим налил коньяк, передернулся и продолжил:

– Когда нашли ребят, выяснилось, что эти салаги даже стрелять начать не успели, даже патрон в ствол не дослали, вояки! Грищенко легко умер, судя по всему он первым пулю поймал, прямо в лоб. Вадик Стюсин пять пуль принял, но еще отстреливался, его потом добили, в упор. Очередью почти перерубило его… А командира и Туртугешева эти твари живыми взяли… Ранены оба сильно были, так их эти с…и даже перевязали! – Разяп сорвался на полукрик-полустон и потянулся за бутылкой, а следом и я, и Яшка. Немного успокоившись, Разяп продолжил:

– А потом эти мрази что-то узнать у мужиков хотели. Зверски спрашивали, не по-людски. На мужиках места живого не осталось. Их буквально на ремни резали! Нашим экспертам хреново стало, когда их осматривали. Это нашим-то спецам, которые ТАКОГО повидали! Представляешь, Андрюха? И самое поганое то, что не нашли мы тех, кто это сделал! Не нашли! А искали серьезно! Все вокруг перерыли! Ни-че-го! Как сквозь землю провалились!

Он рассказывал, а перед глазами стояли лица мужиков, такие, какими я их видел последний раз. Стеснительный, несмотря на весь свой профессионализм, Вадик Стюсин. Улыбчивый, хитрющий, мастер на все руки Тарас Грищенко. Капитан Сидор Купцов, умница и просто хороший человек. Серега Туртугешев, человек показавший мне, КАК можно и нужно проводить допрос, за пару минут успокоив человека и расположив его к себе. Блин! Уж кто-кто, а Купцов не был человеком, способным по пустяку куда-то нестись, сломя голову. Что-то он важное услышал от «колхозника».

– А «колхозник»? С ним что?

– А ничего! – Разяп развел руками. – Исчез. Испарился, мля! Как будто и не было его с ними совсем. Никаких следов! Мразь это засланная была! Целенаправленно группу уничтожили. Вот так, Андрюха!

Потом мы поминали ребят. И было плевать на то, что напьемся, что за стол Разяпа сели уже «хорошевскими», уж слишком погано было на душе! А потом из-за соседнего стола от группы офицеров донеслось что-то о деньгах, поставках, рынке, о обнаглевших офицерах с передовой, требующих что-то… Разяп дернулся, а я успокоил его: мол, не хер на крыс тыловых нервы тратить! Те тоже что-то сказали и… понеслось! Помню, Разяп упал, затем я кого-то вырубил и зачем-то по полу таскал… В себя пришел в камере на гауптвахте. Стыдно было только за то, что попал туда пьяным. А за набитое хлебало тыловика – ни капли! А когда за нами Мартынов приехал, вот тогда стыдобища была! Он ТАК тогда на нас смотрел, объявляя неделю домашнего ареста… Лучше бы в морду дал, ей-богу! Целую неделю изучал дома Уставы и документы, регламентирующие службу. И все это под присмотром моей «охраны-конвоя». Еще и зачеты им сдавал! А в свободное от изучения документов время общался с двумя следователями, приезжавшими почти каждый день. Честно говоря, думал, что на этом и закончилась моя служба. Уже смирился с мыслью, что либо усадят в камеру, в том же Свердловске, либо вообще… А в итоге даже в звании не понизили, только выговор влепили, в приказе…

А Мартынов, вздохнув, махнул рукой.

– Садитесь уж, балбесы! Понимаю вас, ребята, но ведь думать-то нужно! Ладно! Проехали. Теперь по работе…

Весь следующий месяц слился в один бумажный хоровод. Только теперь я осознал, что раньше бумаг было мало, вернее, очень мало. С утра и до позднего вечера я сидел, зарывшись в справки и отчеты, временами полностью теряя связь с действительностью. И за этот месяц я осознал, какие сокровища переведены в нашу группу! Каким-то непонятным мне способом женщины вычленяли из огромного потока бумаг только те, которые могли представлять хоть какой-то интерес для нас. Особенно ценным сотрудником оказалась Надежда Ивановна. Не знаю, что ее настораживало в обычных на вид письмах и документах, но когда начинал вникать в ее записки, приложенные к ним… Мрак! За этот месяц мы вышли на след минимум трех подозрительных групп людей в разных частях страны и на двух откровенных вредителей. И это, не считая множества болтунов, которые, как всем известно, находка для шпионов. Один раз даже к Лаврентию Павловичу вызывали с докладом, после него как Мартынов, так и вернувшийся в наркомат Меркулов были довольные, как обожравшиеся удавы. Результатом стало увеличение группы еще на четырех сотрудниц и увеличение объема документов. А сегодня ко мне попал интересный документ, настолько, что я малость растерялся.