Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД

Заболотский согласно кивнул и что-то пометил в блокноте.

– А ты, комиссар, – он улыбнулся, глядя на расслабленного Шафика, с удовольствием грызущего подозрительную сушку. – Как думаешь?

– А мне что иметь подтаскивать, что иметых оттаскивать, – Гиндуллин фыркнул. – Согласен я с Андреем. Конечно, по нам у них информация уже есть, поэтому я тоже считаю – работу начинать с колес, сразу. Чтобы не дать лишнего времени на выстраивание своей защиты. Да и следы им сложнее затирать будет в таком случае.

– А вообще, мужики, будь моя воля… – капитан покрутил головой. – Я бы их прямо на месте, по законам военного времени. Насмотрелся на подобных «баев». Не-на-вижу! Позорят и уродуют, твари все, за что тысячи свои жизни отдавали, мрази!

– Успокойся, Шафик! Сам же понимаешь, они свое получат! Все получат! – Василий Степанович, успокаивающе похлопал ладонью по столу. – Ты же уже работал в подобных условиях. Сам все понимаешь.

– Вот именно! Работал! – уже более спокойно ответил капитан. – Поэтому понимаю, насколько тяжело людям будет доказывать, что эти мрази не советская власть, а ее враги, пролезшие в партию. Иногда невозможно доверие вернуть, и ты, Степаныч, тоже это прекрасно знаешь. Это вон Андрей молодой. Считает, что везде, как в Москве, порядок. А на деле…

В итоге, посидев еще с часок, мы наконец выработали предварительный план действий и разошлись по своим домам, спать. Вернее, разошлись я и Шафик, Степаныч и так у себя был.

Полк НКВД, поступивший в распоряжение Мехлиса, меня, гм, скажем, удивил. Целых пятьсот сорок бойцов и офицеров! Меньше нормального батальона, блин! Одно обрадовало – до этого момента мне не доводилось видеть по-настоящему охреневших руководителей уровня Льва Захаровича. В первый момент мне показалось (а как позднее признались мужики, и не только мне), что у Мехлиса или инфаркт, или инсульт сейчас произойдет, настолько резко и страшно он сначала побледнел, а потом побагровел! К чести Льва Захаровича, успокоился он практически сразу, поэтому с майором, представившимся командиром полка Трухиным, он разговаривал уже спокойно. А после пояснений Трухина стала ясна и «огромная» численность его части. Как оказалось, два месяца назад его полк сняли с фронта на отдых и для получения пополнения. В связи с высоким уровнем подготовки бойцов, костяк которых составляли «погранцы» с Дальнего Востока, разбавленные их коллегами с северов и обстрелянные бойцы, пополнившие полк после излечения в госпиталях, полк Трухина использовали в качестве оперативного резерва 3-го Украинского фронта. А по сути – затыкали ими всевозможные дыры. Бились мужики хорошо, но после постоянных перебросок с одного опасного участка на другой от полка осталось одно название. Хотя, как усмехнулся майор, в других полках и похуже с людьми дела обстояли. Так вот, решили отвести полк на отдых и переформирование, но не успели они прибыть на место, как началась операция на Кавказе, по «решению вопроса с профашистски и антисоветски настроенными народностями». Вернее, операция уже заканчивалась, но понадобились части именно с боевым опытом, чтобы уничтожить различных «абреков», которых в горах развелось непростительно много. Вот и оказался полк Трухина в Чечне, где за полтора месяца потерял еще сотню бойцов ранеными и убитыми, при этом уничтожив больше тысячи бандитов. И только он получил приказ наконец-то выдвигаться за пополнением и на отдых, как новый «подарок»! Мы объявились. Нет. Трухин не возмущался, но по его глазам было видно – остое… надоели мужику такие сюрпризы, устал! Но, когда он услышал о том, чем его полку, возможно, придется заниматься и кого «ставить на место», его усталость куда-то испарилась. Почему-то он стал выглядеть очень довольным, почти счастливым. А уже по дороге к Ейску, Шафик объяснил мне своеобразную радость майора.

Как оказалось, майор Сергей Петрович Трухин, в мае сорок первого еще капитан-пограничник, был арестован за антисоветскую пропаганду деятелями подобным Ростовским. Его стали «раскручивать» на шпионаж в пользу всех, кого только можно, но мужик оказался крепким и так ничего и не подписал. Потом началась война, каким-то образом дело Трухина затянулось, или о нем подзабылось, но в феврале сорок второго его не только выпустили, вернув звание и имевшиеся награды, но и назначили командиром батальона отдельного полка НКВД, срочно формируемого в Читинской области. А первым заданием комбата стала охрана штрафбата, вместе с ними отправленного на фронт, в составе которого он увидел и своих «доброжелателей», причем не в качестве командиров, а самих штрафников. А потом фронт и бои, бои, бои. Узнав же, что предстоит наводить порядок и ставить на место зажравшихся чинуш, он посчитал это даром небес и с энтузиазмом включился в работу.

Выслушав рассказ Гиндуллина, я понимающе хмыкнул – на месте майора тоже бы обрадовался. Нечасто появляется возможность напинать задницы «слугам народа». Хотя при Иосифе Виссарионовиче подобное происходит довольно регулярно. Оглянувшись, я бросил взгляд в заднее окно «эмки». М-да, великая сила едет, однако! Наша «эмка» и «ЗИС» с пятнадцатью бойцами. Два взвода, выделенные нам Мехлисом, трансформировались в неполное отделение из семи бойцов. Хорошо хоть с четверкой дополнительных бойцов не обманул, а то мало ли как у нас дела сложаться? Обстановка-то не ахти вокруг, всякое может случиться. И бандитов в окрестностях хватает – от простых дезертиров и джигитов, сбежавших на равнину, до настоящих предателей, не успевших уйти с немцами. Да и от обгадившихся чиновников можно всякого ожидать, кто-то может и не сдаться «в руки правосудия» и начать дергаться. А дергания в нашей ситуации чреваты последствиями, блин, кровавыми…

До Ейска мы добрались уже глубокой ночью и сразу направились в горком, в котором нас ожидал сюрприз, причем приятный. Как оказалось, дела в Ейске обстояли совсем не так, как нам представлялось в Ростове. Вернее, не совсем так. Если секретарь Ейского горкома партии был почти «близнецом» Строкова, то старший лейтенант Агапкин, возглавлявший местный НКВД, был полной противоположностью Смирнову. И пока Заболотский с Гиндуллиным взялись трясти партийный актив, я занялся коллегой.

Уже немолодой, опытный сотрудник госбезопасности искренне обрадовался нашему прибытию и с ходу вывалил на меня кучу своих проблем, главной из которых была невозможность наведения порядка в городе из-за постоянных окриков из Ростова и горкома. Одним словом – подмяли чекиста.

– Знаете, товарищ майор, – старлей грустно усмехнулся, при этом встопорщив «Ворошиловские» усы. – Я уже к аресту своему готовился. Все к этому шло.

– А что же не попытались в Москву обратиться? – ляпнул я и сам же смутился. Это сказать легко, а в реале… В реальности практически невозможно, без ведома того же Смирнова. А случиться этому он бы фиг позволил. Мразь он еще та, но не дурак. Далеко не дурак! И так-то информация попала в Москву только благодаря военным, покинувшим Ростовскую область. Если бы не это, то сколько бы еще тут понатворили? Представить страшно!