Артем Каменистый - Рай беспощадный

Снежок не удержался – бросился навстречу. Все, кроме покалеченного, поднялись, напряженно уставились на сближающиеся фигурки.

– Вдруг это дикс, – с опаской предположил Жора.

Но никто ему не поверил. У диксов походка не такая, да и неправильно это будет. Хватит неприятностей – должно же с ними произойти хоть что-нибудь позитивное.

Спустя пару минут Олег покачал головой:

– Снежок, конечно, человек несерьезный, но сомневаюсь, что он станет с диксом обниматься… да еще так трогательно.

– Заткнись! Не порти момент, – тихо попросил Муса.

– Молчу-молчу! Вот уж не знал, что среди татар бывают такие сентиментальные!..

Это действительно оказался Ник.

Ник был невменяем. Ему не довелось участвовать в бою – единственный не замаранный кровью остался, что положительно отразилось на моральном состоянии и разговорчивости. Приключений он перенес более чем достаточно и взахлеб пытался рассказать обо всех сразу, путаясь, противореча себе или лопоча нечто совершенно непонятное. Учитывая, что все это происходило на ходу, он, забываясь, частенько терял равновесие – оступался или даже падал. Но, не обращая внимания на эти мелкие неудобства, продолжал трещать без передышки:

– …Вот целый километр проехался по мокрой земле – круто там, ужас! Будто горка ледяная! Шорты порвались на заду даже! А потом бах – и темно! Поняли?! Пещера там. Ну или нора, может. Скорлупа от яиц везде, а яйца во-о-о-от такие! – Ник попытался повторить излюбленный жест рыбаков – они его демонстрируют, показывая, какой осетр у них сорвался.

– Это ты в гнездо воробьиное свалился, и от страха все огромным показалось, – хохотнул Олег.

– Да ты бы в штаны навалил, окажись там! – вскрикнул мальчишка.

– Не ори, – тихо попросил Муса.

– А чего он мне не верит?! Честное слово, все так и было!

– Да верим, верим, – успокоил его Макс.

– Ну вот. Упал я, значит, на скорлупу эту, осмотрелся и понял – это нора тритонов. Логово. Страшно стало, просто ужас.

– И дырка на шортах тебя в этот момент очень выручила. – Олег не мог угомониться.

– Да отстань ты со своей дыркой! Вот сам там не был – ничего не знаешь! Так вот, я лежу и слышу, что шумит что-то. Приближается. Гляжу, а в стенах ходы огромные. Круглые. И наверху дыра, откуда я свалился. Но только не выбраться никак – высоко до нее очень. И не пойму, откуда шум. И воняет сильно. Я побежал в ход, где воняло слабее. Но ошибся – там еще сильнее завоняло. А в конце свет увидел. Бежал-бежал, а потом споткнулся и на пузе выехал. Яма среди кустов, и ход прямо в нее выводит. И вся яма костями завалена. Черепов там миллион! Человеческих!

– По математике в школе двойка или единица была? – уточнил Олег.

– Да ладно придираться! Не миллион, но все равно много! Еще там было полным-полно раковин и каких-то длинных штук. На рыбьи головы похожие. И клювы какие-то прямые. И перья скомканные. И куски ракушек здоровенных. Воняло там – дышать невозможно. Я как увидел, так даже не понял, как оттуда выбрался. Очнулся – бегу по кустам куда-то вдоль озера, а сбоку трещит что-то. Тоже кто-то бежит! Я остановился, спрятался. Мимо парень какой-то промчался, незнакомый. Хромал. Как вот эти хромают. А за ним тритон – огромный, будто вагон от поезда. Я как это увидел, так и рванул в противоположную сторону. А потом вверх почему-то бежать стал. Бегу-бегу, запыхался сильно, и вдруг бац – впереди белое все. Белое-белое!

– Неужто до Антарктиды добежал?!

– Ребята, это парашют был!

– Какой парашют? – удивился Макс.

– Большой! Огромный! Он на верхушки бамбуковых деревьев лег. Будто шатер получился. А под ним кресло висит. Тоже большое. Со спинкой. Висит на веревках, а веревки к парашюту тянутся.

– Это ведь кресло-катапульта! – охнул Муса. – А летчик был?! Человека там видел?!

– Ага, был, – кивнул Ник. – Где кресло, там и он. Только умер почему-то. Птицы на нем сидели, клевали. Лицо уже до черепа расклевали. И воняло там сильно. Но меньше, чем в той яме.

– Неужели летчик прямо на светляк катапультировался и приземлился уже сюда? – изумился Макс.

– Вряд ли, – возразил Олег. – Наверное так же, как с вертолетом Эна получилось. Он когда-то рассказывал, что светляки часто забирают летающую технику. Даже если далеко пролетает, почему-то на нее реагируют в первую очередь.

– Выходит, не врали наши, которые к островку ближнему ходили… – задумчиво произнес Муса.

– Ты о чем? – не понял Макс.

– Они рассказывали, что гул странный в небе слышали. Видно, не упал сразу, дотянул до суши и катапультировался. Форма на нем была?! Во что он был одет?!

– Костюм какой-то непонятный. Почти как у космонавтов. И диск на груди. Серебряный такой, интересный.

Муса возбужденно присвистнул:

– Это, наверное, военный летчик! Что при нем было?! Хорошо его осмотрел?!

– Да как я осмотрю?! Там бамбук высоченный – я такого нигде не видел! За стволами спрятаться можно целиком. А кресло это тоже высоко висит – никак до него не достать!

– Ну так залез бы по стволу, а оттуда по стропам!

– Да ты что! Шутишь? Тритоны вокруг бегают, рядом яма, засыпанная костями человеческими! Я что – совсем больной, чтобы в таких местах по деревьям лазить?!

– Да! На голову больной! Потому что думаешь не ею, а тем, на чем сидишь! При нем могло оружие быть или комплект для выживания при аварийной посадке! Ракетница по-любому! А может, и пистолет!

– Муса, ведь там трудно достать его одному, и страшно очень! – Мальчишка чуть не разревелся.

– Да ладно, – смягчился тот. – Все нормально. Не переживай. Место хоть запомнил?

– А что его запоминать? Лес помнишь бамбуковый? Где-то в нем, в самых дебрях, куда никто не ходит. Нечего ведь там делать – только бамбук высоченный, и больше ничего. Вот там парашют и висит на макушках.

Муса начал перечислять:

– Ткани отличной целый вагон, крепких строп до фига, в кресле металл, у летчика может много чего полезного найтись. И вряд ли народ из других поселков туда ходит – ведь и правда нечего делать в глубине леса. Все по краям заглядывают, не удаляясь от побережья. Максимум до южных берегов озер доходят – ради тростника. Боятся, да и некогда. Эх…

– Нам не вытащить все. – Макс решил вмешаться в разговор. – Не забыл, что рядом логово тритонов? Значит, шуметь нельзя. А как без шума парашют снять?

– Ну хоть стропы можно обрезать, до которых достанем, и кресло распотрошить на запчасти. Ножик есть.

– Предлагаешь вернуться?

– Не! Ты что! Потом, может… как-нибудь… когда устроимся. Макс, нам ведь жить надо будет. Много чего понадобится. У нас ведь ничего нет. Пусто.

– Там еще в поселке можно поискать – может, что полезное найдется, – заявил Ник.

– Какой поселок? – в унисон спросили Макс и Олег.