Артем Каменистый - Рай беспощадный

– А… это… Да я просто подумал, и… Вот «елка» и «ель» – похожие слова, и оба похожи на «ежик». Наверное, потому так назвали, что колючие. «Ель», «елка», «ежик», «еж» – правда ведь похоже?

– Ну? – ничего не понимая ответил Макс. – Ты это к чему?

– Да странно это – почему «сосна» не похожа на них по звучанию? Она ведь тоже колючая. И «кедр» тоже не похож. Не пойму почему.

– Тьфу! – коротко прокомментировал Олег и добавил: – Ботаник наш в своем амплуа: жжет не по-детски! Если не хотите дальше слушать лекцию про связь хвойных растений и ежиков, то давайте готовиться. Анфисы не видать – или наши мелкие постарались, или затаилась. Пока не поплывем, все равно не узнаем. Остается решить – как будем плыть?

Эн, молча наблюдавший за готами, тихо предложил:

– Даже если они там дремлют сейчас, то риск большой – посмотрят на море краем глаза и заметят. Хватит этой парочки, чтобы не дать вам на палубу выбраться, – потому они больше и не держат здесь днем. Но у наблюдателей есть мертвая зона: со стороны носа. Если наверх не заберутся, то не заметят вас никогда. Идите по одной линии с судном – и все будет хорошо.

– А как мы там заберемся? – не понял Муса.

– Не знаю… Я бы на вашем месте осторожно, прикрываясь бортами, добрался до кормы. Там ограждения нет – если не замешкаетесь, то быстро наверху окажетесь. Их всего двое, и они не ждут нападения – не давайте им времени прийти в себя. Выбирайтесь, когда отвлеку, и бейте сразу не жалея, наповал. Вы готов уже убивали – просто повторите это. И еще – если ничто не поможет и появится Анфиса, то надо постараться… – Эн замялся. – В общем, если она кого-нибудь схватит – надо молчать. Нападет на одного, а остальных не должна тронуть. Если не закричать, то на корабле могут и не услышать за плеском волн. А если услышат, тогда всему конец. Помните: один крик – и можно забыть обо всем остальном.

– Ага, – кивнул Олег. – Почувствовав ее холодные зубы на своих ягодицах, помните: один писк – и удовольствие получат абсолютно все. Наслаждайтесь в одиночестве… Эн, ты бы мог перед таким делом что-нибудь повеселее рассказать!

– Веселиться будем, когда поселок вернем. Все, ребята, я понимаю, что страшно, но выбора у нас нет. Пора.

Макс любил плавать. В бассейне, в озере, в реке – без разницы. В море, естественно, тоже любил. Но еще ни разу в жизни он не забирался в воду с такой неохотой, как сегодня. Эн поначалу был категорически против его участия в абордаже, но потом, в очередной раз выслушав прозаическую поэму Мусы «Смертельный сухопутный неравный бой глубоководного ныряльщика, имевший место на острове под названием Большой», передумал. Конечно, если с ним сейчас что-нибудь случится, то придется забыть о сокровищах вертолета: добраться до них у Макса шансы невысоки, однако у других их вообще нет. Но если не получится захватить корабль – шансов и у него не останется. Мало того что нырять будет не с чего, так еще и делать это придется на глазах готов: их стоянка, как назло, неподалеку от места падения. Значит, отстранять одного из лучших бойцов от абордажа нецелесообразно.

На дело отправились вчетвером: Макс, Муса, Олег и Геморрой. Вонючку и Жору после короткого спора решили оставить – шума от плохих пловцов в воде много, да и трясет их от страха сильно. Им надо тихо все сделать, а эти неумехи любят портачить. Сашка́ и его ребят, несмотря на горячие уговоры (смертники рвались в бой), тоже не взяли – колодников ноги могли подвести, выдав неловким всплеском.

Вооружились очень просто: у каждого тонкая бамбуковая палка, на совесть заостренная. Такой колоть неудобно – тонкий кончик может обломаться. Ненадежные штуки, но выбрали их сознательно. Поселок не столь уж далеко – если готы начнут кричать, то их могут услышать. А молча драться вряд ли получится. В итоге пришлось придумать способ, как избежать лишнего шума и заодно снизить шансы противника почти до нуля.

Перед тем как забираться в воду, немудреные заточенные палки превратили в опаснейшее оружие. Для этого из обрезанной двухлитровой бутылки вывалили на камень маленькое скользкое создание – оранжевого осьминога. Поймать его несложно, если знаешь, где и как. Тварь, на вид безобиднейшая, являлась одним из опаснейших здешних обитателей. Даже прикасаться к ней чревато неприятностями – кожа смазана сильнодействующим контактным ядом. В лучшем случае на время отнимется неосторожная конечность, в худшем – паралич дыхания и сердца. Причем действовал яд очень быстро – практически мгновенно. При попадании в кровь эффект резко усиливался.

Минус, как еще недавно пояснял Бизон, только один – яд очень нестоек. Готы, вероятно, таскают осьминогов с собой. Островитяне, поймав по пути одного, поступили так же, испортив под это дело одну из самых больших бутылок.

Тщательно натерев острия о кожу слабо шевелящейся ядовитой твари, все молча спустились к воде, осторожно, стараясь двигаться бесшумно, поплыли к кораблю. Отсюда до него около пятидесяти метров – рукой подать. Течение отливное почти успокоилось, не мешает – Эн выбрал идеальное время для атаки. А еще, если верить Геморрою и Вонючке, готы к сиесте относились очень серьезно – после обеда располагались в тенечке и проводили там часа три, стараясь не шевелиться лишний раз. Странно, но при всей их воинственности даже часовые вели себя аналогично, если не еще беспечнее: за все время наблюдения ни один из врагов не прошелся по палубе или не показал хотя бы голову над низким бортом. А ведь точно известно – их там двое. Или всерьез уверены, что им ничто не грозит, или с дисциплиной у них полный завал…

Хотя, если вспомнить историю захвата поселка, – там не лучше дело обстояло. Наблюдатель на вышке прозевал приближение вражеского корабля, защитники дружно отвлеклись на Люца и, не сумев с ним быстро расправиться и добраться до арсенала, так же дружно сдались, когда готы ударили со стороны входа. Выходит, разгильдяйство, по-видимому, свойственно здесь всем: плевать на опасность – сиеста важнее всего [8].

Грести одной рукой не очень-то удобно, но для хорошего пловца дистанция плевая – не успел толком в воду забраться, как над головой нависла задранная кверху вязанка бамбуковых стволов – нос вражеского корабля.

Здесь пришлось вести себя еще тише, хотя куда уж более… Осторожно, по-собачьи, подгребая свободной рукой, Макс добрался до корпуса, медленно стал продвигаться вдоль правого борта. Оружие пришлось почти полностью окунуть в воду – лишь острие старался не намочить. И голову погрузил по самый нос – конструкция суденышка изобилует щелями, через которые экипаж может заметить подозрительное движение. Как назло, волнения практически нет: море будто зеркало и выдать себя очень просто. Странно, но Макса это не пугало. Он даже удивлялся своим мыслям, или, точнее, почти полному их отсутствию. Идет убивать – и совершенно спокоен при этом. Человек ко всему привыкает: вот и кровь перестала волновать. Относится к этому почти как к рутинной работе. Тем более что, если выгорит дело с кораблем, впереди его ждет почти верное самоубийство: в сравнении с тем, что ему предстоит, ликвидация пары ребят – цветочки. Даже если в одиночку на это идти – все равно несравнимые вещи.