Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

– Карабин Маузера, – протянул мне оружие Клыков. Я его, разумеется, взял в руки и вопросительно посмотрел на сержанта.

– Стрелял раньше? – поинтересовался тот.

– Стрелял. Винтовка Мосина тогда была.

Сержант кивнул:

– Да то же самое почти. Мосинки нет, больше карабинов взяли. Да и попроще он будет. Итак, первое. Сейчас карабин разряжен. Предохранитель на затворе видишь? Ставь его так, чтобы вверх смотрел.

Присмотревшись, я действительно обнаружил флажок. Попытался сдвинуть его, но был остановлен сержантом:

– Большим пальцем. Привыкай.

Это действительно оказалось проще. Эргономика у этого оружия была продумана.

– Затвор вверх и на себя. Отводи.

Пошло туговато, но безо всяких шатаний. Как на салазках, только очень сильно груженных.

– Мосинку так же заряжал. Держи. – Сержант протянул мне обойму – пять остроконечных патронов, вставленных в своеобразную пластинку. Демонстрируя Клыкову свои умения, я приставил обойму к открытому стволу и пальцем выдавил патроны вниз, в магазин.

– Можно и без обоймы заряжать. Так же, открываешь затвор – и в магазин, напрямую. Закрывай затвор. Целься.

Я послушно произвел все манипуляции и прижался плечом к прикладу оружия, направляя его ствол в лес. Сержант, придирчиво осмотрев меня, остался стойкой и хватом доволен.

– В стену сарая целься. Предохранитель направо.

Повернувшись, я взял на мушку сарай, стена которого уже давным-давно была испещрена выстрелами. Судя по всему, проверяли тут не только меня. Большим пальцем правой руки перекинул предохранитель.

– Огонь.

Через секунду после команды я нажал на спусковой крючок, и приклад довольно сильно толкнул меня в плечо.

– Держи за счет тела. Приклад должен влиться в тебя. Не надо за счет рук стараться удержать, – внес необходимые коррективы сержант и скомандовал: – Предохранитель наверх. Оружие разрядить.

Я послушался указания и по аналогии с мосинкой, отработав затвором, выбросил на землю все пять патронов. Вернее, четыре патрона и одну гильзу. Присел на корточки, быстро собрал нестреляные и протянул их сержанту. Клыков небрежно принял от меня боеприпас и ссыпал его в один из своих карманов.

– Закрыть затвор, предохранитель влево.

Дождавшись, когда я выполню команду, Клыков продолжил:

– Оружие надежное. Перекосов почти не бывает. Затвор хороший. За оружием ухаживать надо, но пока тебе достаточно ствол чистить. Набор для чистки в прикладе, шомпол снизу, под стволом. Теперь это оружие твое. Когда со мной или с кем-то из бойцов, носить будешь с собой. Хранится в доме, в пятой комнате, внизу под лестницей, там пока временно оружейку сделали. Брать можешь, когда с кем-то идешь, один не бери. Во избежание, так сказать. Взял – расписался в журнале, сдал – тоже расписался. Понял?

– Понял, товарищ сержант.

Клыков кивнул:

– Положить оружие.

Как только я исполнил, сержант подошел ко мне, и, сноровисто расстегнув, снял с меня ремень. Шарахаться от Клыкова я не спешил, хотя, признаться, действия его меня удивили. Вместе с винтовкой он взял какие-то причиндалы и сейчас, судя по всему, собирался их на меня надеть.

Вновь опоясав меня ремнем, от чего я сразу внушительно потяжелел, Клыков принялся за объяснения:

– Впереди четыре подсумка. Туда складываешь обоймы с патронами или при необходимости сами патроны. Сзади слева лопатка в чехле, справа – фляга. На правом боку штык-нож, подсоединяется к карабину. Можно и просто как нож использовать. Снаряжение будешь носить постоянно. Чтобы привыкал. Понятно?

– Так точно, товарищ сержант, – снова заученно произнес я.

– Теперь дальше. Подчиняешься ты мне, да и любому другому командиру или бойцу. Так что старшие для тебя будут все. Усек?

Дождавшись моего ответа, сержант продолжил ликбез:

– Так что дрова, готовка, по хозяйству какие задания – все исполнять. Не отлынивать. Сам пришел, будешь работать. Если нет, мне так сказали – никто тебя не держит.

Старая песня. Напоминания мне эти не нравились. Согласен, что я, скажем так, ненадежный элемент, но сразу втаптывать меня в грязь тоже ведь неправильно. Положим, армия, или там подразделение какое – это тоже коллектив. В любом коллективе каждый должен делать то, что ему больше подходит, что у него получается. Ну вот, скажите на милость, какой прок от того, что я буду картошку чистить в тазик, а не переводить с немецкого или делиться какими-то тактическими приемами своего времени?

Короче говоря, все это сильно мне напоминало момент, когда мы с Боном только-только оказались здесь, в этом мире. Немцы тоже нас припрягали на всякую ерунду, абсолютно не интересуясь нашей потенциальной ценностью. Не хотелось бы сравнивать бойцов РККА и фашистов. Но по-другому не получалось.

Даже вот девчонка та. Как ни крути, прислуга. Ну а как иначе назвать? Она же не в форме, в платье была, таком, знаете, простецком. Прямое, ниже колен, унылого бледно-синего цвета с широким белым воротником, на пуговицах, с двумя накладными карманами чуть ниже уровня пояса. Сомневаюсь, что это было модно даже в сороковом году.

Вы же освободители, так? А чего у вас девочка ходит, обстирывает вас, а может, и еще чего? Что-то радости на ее лице я особо не заметил. Темно-русые волосы, не убранные в прическу, а просто лежащие на плечах, не слишком выраженные веснушки, тонкие губы, вздернутый носик – это все заметил. А вот счастья или удовольствия от выполняемой работы – ни фига.

– Все уяснил, боец? – вырвал меня из размышлений Клыков. И я неожиданно понял, что внушительную часть его речи просто-напросто пропустил, задумавшись о своем. Тем не менее кивнул:

– Понял, товарищ сержант. А вот та девочка, которую я видел у входа, это кто?

Сержант, неожиданно помрачнев, задержался с ответом. Затем, поморщившись, произнес:

– Хочешь вопрос задать – спроси разрешения. Привыкай.

– Разрешите вопрос, товарищ сержант: та девочка, которую я встретил у входа, кто она такая?

– Не твое дело, боец! – отрезал Клыков и с легким вызовом посмотрел на меня. Я открыл было рот, чтобы продолжить удовлетворение интереса, но сдержался. Судя по выражению лица Клыкова, ничего он мне рассказывать не собирался.

Да и ни к чему это было. Мне не десять лет, чтобы исключительно в розовых тонах воспринимать героических бойцов РККА. Что может девчонка делать в окружении более чем пятнадцати здоровых и в основном молодых мужиков? Наверняка, кроме стирки, обихаживания и готовки, у нее есть и какие-то иные обязанности.

– Нет вопросов, товарищ сержант, – не считая нужным сдерживать разочарование, покачал я головой.

Они потратили остаток дня и часть ночи на то, чтобы добраться до населенного пункта, находящегося под протекторатом концерна Штайнера. Оказавшись в знакомой обстановке, освобожденный Илюхиным пленник тут же развил бурную деятельность и посредством телефона сумел связаться со своей базой. К утру в небольшой деревеньке оказался грузовик, битком набитый солдатами, и легковой автомобиль с командующим составом.