Юрий Винокуров - Псих поневоле [СИ]

Фикус выбрался из большого горшка и потыкал тонкими корешками в бетон.

ХРЕНак — ещё минус двести карат — фикус стал выглядеть сочнее и зеленее.

— Ну? — я нетерпеливо смотрел на своего нового миньона.

— Господин, мне нужна подпитка для роста корней и тогда я справлюсь за пару дней, — голос фикуса стал чуть грубрее, а речь чуть умнее.

ХРЕНак — и четыре сотни минусом! «Оно что, на каждый апдейт удваивает стоимость?» — опешил я, оставшись практически ни с чем.

— Мой повелитель, позвольте мне поглотить те тела — могучий, двухметровый фикус указал мощным листом на трупы оперативников. — И я уничтожу эту жалкую стену очень быстро!

Миньон третьего уровня — как я сам придумал определение на месте — стал чертовски пафосным и умным. Собственно говоря, мне ничего не оставалось, кроме как обеспечить его мясистой почвой. Под странные взгляды женщин, я, с загадочным видом, уволок одно из тел в каморку.

Фикус радостно вонзил корни подмёрзшую плоть и стал толстеть прямо на глазах. Он прижал тонкие корешки к бетону и я заметил, как от стены начали откалываться мелкие песчинки.

Удовлетворённо кивнув, я приволок ещё одно тело «про запас», попутно удивляясь силе своего тощего тела — было непривычно с лёгкостью таскать закованные в сталь трупы, учитывая что моё прошлое тело не страдало от переизбытка мышц. Да и вообще, по канону, — это тренированные и сильные люди должны попадать в тела дрищей, а не простые программисты в тушки терминаторов.

Фикус работал, а я вернулся к бассейну, чтобы продолжить постигать культуру и уклад нового мира.

— На чём мы остановились? — я бросил взгляд на тело начальника службы безопасности и оно ещё дышало. — Ах да, зарплаты. Сколько, говоришь, получал Люкар?

— Пятьдесят карат. — ответила Виктория, снова стуча зубами от холода.

— Ага, а сколько стоит, например килограмм мяса? — что-то мне подсказывало, что ответ меня удивит.

— Понятия не имею, — пожала плечами аристократка, совершенно меня не удивив.

— В среднем — пятьдесят милиарисов, — просвятила меня Элеонора, которая с нескрываемым любопытством наблюдала за мной.

— Понятней не стало… «Миларис» это деньги?

— Да, — кивнула Элеонора.

— Деньги либры… — скривилась Виктория.

— Помолчи, Викуля, не грузи мой мозг, а то мы отсюда до утра не выйдем! Элео… — я задумчиво взглянул на свою подельницу. — Может просто Эля?

Она неуверенно кивнула и хотела что-то добавить, но сомнение мелькнуло в её взгляде, когда она покосилась на аристократку.

— Один карат стоит тысячу милиарисов. Карат это мера веса, равная двум десятым граммам нейтральной хтони. — отчеканила Элеонора.

— Так, стоп! — я потёр лоб пытаясь сопоставить цены. Если килограмм мяса стоит рублей четыреста, то один милиарис это восемь рублей. Значит один карат это примерно восемь тысяч, а съел я их около девяти сотен, вместе с бабкиными, что по итогу даёт…

— Это же семь лямов рублей! — поражённо выкрикнул я вслух, чем озадачил обеих.

— Так, — я взглянул на воскрешенную пиявку, которая обошлась мне в двести карат или в полтора миллиона рублей. А фикус… Сука, как-то маловато опций, за такие деньги!

— Эй, пиявка, ты можешь привести дядю в чувства, но чтобы он не буянил?

Ответа я не заметил, но мужик открыл глаза и сел. Выглядел он как сомнамбула и даже не моргал.

— Что ты с ним сделал?! — прошептала Виктория, пытаясь уловить хоть тень разума на лице отца.

— Понятия не имею! — мне тоже было интересно. Судя по всему после оживления пиявка мутировала или усилилась или… — Но он вроде в порядке. А что это вообще за хрень?

Я поднял ближайшие останки пиявки и потряс ими перед лицом аристократки.

— Пьяная пиявка, — ответила Виктория, вот тут я и заметил, что её губы шевелились сильно дольше, чем нужно, чтобы произнести «пьяная пиявка», но на слух воспринималось именно так. Яд из моего организма полностью вышел и я стал соображать лучше, но, пиявку всё же понюхал — перегаром не пахло…

— А скажи-ка, Викуля, слово «хер». — мне захотелось провести эксперимент. Не всё же им меня мучить!

— Хер, — сказала Виктория, ничуть не смутившись.

— Хм… — движение губ не совпадало, но слово «хер» слышалось отчётливо. — А теперь скажи «голова»

— Голова, — услышал я, но её рот произнёс что-то вроде «тесто».

— Так, а теперь скажи хероголовый аристократ, — я уже откровенно издевался над самой загадочной суперсилой всех попаданцев — автоматическим знанием языка.

— Может хватит заниматься ерундой? — не выдержала аристократка. — Если тебя так заинтересовал этот вопрос, то спросил бы у кого угодно, ведь даже ребёнок знает, что хтонь в наших телах доносит смысл сказанного, а не конкретные слова. Этот феномен до сих пор толком не изучен, но, некоторые могут говорить даже с животными.

Я с интересом посмотрел на Грызлю, но та отрицательно помотала головой:

«Брехня!»

«Точно!» — поддержала пиявка.

— Ну спасибо, утешили… — я прикрыл глаза и помассировал переносицу. Видимо, мне было мало говорящий трусов, но тех я отчетливо «слышал» ушами, а этих «понимал».

— Ладно, пофиг, разберёмся. Что там с пиявками? — я снова потряс чёрным ошмётком перед Викторией.

— Ничего особенного. Присасывается, вводит в кровь токсин, схожий по действию с алкоголем и опиумом. Вызывает локальное разложение тканей, чем и питается, — сухо, как энциклопедия ответила она.

— А почему увеличивает эхо? — не унимался я, чувствуя жажду к познанию и просто жажду с голодом.

— Любое опьянение вызывает нестабильное искажение мозговых волн. Поэтому очень мало дураков употребляющих алкоголь и наркотики. Может прекратитите держать меня на прицеле? Я не представляю опасности для вас, — Виктория постаралась мило улыбнулся, но, неуспевший пройти синяк на лице портил весь шарм.

— Да легко! — усмехнулся я, памятуя о том, что почувствовал резонанс её отца до того, как он что-то сделал. Даже судя по себе — требуется некоторое время, чтобы ХРЕНакнуть чем-то осознанным. — Только учти, если только попытаешься что-нибудь сотворить, то сильно позавидуешь мёртвым!

«Хе-хе, какой я страшный! Бу-га-га!» — хмыкнул я про себя и кивнул Элеоноре.

— Если боишься, то отойди подальше — на большом расстоянии труднее резонировать, — нагло улыбнулась аристократка.

— Вот зачем нагнетаешь? — я сделал недовольное лицо и подставил ладонь мышке, которая тут же перебралась на неё. — Знакомься — это Мышка Норушка. Если ей что-то не понравится в твоём поведении, то она быстро заберётся со своими зубками в твою норку и никакие целебные сопли тебе не помогут!

Я протянул в сторону Виктории мышь, которая странно на меня посмотрела и покрутила лапкой у виска. Элеонора торопливо отступила подальше и я посадил Грызлю на плечо аристократки.