Семён Афанасьев - Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6

— Зависит от того, насколько вы опасаетесь за жизнь своих близких и родственников. — Сакамото, кажется, принял решение не церемониться.

— Маски сброшены, — вздыхаю. — Вынужден вас ударить. Считаю до трёх, шагайте на выход по-хорошему. Три. Два. Один.

Он ухмыляется, глядя на меня чуть сверху вниз и не двигаясь с места.

Разумеется, после счёта я бью его по корпусу.

— Занятно. — С любопытством вздохнула Рейко после того, как Маса вытолкал за ворота одного из боссов концерна. — Неожиданно даже где-то.

— Ты о чём? — угрюмо проворчал подросток, возвращаясь в кресло.

— Я не представляла, что увижу, как кто-то бьёт морду Сакамото, — вежливо улыбнулась она, усаживаясь ему на колени и зарываясь носом в его волосы.

— Я по голове не бил, — покачал головой старшеклассник. — Строго по корпусу.

— Неважно. Ты очень ярко дал понять свою точку зрения, — хохотнула Вака, подтаскивая второе пустое кресло и придвигая его к ним вплотную. — Так, народ. Поскольку наша маленькая красноволосая хозяйка большого дома разрешила все извращения, предлагаю в вашу намечающуюся программу траурного чпоканья включить и меня. Маса, я же тебе внушаю, как женщина?

— Когда ты раздета, у меня регулярно мелькает непристойная мысль, — смутившись, признался блондин.

— Какая? — синхронно спросили обе женщины.

— Ещё вопрос, кто из вас двоих больше похож на модель взрослого кино.

— А раздета она перед тобой регулярно, — мудро продолжила Рейко, опуская правую руку на промежность светловолосого. — Значит, и мысль твоя тоже регулярная. М-м-м, Вака, он готов. Кто его утешает первый? Ты или я?

В четыре руки женщины принялись сноровисто стаскивать мужские рубашку, брюки, прочую одежду.

— Эй, народ, я уже понял, что всем пофиг приличия! Даже Цубасе, если она так говорит всё время… Но нас с вами не смущает, что сейчас не самый подходящий момент для этого всего?! — слабо возмутился единственный мужчина.

— Меня — нет, — задумчиво покачала головой бывшая волейболистка, сфокусировав взгляд ниже пояса старшеклассника. — По мне, так очень даже душевный момент. Вполне себе подходящий.

— Присоединяюсь. — Рейко решительно сбросила с плеч халат, оставаясь, как и Вака, в одной нижней полоски бикини. — Маса, а что вообще смущает лично тебя?! Цубаса так вообще строго-настрого наказала…

— … выдоить тебя досуха и доить дальше, пока не упадёшь. В качестве профилактики стресса, — завершила цитату менее деликатная Коюмэ, подступая к парню вплотную и прижимаясь к нему.

— У меня, если что, только что отца убили! — попытался сопротивляться старшеклассник.

— Вдов утешают в постели, — философски заметила пиар-менеджер опускаясь на колени в пустое кресло.

— Я не вдова!

— Да какая разница? — вздохнула Рейко. — Принципе же тот же. Опять же, Цубаса наказала развернуться на полную катушку! — она со значением подняла в воздух указательный палец. — Вака, кто его первый доит? Ты или я?

— Б*я, как-то цинично звучит, — пожаловался младший Асада, озадаченно глядя то на одну спутницу, то на другую. — Чувствую себя объектом сексуальной агрессии!

— Расслабься, тебе понравится. — Уверенно сказала Вака, наклоняясь вперёд. — Я первая, — на мгновение она повернулась к хозяйке дома. — Ты с ним уже сколько раз того. А я только слюни глотаю…

— Женщины, вы меня шокируете.

— Ты просто не пробовал с Вакой. А если так? — Рейко, кое-что прикинув, врубила расширения на полную и опустила ладони подростку на плечи. — Дальтавидная мышца, — объявила она перед началом массажа. — Затылок. Теперь виски. Крышка черепа. Дельта опять. Теперь по кругу, в такой последовательности. — Каждую смену фокуса она сопровождала комментарием.

— Мырррр… хыррррр…

— А говорил, против, — Коюмэ на секунду отвлеклась от своего занятия. — Слушай старших. Расслабься и балдей, когда такие тёлки на всё готовы. Неблагодарная белобрысая мо… хм… окей…

***

За некоторое время до этого.

Дом семьи Асада, поминальная церемония.

— Ты сюда зачем пришёл? — Масахиро Асада с вызовом смотрел на Сёгуна, возвышавшегося над ним на голову.

— Ты двери специально держишь открытым? — спокойно ответил вопросом на вопрос бывший спортсмен. — Я не ссориться.

— Классно. Так зачем пришёл? — школьник стоял в двери и загораживал сумоисту проход.

— Да в принципе низачем. — Здоровяк шумно вздохнул. — Асада погиб, хотя я его предупреждал насчёт тебя. Отца твоего имею ввиду. На кремацию я не успел, решил хоть сюда зайти.

— Ты с ним что, много общался? — светловолосый, кажется, вопреки своему скверному характеру за рамки приличия сейчас почти не выходил.

Особенно учитывая контекст их отношений.

— Немного. Один раз всего, если нормально. Но мне понравилось, повторил бы с удовольствием, — искренне ответил бывший спортсмен. — На, прими файл. Это и есть та беседа, наша с ним последняя. Может быть, его жёнам будет интересно, или твоей сестре. Если оно вдруг тебе не нужно… я как знал, сохранил…

Подросток молча принял файл, затем включил воспроизведение без буста.

— Я и в дверях постою, — сострил Сё просто чтобы что-то сказать. — Не включай концентратор, не смотри через ускорение. Потрать четверть часа вместо минуты.

Асада-младший так и сделал.

С запозданием здоровяк подумал, что, возможно, записи покойников так и нужно смотреть: без неуместной суеты, ничего не перематывая, в режиме реального времени.

Нейро-концентратор, конечно, позволял сэкономить время. Но он убивал… что-то важное он убивал. Сёгун был не силён в риторике и не мог сформулировать, что именно.

Но это "что-то" точно было. Оно присутствовало, витало в воздухе; казалось, стояло у каждого из них за спиной.

— Ты прав. Ты умный, — заключил он, хлопнув подростка по плечу через пару минут.

Дождавшись окончания просмотра видео, он спросил нейтральным тоном:

— Сам как? Бабла на карманные расходы не нужно подбросить? Тебя ни к чему не обязывает.

— Спасибо. Нет, всё есть. Зачем приходил? Хочешь, можешь зайти.

— Приходил отдать эту запись, — сумоист опустил голову. — Я почему-то подумал, что тебе и твоей сестре это может быть важным.

— Мог отправить одним нажатием пальца? Через весь мегаполис не тащиться чтоб?

— Отчего-то захотелось отдать лично, — сознался здоровяк. — Так ты не ответил, почему двери держишь открытыми?

Он не стал пояснять, что времена, похоже, стали более напряженными. Если происходит такое.

Вместо этого сумоист добавил:

— У тебя же женщины в доме, ладно бы ты сам жил. Двери лучше…

— Обычай моей родины. В такой день двери дома открыты, а зеркала занавешены. Почему-то захотелось, чтобы здесь было, как там, — школьник неожиданно ответил на последний вопрос.