Семён Афанасьев - Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6

— Не моё дело. Но я бы тебе посоветовал и калитку закрыть, и с охраной что-нибудь придумать.

— Дети и женщины же вне войны? — блондин с любопытством поднял правую бровь. — Или теперь иначе? Сестре, что ли, тоже опасаться теперь надо?

— Теперь, видимо, всё иначе, — кивнул Сё. — Томиясу и твоего отца менее чем за неделю выпилили. При том, что вы очень небольшая гуми.

— Не понял посыла. Причём здесь размер организации?

— Могу объяснить, — равнодушно покачался на носках спортсмен.

Ему почему-то не хотелось уходить.

— Объясни.

— Двойной выпил привлечёт очень много внимания. Воспользоваться плюсами будет невозможно — всё внимание на вас. А контора вы — мелкая. Получается, в грамм добыча, в год труды. Плюс девятка на уши встанет.

— Но кто-то это сделал.

— Если только из-за выборов… Но тут плаваю в теме, оттого наведу справки… После этого разговора, — здоровяк кивнул на смартфон в руках собеседника, — я много думал о своём. С вами вообще не связано. Кое до чего додумался. Вспомнил, что накануне с Асадой-старшим очень нормально общались. Решил сам его набрать — совета спросить. Обычная жизненная ситуация, скорее даже личная жизнь.

— Почему спросить именно его? Вы же с ним не особенно дружили, сам сказал?

— Он в женщинах понимает, — возразил борец. — Понимал… Он раньше на них смотрел, как на вещи. И относился к ним, как к вещам. Он мне давал понять, что какой-то иной путь — правильный, — Сёгун снова кивнул на гаджет старшеклассника. — Но эта беседа совсем о другом шла, ты сам слышал. Я тогда углубляться не стал. Потом стало интересно. Набрал его, просто за жизнь поговорить. А оно вон как…

— Ты сейчас серьёзно это? — Асада-младший с удивлением смотрел, как здоровяк суетливо убирает предательскую влагу из уголка глаза.

— Ты спросил, я ответил, — хмуро проворчал главный акционер Хейдуги. — Раз его нет, решил зайти сам, на его дом хоть смотреть. Перед тем, в другое место сейчас пойду, свои вопросы задавать.

— Зайди. — Подросток посторонился, освобождая проход.

— Нет, спасибо. Поеду я. Сейчас как раз настрой хороший, с друзьями именно в таком состоянии отношения и надо выяснять. Пару информах тебе наладить? Если позволишь? — Старший с сомнением посмотрел сверху вниз.

— Говори. Но не обещаю, что в точности последую.

— Да то понятно… К тебе сейчас наши будут подъезжать, из моей организации.

— Зачем?

— Будут пытаться перекупить ваш подряд, где вы для мэрии строите новый центр. Я на него твоему бате денег ещё заслал, — сумоист в третий раз кивнул на смартфон пацана. — Вначале будут давить на то, что у вас финансирования не хватает.

— У нас есть деньги. Если это будет их главный аргумент, я знаю, что ответить.

— Когда этот аргумент не сработает, в ход пойдут другие. НЕ СПРАШИВАЙ! Я там ни при чём. И так тебе говорю больше, чем должен. Просто чтобы ты знал.

— Спасибо. Я уже понял, что все неписаные правила игры сменились. Было важно услышать подтверждение от кого-то ещё, более опытного.

Сёгун молча хлопнул блондина по плечу.

— Ты можешь сказать, нужно ли начинать опасаться за сестру, мать? — младший Асада требовательно и невежливо смотрел в глаза более взрослому знакомому. — Такое впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь.

— Это потому, что я подозреваю больше, чем говорю. Насчёт сестры и матери, а также твоих прочих пассий: я сейчас еду на встречу. Кроме прочего, абсолютно случайно, буду обсуждать и с этим связанные темы.

— Занятно. Не предполагал, что моя семья может быть предметом твоего разговора с кем-то.

— Мир меняется, надо понять, куда, — уклончиво ответил спортсмен. — Самое интересное, что твой отец тоже что-то понимал. Лучше меня.

— Его больше нет.

— Не отменяет смысла сказанного им. В принципе, я эти моменты и еду провентилировать. Насчёт твоих, опасаться ли, отзвонюсь позже. После того разговора.

— Куда? Ты знаешь мой номер?

— Номер отца же у тебя, — равнодушно пожал плечами сумоист, разворачиваясь и собираясь уходить. — Либо Рейко могу набрать, она всё равно рядом с тобой последнее время. Её-то номер я точно знаю.

— Не звони ей. — Раздалось в спину.

Сёгун ничего не ответил, усаживаясь в машину на заднее сиденье.

***

Там же, через некоторое время. Студия на первом этаже.

— Я сделаю себя твоим опекуном! Пара часов завтра — и ты будешь мне ноги мыть, потом эту воду пить! Паршивая неблагодарная свинья! — Мивако, отдавшись на волю эмоций, орала, что хотела.

Не стесняясь в выражениях.

— Ты и так периодически между нами вставал! Он о тебе последние дни больше, чем обо мне думал! При том, что ты не кровный! А я жду его ребёнка! — горькие слова рождались внутри неё сами собой.

Кказалось, чем больше она их сейчас скажет — тем легче ей будет ночью. Потому что меньше останется внутри.

— Через суд, и с согласия моей матери, — спокойно возразил Маса.

Кога прикусила язык: о Нозоми Асада, лежащей на сохранении в клинике не первую неделю, она действительно забыла.

У Масы же и в самом деле была мать, по крайней мере, по документам.

— В дом больше не войдёшь! — прошипела бывшая секретарша. — Уж на это моих возможностей хватит!

— Дом тоже записан на мать, — грустно улыбнулся блондин. — Мивако, а ты заметила, что у нас сейчас с тобой та же самая схема?

— Какая схема? — от неожиданности женщина запнулась на полуслове.

— Что у тебя с батей была. Битва за лидерство.

Мивако уставилась на пасынка широко открытыми глазами.

— Ну вы же с ним тоже регулярно… имели трения. Имею ввиду, спорили, — поспешил оговориться пацан. — Ты стремилась доминировать. Он ставил тебя на место. Вы ругались.

Ю Асада, не говоря ни слова, сидя на диване, переводила взгляд с одного члена семьи на другого.

— Пошёл вон. — Процедила бывшая секретарша и нынешняя вдова.

— Это мой дом, — вздохнул гайдзин.

После чего развернулся и непоследовательно принялся собирать вещи в большую спортивную сумку.

— Ты где и с кем будешь? — нейтрально обратился он к сестре по ходу действия.

— У меня нет проблем с Мивако. Мне здесь нормально.

— Тебе жить, — равнодушно пожал плечами брат.

После чего ещё раз обвёл взглядом гостинную, убеждаясь, что ничего не забыл.

— А чего ты тут ищешь? — Вроде как нейтрально спросила Ю. — Здесь только общие вещи. Всё твоё — на втором этаже, в твоей комнате.

Мивако, взяв со стола квадратный керамический стаканчик для сакэ, принялась перебрасывать его из ладони в ладонь. Сжав губы в тонкую полоску, она, не отводя глаз, внимательно наблюдала за подростком.

— Мои вещи остаются здесь, в доме, — хмуро проинформировал брат. — В моей комнате. Если что понадобится — буду заезжать ненадолго, брать по мелочи.