Александр Изотов - Магия вето

— А-а-а!..

Что-то свистнуло совсем рядом с моей головой, ухо выстрелило болью, а сзади треснул кирпич, а незнакомец схватился за лицо, затряс головой.

А я уже размахнулся как следует…

Бить не потребовалось. Бедняга ударил по себе своей же магией — с появившегося в проёме человека слетел головной убор, и он, пьяным шагом качнувшись и не отпуская от головы рук, рухнул у меня под ногами лицом вниз.

Рукава на его пиджаке почему-то несколько секунд полоскались, словно под потоком воздуха, а от его ладоней по земле разлеталась пыль.

Я сразу же вогнал штакетину в калитку, закрепив так, чтобы её нельзя было открыть.

Гром рядом смотрел круглыми глазами:

— Это ж маг воздуха… Ты завалил мага воздуха!

Я тронул гудящее ухо. Кровь.

На стене позади образовалась круглая вмятина — половина одного кирпича в кладке откололась, по соседним пошли трещинки, а швы вокруг будто водой вымыло.

Это если б заряд магии попал в моё лицо, мне тоже бы так хлестнуло? Судя по крови, вытекающей из-под головы несчастного, досталось бы нехило.

Елена за спиной Грома тоже таращила глаза, а потом зашептала:

— Поищи в карманах что-нибудь…

Короткий осмотр и всё, что я нашёл, перекочевало ко мне в карман.

Маленькая коробочка, на которой был нарисован спиральный вихрь, а над ним белый зачёркнутый кружок. Я потряс ей, что-то внутри пересыпалось.

Фёдор прошептал:

— Таблетки эфириума. Белой Луны нет, и ветряш принял, чтоб сила была.

Елена смотрела на нас странным взглядом, не понимая, зачем здоровяк объясняет мне такие банальные вещи.

Поэтому я кивнул, как будто представлял, о чём говорит Гром. Хотя смутные догадки у меня и так были.

Ещё у жмурика был фонарик, вроде того, что я видел у сержанта Хомяка в степи. И маленький деревянный футлярчик, так похожий на зажигалку…

— Вепревы! — вытаращила глаза Елена, увидев тиснение на нём.

Ну да, там с одной стороны была голова матёрого кабана в профиль, а с другой… моя чёрно-белая фотография. Я с удивлением посмотрел на хмурого седого парня с едва заметным шрамом на щеке.

— Это чтобы тебя найти? — послышалось от Перовской.

Я пожал плечами и тоже сунул футлярчик в карман.

Для меня главным было то, что у этого неудачника на поясе нашёлся нож. Небольшой, лезвие чуть больше десяти сантиметров с кинжальным остриём, в коротких ножнах, с кожаной оплёткой на рукояти.

Я ещё крутил его в руках, когда в проулке послышались крики.

— Где Игнат?

— Кто его видел?

Тут же я опять почуял поток псионики. Холодное, липкое внимание взъерошило мне всё нутро. Теперь нашли.

А следом возникло чувство, которое не раз спасало мне жизнь на службе.

— Они там!!!

Я крутанулся и бросился щучкой, сбивая ошалевшего Грома с ног. И как только сдвинул такую махину?! Тот в свою очередь задел Елену, и мы все повалились.

Грохнул выстрел, забор выплюнул опилки, пуля воткнулась в стену. Эхо выстрела ещё гуляло между зданиями, когда преследователи заорали:

— Идиот! Сейчас лисы и раки набегут!

Я подскочил. Шлёпнул по черепу Грому:

— Быстро, бежим.

— Хреновастенько, — тот едва не поскакал на четвереньках, буксуя вслед за мной.

Елена охала, сбитая перед этим тяжёлым Фёдором, но я насильно потащил её, а через пару шагов смог водрузить себе на плечо. Ух, задохлик, почему я всё время забываю о твоей хилости?

— Это кто? — Гром всё оборачивался.

Сзади треснула выбитая калитка. Добежав до угла подворотни, я оглянулся.

Там появились ещё трое.

Двое склонились над поверженным товарищем, но один из них показывал третьему в нашу сторону. Тот уже бежал к нам, поднимая руку.

Я только успел выцепить взглядом конструкцию, похожую на арбалет, как нырнул за угол.

— Стоять, падла! — послышалось из-за угла.

Гром едва успел нырнуть вслед за мной, как за его затылком просвистел ещё один болт, со звоном воткнувшись в мусорный ящик.

И в этот момент у меня переключился тумблер «мир-война». Твою псину, они реально просто хотят нас убить.

Я резко остановился и отбросил вялую Елену в руки Фёдору.

— Чушка, ты чего? — тот едва успел перехватить девушку, а потом вздрогнул, что-то заметив в моём взгляде.

Молча я скользнул мимо его плеча, приготовив нож.

Если солдат не видит разницы между убийством на войне и в мирной жизни, очень скоро у него поедет кукуха. Все конфликты, что были у седого Василия до этого — так, детская возня. Подули на коленку, утёрли сопли, и полезли опять в песочницу играть.

Теперь же…

Шаги уже приближались, через миг преследователь выскочил… чтобы напороться на умело подставленный нож. Лезвие вошло в живот, чуть ниже солнечного сплетения, и незнакомец ошарашенно на него уставился.

Он пытался на ходу перезарядить миниатюрный арбалет, и даже успел отбить мой первый удар. Только он был отвлекающим, и теперь мужчина только и делал, что открывал-закрывал рот, то ли удивляясь, то ли возмущаясь десяти сантиметрам стали в организме.

Я провернул лезвие, ещё чуть нажал, чтобы несчастный долго не мучился. Тот начал заваливаться, облокотившись об угол, заодно прикрывая меня от остальных.

— А-а-а, сволочь! — следом уже бежали другие двое.

Руки у одного вдруг вспыхнули, словно факелы, и зарево огня приближалось по подворотне вместе с магом. Озлобленное лицо в отсветах исказилось от ненависти.

За его спиной бежал второй, он поднял руку… Всё моё нутро похолодело от потока яростной псионики. Оракул, твою мать!

Я отскочил за угол, но моё сознание уже снова сворачивалось в кокон. Пальцы соскользнули с рукояти ножа, ноги подкосились…

Жжёный псарь, нет!

И снова я внутри, в своём маленьком убежище. Нет меня, я в домике.

Несколько секунд наблюдения за тенями, которые долбились в скорлупу, шумели за преградой. Кажется, послышался выстрел, который в этом состоянии прозвучал, как глухой всплеск.

Да что за грёбаный насрать?! Жжёный псарь, мне срочно надо что-то делать с этим. В моём мире кокон всё же подчинялся мне, а здесь же полный автомат.

И только спустя несколько секунд я смог усилием воли развернуться…

***

Я стою за чьей-то чужой спиной.

Незнакомец хрипит, его рукава горят, но он держит Фёдора за голову, из-под сияющих ладоней идёт дым. А Гром орёт, как недорезанный, но в свою очередь душит того окаменевшей рукой.

— Давай, Борзовская метка у недоноска… должна быть! — кричит незнакомец, чуть повернув голову ко мне.

Они кружатся с ним — здоровяк Громов рычит, дёргая мужчину как куклу, и толкая его в стену. Но силы Фёдора на исходе, раненое плечо всё опалено, кожа волдырями слазит вместе с тлеющей тканью.

— Да не стой, ты, придурок. Стреляй!

Я с удивлением поднимаю ладони. В одной руке пистолет с длинным дулом, и он заряжен, я знаю это.