Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Обилие эфирных воздействий, не поддающихся устранению, — небрежно бросил Леший стоящему в сторонке центуриону, сделав жест на кучу стройматериала.

— Доложу, — с мерзкой рожей, но довольно равнодушно ответствовал бритт. — Мы вас покинем, — также равнодушно выдал он, после чего зарядил своей кирасе по левой сиське, да и рявкнул: — Нобикум Дьюс!

— Нобикум Дьюс! — также самоудоволетворили свои кирасы прочие бритты под соответствующее упоминание о компании.

— А мы и сами справляемся, — не выдержала душа виршеплёта в моём лице, отнюдь не тихо буркнув сие вслед марширующим бриттам.

Ряд из них с ноги сбились, но марш продолжили, ну а я ожидал кары. Как минимум — церебральной, от Лешего. Поскольку мой язык длинный в данном случае вроде и каноны и поконы протокола посольского не нарушал: бритт попрощался, топал по своим, бриттским делам. Оскорбления я не наносил, да и адресно не обращался, а “молчать как рыб” меня лишь протокол обязывал, в ситуациях, строго оговоренных.

Но с другой стороны — хулиганство, что я и сам понимал. Но уж очень ихнее “с нами бох!” меня раззадорило. Даже шутки из Мира Олега в памяти всплыли, на тему “трёхспального семейного ложа “С нами Ильич!” А вот мы и сами справляемся, что я и не преминул озвучить.

Однако взоры послов, да и коллег-помощников осуждения не содержали, частью даже были одобрительными. Да и Леший, око злокозненное на меня с полминуты попучив, клешнёй свой махнул, да и повелел за ним следовать.

— Раз уж вы, Ормонд Володимирович, столь самостоятельны, — заядоточил в коттедже Леший, — то отстоите первую смену караула, — а на мою вздёрнутую бровь, вздохнул и продолжил. — Сейчас к нам сюда будут являться политики Полисов Альбы и Эриннах, — начал он. — Причина, надеюсь, вам понятна, — на что я кивнул. — Так вот, охрана “посольского квартала” — дело тут обитающих. Что, к слову, в договорах оговорено. Помощников-телохранителей, ежели вы изволили обратить внимание, шесть человек. И вы в них входите, поскольку иными талантами, кроме противоестественной тяги к осадной мортире, не наделены. Так что сутки разбиты на трое, пойдёте дежурить, покой наш оберегая. В послов не стреляйте… Что это у вас? — заинтересовался он.

Дело том, что я развёрз, под его несправедливые и злонравные речи, свой багаж, да принялся собирать разобранный скорострельный эфирострел.

— Муспель, данский термический скорострельный эфирострел, — просветил я необразованное начальство, собирая стреляло. — Серонеб Васильевич чуть стёкла криком не побил, когда я из него сие добывал, — признал я, собрав стреляло и цепляя на себя панцирь.

— Бес с вами, — откомментировал Леший, с интересом наблюдая за моими сборами.

Я же добыл из сумы обвязку, разместив поверх панциря четвёрку ручных бонб. Подумал, разместил дар Аскульдра за спиной, рукоятью вниз, на пояснице. Напоследок, накинул длинный плащ, прихваченный из расчёта бриттских дождей, пристроив муспель под ним.

— Эфирная связь индивидуального типа недоступна, да и тонкое оперирование эфиром затруднено, — безэмоционально выдал Леший, постучав по серёжке-гвоздику, на что я понимающе кивнул. — Только не говорите, что вы мортиру… Хотя нет, даже в ваш баул она не влезет, — махнул клешней он.

— Не влезет. И страсть к ней не противоестественная, а весьма естественная, с жизнью связанная, — откомментировал я прошлый глумёж начальства. — И не бес, а леший. И… пойду я, — выдал собранный я.

— Ступайте, — ответствовал злонравный Добродум. — Только и вправду, посольских не удушегубьте! — не преминул поглумиться он мне в спину.

А я разглядывал место “караула”. Одиннадцать тесно поставленных коттеджей, пустырь и, через полверсты, застройка Полиса. С тылов река, тут всё понятно. В общем — сносно, время потянуть, ежели что, выйдет. Злодеев бриттских издалека видать (им тоже, но уж больно много их, притомлюсь атаковать).

Тем временем подошел коллега, молчаливо мне кивнуший. Этакий мужчина за тридцать, правда, в недальновидно кургузом пальтишке. Молчалив, очевидно, был сей тип патологически, потому как положив ладонь на кобуру “перуна”, вопросительно уставился на меня. На что я понятливо распахнул плащ. Ознакомившись с моим арсеналом, напарник хмыкнул, распахнул своё пальтишко, открыв всего лишь укороченного “гридя”, пулевой эфирострел славских милитантов. Ни бонб, да и гридь, в отличие от муспеля, ограничен боезапасом.

Дальнобойнее, безусловно, но для полисных боёв - к лешему эта дальнобойность не сдалась. А залить полсотни метров тепловыми лучами почти тысячи градусов — куда полезнее, чем стенки домов крошить. И бонб нет, в общем, дилетант, мысленно припечатал я лопушистого коллегу.

Хотя, конечно, прожорлив муспель безмерно, но и технику мне не тягать, а на него одного эфира с достатком хватит.

Тем временем на дороге, соединяющей “посольский пустырь” и лондиниумуевую застройку, показался мобиль, движущийся в нашем направлении. Выразив мордами суровость и непреклонность, мы дорогу заступили, и из мобиля выбрались два типа, политики из альбийского Полиса Киркуаа и эриннахского Полиса Дрохяд-Аха, согласно их грамотам. Направили мы с напарником в коттедж, ставший “штаб-квартирой” посольства, уж как все в курятнике сем поместились — леший знает.

И так мы отведенные восемь часов провели. Подъезжали и отъезжали мобили, направлялись всякие послы к нашим, задерживались на час-другой, да и уезжали. Ну а по окончании караула, да прибытии сменщиков, мой напарник слегка улыбнулся, да протянул лапу:

— Военег, — изрёк он.

— Ормонд, — ответил я, пожимая лапу.

На этом и расстались. Я проследовал в наш “леший” коттедж, где хоть перекусил. А тем временем в курятник сей ввалился леший с мордой скорбной. Я бы, признаться, над рожей змейской начальства поликовал, да вот только вопрос-то больно неприятный, так что тут я скорее бы желал Добродуму поболее поводов для радости.

Леший же перекусил, обратил внимание на мой вопросительный взор, и аж лапами развёл.

— Бог выходит, Ормонд Володимирович. Странный, но по всему — бог. А более и говорить толком нечего, — отрезал он.

— Благодарю, — ответствовал я, на что Леший рассеянно кивнул, погружаясь в бумаги.

Мндя, неприятно-то как. Что этому божку вообще у бриттов-то понадобилось? Или всё ж извращение какое, научно-эфирное? Впрочем, резонно рассудил я, всё равно, леший до чего додумаюсь. Так что лягу ка я почивать.

И заснул, впрочем, полностью не разоблачался, да и арсенал боеготовый рядом поместил. Причём, как я выяснил через несколько часов, не зря.

Дело в том, что сквозь бумажные стены коттеджа доносился неприятный гул толпы. Ох как неладно-то, мимоходом посетовал я, в темпе снаряжаясь. А выбежав из коттеджа, в уже полной темноте, узрел я неприятную картину.