Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

Ну, прынцем себя, честь девичью защищающим, я явил, не без самоиронии думал я. Вообще, по уму, ежели бы не текущая ситуация, вряд ли я бы так поступил. То есть, некие действия бы предпринял, но более… обдуманные, что ли.

Впрочем, настроение поднялось, мысли мои тяжкие (а главное — бесплодные), отступили, так что поступил я правильно не только “вообще”, но и для ценного и важного себя. Тут главное, одёрнул я себя, чтоб в привычку оное не вошло: не миллионщик я, при отце живом, да и резина обтягивающая с телесами моими смотреться будет уж слишком комично. Да и Артемида Псиносфеновна разум скорбный исцелит, она такая, она может.

А к времени оговоренному, облаченный и собранный, с перуном, открыто на кобуре висящим (что и этикетом дипломатическим никак не запрещалось), явился я к злонравному начальству. Дни оставшиеся провёл не праздно, в эфирных штудиях, но тяжкие мысли отступили. Спасибо овечке и удачно подвернувшемуся под руку (да и под ногу, резонно уточнил я сам себе) глисту.

Кстати, никаких последствий мой “подвиг” не возымел, милитанты в эфирных доспехах квартиру мою не штурмовали, да и фони молчал, хотя, признаться, про последний я вспомнил лишь на пути к Лешему.

Морду начальство имело никак не обречённую, а зловредную, ехидную и вообще, Леший как Леший. Хмыком и взглядом ехидным оценил мой перун на бедре, буркалы свои закатил, в стол залез и себе таковой же на бедро прицепил. И ещё подмигнул злонравно.

— А мортиру осадную я бы взял, — с видом невинным изрёк я, так как подобные деяния начальства без ответа оставлять было невозможно.

— Пощадите бриттов, Ормонд Володимирович, и так, смотрю, портки обмочат, на вас поглядев. А уж с мортирой так и вовсе помрут от удара, мало, что не все. К кому посольство нам справлять? — не остался в долгу злонравный леший. — Ладно, отправляемся. Примите и наденьте, — протянул он мне коробочку.

Открыв которую, я узрел серьгу-гвоздик, в эфире снабжённую фактически не различимым мной узором.

— Разума защита? — уточнил я.

— Теоретически, — поморщился Добродум. — Как на практике будет, нам узнать предстоит. Да, в отставку не желаете? — небрежно бросил он.

— У меня до оклада декада осталась, — скаредно ответил я. — Вы бы, Добродум Аполлонович, лучше бы сказали, что за “сказки дикие”. Всё одно уж узнаю, а так хоть в дороге будет о чём подумать.

— Книги читать не пробовали? — вопросил леший. — Занятие зело приятственное, рекомендую. Пойдёмте, — бросил он, вставая из-за стола.

В мобиле молчали, я вдевал в ухо гвоздик, после же сего косметического надругательства злокозненный Добродум окатил ухо моё эфиром, явив не самые последние навыки терапефта. Потому как дыра во мне краями зажила буквально за минуты, никаких неприятных ощущений не оставив.

А вот уже в самолёте Леший оторвался от книженции, поймал мой взгляд, ухмыльнулся совсем гадко, да развёрз зёв свой:

— Врут к бриттам склонившиеся, что зрели бога. В силе тяжкой, да и с бриттами он, — бросил леший. — Что, полегчало вам? — ехидно вопросил он, а на моё ошарашенное поматывание башкой понимающе кивнул. — Вот то-то. Потому и молчал, чтоб вы разум свой излишне не ломали.

— Эта… — офигело откомментировал я. — А вообще, как это? Ну, мы вообще сверх… гимназических знаний про них знаем что-то? — растерянно вопросил я.

— Про богов-то? — уточнил Добродум, на что я кивнул. — А ни беса мы не знаем, Ормонд Володимирович, одно мыслеблудие псевдонаучное, читали, небось, — на что я повторно покивал. — Одарённых при богах не было, летописей тьма, священных книг. Вот только ни беса это не объясняет.

— Иллюзии? — предположил я.

— На глазах очевидцев изъявшие из Мира пару верст квадратных морской воды и несколько судов? — ехидно уставился на меня Леший. — Тут скорее надежда на гипнотизёра могучего выходит, потому как если бог, пусть один, у бриттов есть… Ну, почитайте, победить-то победим, вот только мало не половину Полисов огнём и серой зальёт. Это я вам не самый худший вариант описываю, согласно достоверным и проверенным летописям, — уточнил он, да и уткнулся в книжицу.

Это выходит, мне лешему и вправду только благодарным быть надо, потому как я себе и впрямь мозги сломал бы, со смещением. И с нулевым итогом, потому как всё мной читанное ни беса не объясняло, а, очевидно, головы не один академик и не одного Полиса ломал. С нулевым эффектом.

А у них, даже представив, что могутность интеллекта моего их умишки многократно превосходит (что представлять приятно, но довольно наивно), доступ к знаниям, да и время на их изучение куда как побольше моего. Так что, несколько вынужденно, слегка поклонился я Лешему:

— Благодарствую, Добродум Аполлонович.

— Пустое, — отмахнулся Леший, подняв взгляд от книженции. — Вас знаючи, о себе заботился: нацепили бы на себя оберегов, текстов всяких, да и истерику бы закатили, буде вас их лишить тщились, в вид потребный приводя.

— Может, нацепил бы, — подумав, не мог я не признать некоторую сермяжную правду леших слов. — Не помешало бы, а вдруг поможет?

— Параноик вы, Ормонд Володимирович, — промолвил злонравный Добродум. — И социопат. Сие в болезнь не перетекло, но в критических ситуациях вы палку способны не то, что перегнуть, а узлом завязать. Не всегда плохо, но в текущей ситуации, — помотал он пальцами, — излишне, хуже и вам и окружающим.

— Здоровая паранойя — залог здоровья параноика! — веско изрёк я максиму Мира Олега.

— Изрядно сказано, — все же зажрав, бросил Леший.

— И вообще, вы, можно подумать, лучше, — несколько надулся я. — В мои годы, небось…

— Хуже, — спокойно кивнул Леший. — Гораздо хуже было у меня в годы ваши. А вы, значит, догадались?

— Ой, можно подумать, тайна мироздания великая, — отмахнулся я. — Столь раздражающим, — окинул я злонравное начальство взором, — лишь зеркало может быть, вот только кривое. Вроде похоже, а не так. Да и вам резона меня держать рядом нет, всё ж я иногда бываю несколько… раздражающ. А значит, и вам польза есть, а кроме психологической, я её и не зрю. В общем, на ваш вопрос “зачем” у меня ответ был ещё в первые дни нашего знакомства, — не без ехидства выдал я, несколько поправляя свое несколько расшатанное состояние.

— Ну и молодец, Ормонд Володимирович, — довольно равнодушно выдал гадский леший вместо закономерного восхищения моими талантами.

— А вы тоже лишком веса страдали? — уточнил я небезынтересный мне вопрос.

— Скорее недостачей, — отмахнулся злонравный Добродум. — И вообще, не приятель я вам, а начальник. И душу, уж простите, открывать, как и отчёт давать, не намерен, — ехидно озвучил он. — Вот доживете до моих годов… А я всё столь же вас годами и потом превосходить буду, да и всё одно ничего не поведаю, — злобно поликовал он.