Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

Но я не “принц на белом коне”, которых в Мире Полисов и не водилось. Да и не миллионщик, в костюме ушастом и резиновом, внимания терапефтов-мозгоправов требующий. Так что, коль девица хотелки свои озвучит, без взбрыков истерических, и не будут они чрезмерны, то, наверное, сделаю кое-что. Ну а нет так нет, леший с этим Гораздом, разве что, может, в Управу заеду профильную, обеспокоенность проявлю: не дело сволоте подобной в наставниках пребывать.

Есть момент с “бриттским вояжем”, меня несколько “раскачивающий” по ряду параметров, но тут скорее оглядки на ряд моментов, да и лени лишающий — снявши голову, по волосам не плачут, а тут можно просто поступить “хорошо”, без размышлений лишних.

Девица, тем временем, села всё же, задумалась крепко, а после выдала результаты как раздумий, так и хотелок.

— Не знаю я, Ормонд Владимирович, — последовало изречение, от которого я стал опасаться за бровь свою — столь вздёрнута она была, что могла чело покинуть, да даже на орбиту земную взобраться. — Наказания ему хочу, а какого — сама не ведаю. К батюшке обращаться и смысла нет, да и стыдно, — покраснела она. — В Управу — так посмеются надо мной, потернистее, чем вы изволили, — бросила она на меня не самый довольный взгляд. — Потому и к вам обратилась, помстилось мне, что выход найдёте.

— Доверие ваше льстит, — не без яда ответствовал я. — К слову, обратись вы к полицейским, то наказание сему Горазду бы было. Впрочем, — признал я, — не сильное, да и скотству его не соответствующее. Да и посмеялись бы над вами, что да, то да, чего я, невзирая на слова ваши, себе не позволял. Но пожелание я ваше услышал, так что наказание ему умыслю и осуществлю в ближайшее время. Адрес мне палестры вашей обозначьте, да имя полное обидчика вашего, — потребовал я, на что Милорада застрочила на салфетке выуженным из ридикюля стилом. — Засим, давайте прощаться, усажу я вас на самокат до дому. Время позднее, — подытожил я.

— Погодите, Ормонд Володимирович! — уставила на меня изумлённые очи зелёные овечка. — Что заступитесь за честь мою, сие чудесно, благодарна я вам без меры. А как же мы?

— Какие-такие “мы”? — изумился я. — Вы мне указали на негодяя и скота последнего, вас обидевшего. Я, по-дружески, в беду вашу вник, да и усилия к её решению приложу. А “мы”-то у вас откуда взялись?

— Но… я думала…

— Незаметно, — экспертно поставил диагноз я. — Насчёт “мы”, буде такое и случится когда, беседу мы имели. И ежели что и изменилось с тех пор, то лишь сложности и сомнения появились. С моей стороны, — уточнил я. — Но это ежели вас мысль о “мы” не покинет, вопрос беседы в будущем. Когда и вы будете не столь напряжены в эмоциях, да и у меня время появится. Пока я прискорбно службой обременён, — уточнил я. — Так что визитка у вас есть, фони номер мой вы имеете. Будет желание пообщаться-поговорить — фоните, а нет, так и нет, — подытожил я.

Овечка глазищами потерянно похлопала, в самокат усадилась и скрылась на оном во тьме. Вот же заковыристая да извилистая, как постановка южно-заокеанская Мира Олега, ситуёвина, хмыкнул я, расплачиваясь в Фазане.

Ну да ладно, всё дело будет не мыслеблудное до отбытия. Да и тренировка какая-никакая, ухмыльнулся я.

Наутро вымытый и побритый я, снабжённый зарядом довольно весёлой злости, обозрел палестру. Была она не из малых, со многими залами, но общение со служительницей открыло мне зал мне потребный. Да и в целом, старушка оказалась презабавная, так что, покидая её общество, пребывал я в некотором сомнении: по речам сей дамы ежели судить (а ни толики сомнения она в сказанном не испытывала!), выходило, что сию обитель зла и порока, палестрой лишь упущением политиков рекомую, надо огнём жечь, с наставниками и учащимися, ибо жить в Мире с оной решительно невозможно.

Впрочем, старушки старушками, а дело — делом. Долбанув в дверь, я сковырнул засов, в чём мне мои массовые габариты весьма поспособствовали, ну а ущерб вышел копеечным. Ну, почти, уточнил я, краем взгляда окинув выдранный с мясом засов.

В зале пребывали дюжина девиц и отроковиц, до моего визита явно предававшиеся штудиям гимнастическими, застывшие ныне в весьма приглядных позах, мою персону взглядами мерящие. Будучи мужем вежественным, полей шляпы я коснулся, после общий поклон учинил.

Да и направился к единственному в зале мужу. В белоснежной тунике пребывал тип, высокий, но и вправду, тонкий для безобразия. Пырился он на меня так же, как и ученицы, недоумённо, на что я лыбился совершенно ослепительно, к нему приближаясь.

— Горазд Древосилович? — радостно уточнил я.

— Он самый, — недоуменно взирая на меня, ответствовал глист в тунике.

— У вас ли вчера пребывала Милорада Поднежевна Сулица? — задал я вопрос, учиняя последнюю проверку.

Дело в том, что в словах Милорады я был почти уверен. Но ключевое слово “почти”. Правда и истина — отнюдь не синонимы. Так что пусть вероятность “клинической дуры и фантазёрки” была пренебрежительно мала, но и исключить её абсолютно я не мог. Всё же, двух встреч для вот “досконального и полного” понимания явно было маловато.

Но мимика и вильнувший взор рассказ Милорады подтвердили: чуял сей тип вину, точнее, страшился разоблачения. Ну а значит, глазёнками своими подлючими вильнул ты, мил друг, очень удачно, мысленно оскалился я, улыбнулся совсем счастливо, да и хлёстко, “как хлыстом”, вспылили в голове комментарии Добромиры, отоварил глиста по причинному месту.

Горазд очень гораздо пал на пол, скрючился, место поражённое зажимая, и звуками Мир окружающий оповещал, что очень некомфортно ему. Девицы же начали звуки издавать частью изумлённые, частью возмущённые, что я скинутой дланью прервал.

— Муж сей, — возвысил я голос, указав на мужа пинком, в место уже травмированное, не удержался, — есть лжец, негодяй, насильник. Завлекает дев в жилище своё, клятвы давая, что на них не покусится. Притом, в случае отказа от притязаний его, не стесняется силу применять, чтобы похоть свою потешить. Деяние моё с тем связано, что б вас предостеречь, — обвёл я девиц взглядом, — лик подонка, наставником рядящимся, явив. И ему, псу смердящему, — ещё раз пнул я, — напомнить, что буде законы не нарушены, честь остаётся. Ормонд Володимирович Терн, квестор Управы Посольских Дел, — вежливо раскланялся перед завывающим типом. — Ежели вопросы у вас, Горазд Древносилович, а то и вопросы чести и крови возникнут, то к услугам я вашим, — кинул я на глиста визитку. — Сударыни, честь имею, — коснулся я полей шляпы, оценив весьма ироничное звучание, в текущих реалиях, этой фразы.

Ну и покинул зал, да и палестру. В принципе, глист, конечно, может попробовать меня по закону ущучить. Вот только, даже если я про Милораду и промолчу (чего делать и не собираюсь), то максимум, что мне грозит, так это штраф, немалый, но вполне подъёмный. А уж ежели вызов будет, оскалился я совсем уж запредельно, вызвав шараханье встречных учениц палестры, так и оторву ему уд. Реально не люблю насильников, мразотны они в моих ощущениях.