Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

Зуров закончил речь, и мы начали потихоньку выходить к лестнице. В толпе я заметил Ирэн и помахал ей рукой, но нас отрезало друг от друга очередным потоком.

“Встретимся на обеде”, — услышал я ее голос в своей голове. — “Как ты?”

“Лучше, чем думал”.

Сгуртовав своих соседей, я спустился. На первом этаже Южного крыла все пространство было выделено под огромную столовую.

“ТРАПЕЗНЫЙ ЗАЛ”, - гласила массивная золотая табличка с черными буквами. Впрочем, аромат еды говорил сам за себя. Улучив момент, я остановился возле объявления в стеклянной раме.

— Коль, гляди, — указал я на большой лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком. — Это полезно знать.

Объявление распределяло потоки курсов по времени. Пищу здесь принимали трижды в сутки. Для первокурсников завтрак проходил с 7:00 до 7:30 утра. Обед — с 13:00 до 13:30, а ужин — с 18:00 до 18:30. Старшекурсникам дозволялось спать подольше — у них время было смещено на час-два. Дедовщина-с.

Трапезный зал был похож на смесь таверны и заводской столовой, но с довольно изысканным интерьером. Столы здесь были длинные — метров по двадцать, по обеим сторонам от каждого стола располагались ряды лавок. А еду получали на раздаче: берешь поднос, идешь вдоль витрин с различными блюдами и просишь понравившееся.

Ассортимент, впрочем, не изобиловал разнообразием.

Сегодня на обед было два вида супа — борщ и щи, три салата, два вида мяса, одно рыбное блюдо и на выбор чай или компот.

— Интересно, можно ли здесь достать кофе? — услышал я за своей спиной голос Ирэн и обернулся.

— Нужно задружиться со старшими. Они точно знают.

— Уже жалею, что не пронесла сюда чайник. Представишь меня своим соседям?

Я спохватился.

— Конечно. Ребят, это Ирина фон Штофф. Моя подруга.

Коля расплылся в улыбке и обнял Ирку от души. Афанасьев одобрительно хмыкнул и галантно поцеловал ей руку, а Ронцов оробел.

— Ладно, вечером еще будет время пообщаться, — сказала Ирэн и, подхватив поднос, направилась к стайке девушек, метавших на нас заинтересованные взгляды. — Внизу у стенда увидимся.

Она отошла, и Ронцов восхищенно выдохнул.

— Какая красавица…

Сперанский ткнул меня в бок.

— Да, Михаилу нашему повезло.

— Ты б не болтал особо, — огрызнулся я и ткнул на кусок мяса. — Мне свинину с картофелем, пожалуйста.

Не успел я забрать свою тарелку, как Ронцов едва не сбил меня с ног, пытаясь пролезть мне за спину.

— Ты чего, Сереж?

— Они! — сиплым от напряжения голосом проговорил он и указал на троицу разодетых ребят. — Помнишь, я рассказывал, кто издевался надо мной в гимназии? Все трое прошли… И они меня заметили.

Это я уже сам понял. Не сводя глаз с Ронцова, троица франтов — двое юношей и одна девица, решительно направились в нашу сторону.

— Какие лююююди! Сереженька-пироженка! — высокая девица в короткой юбке и застегнутой на все пуговицы блузке хищно оскалилась и едва не нависла над побледневшим Ронцовым. — Надо же, прошел все испытания! Что ж, тем лучше. И тем веселее…

Театрально вздохнув, девица обернулась к своим спутникам, вытащила из рукава купюру и протянула ее двухметровому щеголю в шелковом шейном платке.

— Держи, Казимир. Ты выиграл. Правда, не знаю, к сожалению или к счастью.

Второй парень, самый низкий из этой троицы — бледный, почти что альбинос, но с противными полупрозрачными глазами и хитрой ухмылочкой — тоже передал купюру юноше по имени Казимир.

Тот победно хохотнул и сгреб добычу.

— Поднялся на двести рублей. Говорил вам, а вы не верили. Прошел же!

— Значит, теперь весь месяц будешь проставляться, — буркнула девушка. — И найди мне в этой дыре шампанское.

Я не выдержал и прервал разыгрываемую сценку покашливанием и встал между троицей и Ронцовым. Коля аккуратно придвинулся ко мне, закрывая потерявшего дар речи Сергея с фланга.

— Господа, вы точно ничего не перепутали? — холодно спросил я. — Это столовая, а не скачки.

Девица тут же обворожительно улыбнулась, но от этой улыбки веяло ядом.

— Боюсь, нас еще не представили, — она протянула руку. — Княжна Марианна Перовская, дочь князя Перовского. А вы, судя по гербу, знаменитый Михаил Соколов. Таинственный юноша из рода без Осколка, поразивший всех невероятной мощью родовой силы… Что ж рада знакомству, Михаил.

— Казимир Забелло, — представился долговязый щеголь.

— Андрей Меншиков, — добавил альбинос.

— Николай Сперанский, — сквозь зубы процедил лекарь. — Теперь, раз мы представлены, извольте посторониться. Я очень не хочу споткнуться и испортить чей-нибудь костюм своим обедом. Ужасно глупый способ нажить себе врагов в первый же день…

Троица задир переглянулась. Перовская поправила уложенные волной волосы и ткнула Сперанского в грудь длиннющим ногтем.

— Разумеется, ты можешь идти, симпатяжка. Потому что у нас есть дело к нашему старому другу. Наедине. Сережа! Выходи-ка сюда…

— Ваш друг идет с нами, — ответил я и, взглянув на Ронцова, кивнул в сторону столов. — Если желаете, можете присоединиться к нашей трапезе. Но, боюсь, уединиться с ним вам не удастся.

Девушка вмиг изменилась в лице.

— Защитничков нашел, а, Сереженька? — прошипела она. — Знаешь же, что это плохая идея. И тебя это не спасет.

— Чего вы к нему прицепились, а? — не выдержал Сперанский.

На нас начали поглядывать остальные ребята из очереди. Нам пришлось отойти от линии раздачи, и теперь на нас пялились все, кто ждал свою порцию. Может и к лучшему, что у этого спектакля появились зрители.

Забелло положил руку на плечо Перовской.

— Марианна, остынь. Он ведь знает, что теперь никуда не денется. Отсюда не сбежать.

— На кой черт вам сдался этот Ронцов? — повторил я. — Что он вам сделал?

— При всем уважении это не вашего ума дело, Михаил, — отрезал Забелло.

— Боюсь, это не так. Ронцов — мой сосед. Поэтому если вы улучили его в чем-то недостойном, я буду признателен за информацию.

— О да, кое в чем недостойном он действительно уличен, — желчно ответила княжна. — В недостойном происхождении.

Я рассмеялся.

— Я знаю, что он бастард. И все знают. Только отчего-то это смущает лишь вас. Еще причины?

— Михаил, — обратился ко мне Забелло, — Пожалуйста, идите трапезничать. И друга своего прихватите. А Сергея оставьте нам. У нас с ним старые счеты, еще со школы. И на вашем месте я бы поразмыслил о том, как репутация вашего рода отразится на вашем пребывании в этом учреждении. Аудиториум — место для истинной аристократии. И если вы продолжите лезть в наши с Сергеем дела, боюсь, вам здесь тоже будут не рады. И даже родовая сила перестанет служить вам защитой.

— Это угроза? — холодно улыбнулся я.

Ну давай. Давай, лощеный урод. Просто дай мне повод.