Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

Металлические стеллажи — несколько рядов были пусты — должно быть, именно здесь хранили ящики с кровью. Два стальных стола, несколько пустых ящиков, тоже металлических.

“Кажется, здесь не было ничего, кроме крови”, — предположил я.

Но Ядвига молча двинулась дальше.

“Миш, гляди!”

Я направился за ней. Девушка присела возле одного из стеллажей, и я заметил, что она разглядывала точно такой же ящик, в каких выносили пробирки с кровью. Хруцкая быстро достала один, разомкнула защелки и удивленно взглянула на меня.

“Пуст. Запасные?”

Я тоже зажег “Жар-птицу”. Огонек высветил всю стену, и мы с Ядвигой одновременно охнули. Всю соседнюю стену занимали одинаковые стеллажи, от пола до потолка забитые ящиками со знаками биологической опасности. Ядька тут же метнулась туда и достала несколько ящиков. Открыла и ошарашенно отступила.

“Тоже пустые. Миша, это хранилище. Теперь я все поняла. И вспомнила!”

“Что вспомнила?”

“Позже. Сейчас нужно уходить. Бегом!”

Мы быстро вернули ящики на место и вылетели за дверь. Стуча зубами от холода, Ядвига захлопнула створку, убедилась в том, что язычок замка защелкнулся, а затем сняла “заморозку” с сигнализации.

“Ко мне в лабораторию, быстро!” — велела она.

Я не спорил. Хотелось убраться отсюда как можно скорее. И судя по тому, как резко побледнела Хруцкая, то выводы, к которым она пришла, точно не внушали утешения.

Едва мы оказались в ее кабинете, девушка закрыла дверь изнутри аж на три щеколды, а над нами повесила непроницаемый купол.

— Ядь, в чем дело?

Честно говоря, ее реакция, да и до смерти напуганный вид уже и меня начинали напрягать. Девушка несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, несколько успокоилась, а затем подняла на меня волшебные ведьминские глаза.

— У нас проблемы, Миш.

— Давай-ка поподробнее.

— Кажется, я поняла, зачем им наша кровь.

— Так, по порядку. Им — это кому?

— Аудиториуму.

— Ну тогда рассказывай все по существу.

Я беспардонно уселся на край ее рабочего стола. Ядвига устало опустилась на стул.

— Я только в холодильнике вспомнила, что у нас на первом курсе тоже брали кровь. В самые первые дни, занятия только-только начались… Мы тогда не обратили на это внимания. Если ничего не путаю, нам просто объявили, что анализы следовало сдать в рамках медосмотра. Ни у кого это не вызвало вопросов.

— Но они получили кровь каждого из вас.

— Ага, — кивнула Ядька. — И в прошлом году вроде тоже что-то такое объявляли. Они раз в несколько лет, видимо, меняют легенду, чтобы лишних вопросов не возникло. В прошлом году тоже придумали какой-то медицинский повод. Все перваки ходили в медкорпус.

— Значит, Аудиториум берет кровь каждого студента, так? Должна же быть причина. Причем весьма весомая — меротприятие-то не самое простое. С кровью можно много всего сделать, если знаешь, как…

— Это меня и беспокоит, — тихим, почти бесцветным голосом отозвалась Хруцкая. — Я не занимаюсь такими типами экспериментов, да и у нас это не преподают, но в паре книжек встречала упоминания…

— О чем?

— Об использовании крови объекта в случае отсутствия самого объекта. Иными словами, имея пробирку твоей крови на другом конце земного шара, я могу воздействовать на тебя через нее…

Я едва не сверзся со своего насеста и, удержав равновесие, уставился на Ядвигу во все глаза.

— Хочешь сказать, теперь они могут контролировать каждого из нас?

— Наверное… Говорю же, этому у нас не учат.

— Но кто-то же умеет. Вопрос — кто.

Хруцкая в отчаянии обхватила голову руками.

— Миша, это уже совсем несмешно, и я жалею, что мы в это впутались. Тут нужно не просто молчать. По-хорошему нужно бы стереть себе память о сегодняшнем. Если выяснится, что мы знаем… Кто бы ни был в этом заинтересован… Нам несдобровать.

Ну да. В лучшем случае просто сотрут часть памяти — в конце концов, мы с Ядькой были довольно ценными кадрами, чтобы просто так пускать нас в расход. Впрочем, все зависело от того, насколько были высоки ставки.

— Мне страшно, Миш, — прошептала девушка. — Вот сейчас по-настоящему страшно.

Чего скрывать — даже у меня по хребту пробежал мерзкий холодок, а под ложечкой засосало. Во что же мы вляпались? И если кто-то в Аудиториуме хотел всех нас контролировать, то каким образом? Понять бы еще, как можно было воздействовать на кровь.

Хорошо, если это какая-нибудь не особо критичная вещица вроде отслеживания местонахождения. Неприятно, но терпимо. С такой штукой жить можно. А если с помощью крови можно было взять под контроль наши разумы на расстоянии? Это же катастрофа…

— Одно меня радует, — продолжила Ядвига. — У нас этому не учат. Кровавое воздействие — специализация крайне редкая, и мало у кого просыпается к ней дар.

— Но у кого-то она явно есть, — ответил я.

— Могу сказать лишь, что для серьезного воздействия на расстоянии требуется очень высокий ранг. Второй, а лучше первый. Даже “тройки” будет маловато. Все же кровь — не замена живому объекту, а, так сказать, след. Кусок материала. Так что тут могут быть нюансы. Либо воздействие получится совсем слабым, либо могущество должно быть невероятным.

— Хочешь сказать, так развлекаться сможет кто-то вроде Романовых?

— Например… И я молюсь Господу, чтобы эти пробирки были их подстраховкой на случай дворянского мятежа.

Я молча кивнул, не желая даже продолжать эту ее мысль.

На ум сразу пришел разговор с Великим князем. Александр Константинович же предупреждал, что его интерес был связан с еще одним членом императорской фамилии. До сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что это подозрение могло иметь под собой столь вескую почву.

Что если Великая княгиня Ксения Константиновна, которая патронировала Аудиториум, и правда запустила руки несколько глубже, чем следовало? Даже если предположить, что она и правда собирала нашу кровь и хотела контролировать молодняк, то зачем ей делать все это втайне?

Выходит, Корф очень вовремя меня сюда засунул. И не зря так торопился.

Не нравилось мне это. Ох, не нравилось…

— Мне нужно идти, — я отлип от стола и на ватных ногах направился к двери. — Прости, с проектом помогу тебе завтра. У меня появилось дело.

Хруцкая вытаращилась на меня во все глаза.

— Миш, какое к черту дело после всего?

— Важное.

Не попрощавшись, я вылетел из кабинета и торопливо направился к выходу.

Пришло время написать первое письмо тетушке Матильде.

Тренироваться на холоде, да еще и в темное, было тем еще удовольствием. Посоперничать с мерзостью ранних утренних тренировок мог только очень ранний утренний подъем. Особенно промозглой петропольской зимой.