Дмитрий Янковский - Возвращение волхва: Против тысячи втроем [СИ]

Рита тут же сняла одного с автоматом, попав ему точно в основание черепа, и тот рухнул, как подкошенный. Двое других развернулись, и принялись поливать длинными очередями позицию Риты. А ей куда там деваться? Скалы кругом, и рикошеты такие, что под них лучше не попадать. "Павиан" с ружьем держал Макса на прицеле, да еще ухмылялся при этом.

— Горыныч, по лагерю огонь! — Скомандовал Макс.

— Сдурел? — раздалось в эфире.

— Выполнять приказ, они Риту накроют! — выкрикнул Макс и задержал дыхание.

Через секунду в нескольких метрах слева полыхнуло мощным взрывом. Стоящих "павианов" как ветром сдуло. Макс лежал, но ему тоже досталось не слабо — ноги покрошило осколками камней, и одежда вся загорелась. Остальное прилетело по бронежилету и в каску, но лицо и глаза обожгло очень сильно. Макс принялся кататься по земле, чтобы сбить пламя. Глаза почти ничего не видели, ноги болели совершенно невыносимо. Он потянулся к аптечке, вынул одноразовый шприц с обезболивающим, хотел вколоть в бедро, но там места живого не было — мясо и кровь. Пришлось колоть в плечо.

Затем сквозь непрерывный свист в ушах, такой громкий, слово в двух метрах штурмовик шел на взлет, послышался голос Риты в эфире.

— Макс, ответь Рите. Макс!

— На связи… — прохрипел Макс.

Не смотря на задержку дыхания, ожег верхних дыхательных путей он все же получил.

— Как ты? — спросила Рита.

— Кажись, мне пипец, — честно ответил Макс. — Тебя-то хоть не задели?

— Не успели. Горыныч их вовремя накрыл.

— Ну и норм. Добивайте "павианов".

— Хрена с два мы тебя бросим, — отозвался Батый. — Я уже "топор" с базы вызвал, будет через час с небольшим.

— Хрен я час проживу. Суету отставить! Выполнять приказ!

Слова давались с огромным трудом и болью, Макс умолк. Перед глазами плыли алые круги. Он вдруг почувствовал, что куда-то падает, ощущение было настолько реальным, что руки, помимо воли, попытались за что-нибудь уцепиться, но тело все равно заскользило в горячую гулкую темноту, расчерченную тысячами серебристых линий. Тела не было, оно попросту перестало быть, и через тьму между нитями скользило лишь сознание и поток воспоминаний, подобно вороху ярких картинок, которые вырвало из рук порывом ветра.

И вдруг удар. Мощный, словно сознание с огромной высоты рухнуло куда-то и замерло. Макс ощутил, что лежит боком на мягком ковре, а руки за спиной стянуты тонким пластиковым шнуром. До слуха донеслись приглушенные то ли стенами, то ли расстоянием, удары танцевальной музыки. Пахло дорогим мужским одеколоном. Ощущение было настолько достоверным, что Макс распахнул глаза.

В помещении царил интимный полумрак, подчеркнутый черным цветом стен, потолка и ковра. Свет исходил лишь от небольшого дизайнерского светильника на стене. Прямо перед лицом торчала привинченная к полу толстая хромированная ножка стола.

— Не двигаться, не оборачиваться! — приказал мужской голос.

Судя по тембру, молодой человек, лет двадцать, может двадцать пять.

"Плен? — с удивлением подумал Макс. — Ни хрена себе, поворотик".

Но тут он опустил глаза и оторопел. Тело было не его. Мужское, но не его. Тело принадлежало стройному высокому парню, а не спецназовцу в центнер весом. И одежда была гражданской, даже, без преувеличения, пидорской — синий пиджак из какой-то синтетики, узкие черные брюки. Сам Макс бы скорее дал себе палец оттяпать, чем в такое по доброй воле оделся. Но ногах виднелись кроссовки со светящимися элементами в отделке.

В голове пронеслись сюжеты десятка фильмов, где погибших в бою солдат как-то использовали, прокачивали, наделяли сверхспособностями и заставляли потом воевать на стороне сомнительных личностей. Верить в подобную чушь сознание отказывалось, но и с очевидностью спорить — тупизм.

Макс решил, что если бы его хотели убить, убили бы стразу, а если не убили, то угрозы, типа, лежать, не двигаться — пустое бла-бла-бла. Можно не реагировать. Он рывком перевернулся через спину на другой бок и крякнул от удивления.

Перед ним стояло трое парней, всем больше двадцати и меньше тридцати, в руках пистолеты, явно напичканные электроникой про самое некуда, с индикаторами, подсветкой прицела и прочей лабудой для гражданских лохов или любителей тупорылой космической фантухи. Одеты они были, словно на маскарад, в такие же нелепые цветные костюмы — у одного белый комбинезон в обтяжку, у другого изумрудный, чуть светящийся, пиджак, у третьего малиновый свитер.

— И чё? — спросил Макс. — Это, типа, должно быть страшно? Вы в зеркало на себя смотрели?

Парни переглянулись.

— Что-то он больно борзый, — осторожно произнес парень в зеленом пиджаке. — Так и должно быть? Я думал…

— Язык придержи, — посоветовал другой, в малиновом свитере, державшийся, как главарь. — Никого не волнует, что ты думал. Кто вообще знает, как должно быть?

— Ну, мы-то чего-то ждали… — пробурчал третий.

Ему никто не ответил.

— Мужик, ты кто вообще? — набравшись решимости, спросил главарь.

— Ты мне руки освободи, сразу поймешь, кто я, — огрызнулся Макс.

— Что-то не хочется, — признался главарь. — Даже ради счастья узнать ответ на мучающий меня вопрос. Так, давай начнем по порядку. Во-первых, мы не враги. Во-вторых ты — не совсем ты.

— Это и "павианьему" ишаку понятно, что тело не мое. Ты не стесняйся, рассказывай, что произошло, и за каким хреном.

— Ну, короче. Мы не враги. Давай на этом сосредоточимся. Связали мы тебя ради безопасности. Ты ж не дурак, сам понимаешь, что если бы сейчас у тебя не были связаны руки, разговор бы вряд ли заладился.

— Ладно, веско, — согласился Макс. — Так вы что, меня вытянули из умирающего тела, типа, ради спасения?

— Из умирающего? — насторожился главарь.

Макс пронял, что сморозил лишнего, и за базаром надо следить получше. Но слово не воробей, тут уже надо дальше гнуть линию поровнее, чтобы еще хуже не вышло. Впрочем, вышло не так плохо, как могло быть. Лежать на ковре в приватном кабинете ночного клуба, даже под прицелом трех стволов, сильно лучше, чем истекать кровью на горном склоне рядом с дохлыми "павианами". Еще бы прикид поспокойнее, было бы счастье.

— Что ты последнее помнишь? — с нажимом спросил трусоватый парень в белом комбинезоне.

— Так, стоп, это допрос, что ли? — Макс посчитал за благо сменить тон беседы. — Если вы не враги, какого тогда хрена вы меня держите связанным, на прицеле, и еще допрашиваете? Я вас ни о какой услуге не просил, никаких обязательств вам не давал. Не хотите рассказать, что произошло, идите нахер. Я мандавошек боюсь в десять раз больше, чем вас. Так что стволы можете в жопу себе засунуть, и пердеть, пока из затвора дым не пойдет.

— Он знает, что такое стволы, — заметил парень в зеленом пиджаке.