Гэвин Магнус - Ростки лжи

— Заодно и проверим. Раз уж с девками нормально кувыркался, не думаю, что будут проблемы. Если что, я тебя вылечу. — равнодушно махнул рукой шаман.

Вот тут я в очередной раз пожалел о неудачной ночи. Вообще, о проблемах биологической безопасности стоило подумать до того, как я согласился на спор с Ларой. Но не рассказывать же об этом шаману? Клятый старик до конца своих дней ржать будет, уж его-то за прошедшие месяцы я хорошо узнал. Но отказаться от этого предложения всё же было выше моих сил. Куш стоил того, чтобы рискнуть.

Из-за того, что Исгерд извёл все свободные тела, не поставив меня в известность, я решил подойти к поискам материала с другой стороны и осведомился у Вальгарда о том, кто является самым старым сыном льда в клане.

— Ты его знаешь. — почесав подбородок, ответил вождь. — Крегорн Скала. Он один из старейшин клана, но далеко не самый влиятельный. Заведует обучением детишек.

Затем Вальгард посмотрел на меня крайне подозрительно. Похоже, учитывая прошлые вопросы, вождь северного ветра легко догадался к чему я клоню.

— Не думай, что он скоро умрёт. Старик прибедняется, но всё ещё крепкий - несколько лет точно протянет. — предупредил меня вождь.

— У меня на примете кое-что поинтереснее. — слегка улыбнулся я. — Где мне его найти?

Старый варвар нашёлся на небольшой площадке, скрытой за домами в углу деревни. Он тренировал детей: ещё совсем маленьких, самые рослые были немногим выше моего пояса. Старейшина действительно возвышался над ними, словно скала. Карапузы лет пяти-шести на вид, если судить по меркам людей.

В отличие от детей, Крегорн заметил меня сразу, ещё в проходе между домами. Но виду не подал, продолжая тренировку. Я не стал вмешиваться, наблюдая. Старый воин учил детей стрелять из лука: ставил в стойки, показывал, как не повредить пальцы тетивой…

Он был неплохим наставником. Терпеливым, незлобным, ответственным. Глядя на него, я окончательно уверился, что он будет хорошим кандидатом.

Лишь когда тренировка окончилась, я подошёл к ветерану.

—Чем обязан такой чести? — осведомился варвар, собирая снаряжение для тренировок.

Впрочем, его тон отлично иллюстрировал, что именно он на самом деле думает о встрече со мной. Но это было наигранным: в эмоциях варвара не было раздражения. Лишь лёгкое любопытство.

— У меня есть для вас предложение. Мне кое-что нужно от вас, и я хотел бы, чтобы вы согласились на это добровольно. — начал издалека.

Варвар ухмыльнулся.

— Обычно так говорят о предложении, которой тебе определённо не понравится. Что тебе нужно, верховный?

В иерархической цепочке северных варваров я занимал странное, с их точки зрения, положение. Не был вождём, но именно мне они принесли присягу. Поэтому большинство сынов льда звало меня просто верховным: предполагаю, по аналогии с верховным шаманом.

— Твоя смерть. — пожал плечами я.

Старый воин мгновенно напрягся. В эмоциях проскользнула готовность к бою, даже безнадёжному. Но я продолжал безмятежно стоять, не двигаясь, и спустя пару минут он слегка расслабился, продолжая буравить меня подозрительным взглядом.

— Ты что, хочешь казнить меня? И чтобы я добровольно согласился, раскаялся в грехах и сказал своим сторонника в клане любить тебя до седьмого колена? — тон и эмоции ветерана говорили о том, что он предпочтёт броситься на меня и умереть от клятвы на месте такому исходу. Я отчётливо почувствовал как нить между нашими душами опасно натянулась.

— Нет, ты неправильно меня понял. Я имею в виду кое-что совсем другое. — отрицательно качнул головой я. — До тебя доходили слухи о моих способностях?

Варвар слегка расслабился. Однако только внешне: на деле он, как ему казалось, невзначай подошёл к тренировочному снаряжению и закинул на плечо большую тупую железную секиру.

— Совсем немногое. — честно признал варвар. — Маледика маназ . — насмешливо процитировал моё прозвище ветеран.

Я стянул с левой руки перчатки и сжал чёрные пальцы в кулак.

— Дай мне какую-нибудь ненужную деревяшку.

Варвар подобрал учебную мишень для стрел в виде деревянного круга, и как колесо отправил её мне.

Я подобрал тяжёлый деревянный диск левой рукой, ухватив за край. А затем сжал пальцы что было силы.

Дерево брызнуло щепками, ломаясь. Часть из них впилась мне в пальцы мёртвой руки. Но крови не было, и я направил немного силы в руку: раны затянулись, и выталкивая щепки и занозы из ссадин.

— Впечатляет. — внешне равнодушно проследил за всем этим Крегорн. — Но я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь.

Любопытство внутри варвара усилилось.

— К тому, что я могу проделать подобное с почти любой плотью. Сделать сильнее, крепче, быстрее — но она уже не будет живой. Моё искусство позволяет мне поднимать мёртвых, превращая тела павших в солдат. Выносливых, сильных, быстрых…

— Так вот почему шаманы изменили погребальные обряды. — мгновенно сложил мозаику старейшина, почесав затылок. — Но полагаю, не всё так прекрасно? Ты не перечислил один из главных критериев воинов: умение. Полагаю, подобные вояки будут не сильно умнее брёвна? Ты хочешь, чтобы я тренировал их? Но при чём здесь моя смерть тогда?

— Насчёт ума ты прав, но бывают и исключения. Искусный мастер смерти может сохранить разум или его подобие поднятому созданию. Но это лучше всего срабатывает, если обращение происходит тогда, когда исходный материал ещё жив.

— Так тебе нужна жертва. — глаза Крегорна расширились. — И ты хочешь, чтобы я ей стал? Что заставляет тебя думать, что я соглашусь на подобное? Я стар, но я не идиот. Это скверный конец, и лучше уж провести остаток жизни, обучая детей.

—Ты не понял. — отрицательно качнул головой я. — Я хочу, чтобы ты стал подобным воином. Ты стар, и тебе недолго осталось. Мне по силам превратить тебя в подобного воина: быстрого, сильного, не знающего усталости, не боящегося ран. Это не будет концом в привычном тебе понимании: твой разум и душа останутся привязаны к телу, продолжая существовать в таком обличии. В процессе ты умрёшь, конечно, но весьма условно: ты останешься способен говорить, ходить, думать. Тебе не нужна будет еда, сон, или женщины: мёртвое тело не предназначено для подобного. Но ты всё ещё можешь быть воином, опытным воином, и станешь даже сильнее себя в молодости.

— Гладко стелешь. Вот только что-то мне подсказывает, что у такого существования немало минусов, о которых ты не упомянул. — недоверчиво усмехнулся ветеран.

— Разумеется. — не стал отпираться я. — Основной из них это фактическая смерть тела. Ни вкуса еды, ни женской ласки, ни сладкого сна… У меня нет точной статистики, но есть серьёзные подозрения, что подобное существование будет негативно влиять на сознание разумного. Спустя столетия существования в таком теле можно и с ума сойти.