Гэвин Магнус - Семена Зла

Программа — мелькнула у меня мысль. Старик забил себе в рефлексы натуральную программу, может, даже несколько, на разные случаи жизни. И просто запускает её усилием воли. До такого мне, конечно, было далеко…

Через три с половиной месяца с начала тренировок мне выдали латы. Это не было неожиданностью: на протяжении этих месяцев с меня несколько раз снимали мерки и приносили те или иные части латного комплекта на примерку.

В том же зале, где я был посвящён в рыцари больше года назад, состоялось торжественное вручение: и вот оно стало неожиданностью. Длинный зал замка был заполнен двумя шеренгами неподвижно стоящий рыцарей в серебристых доспехах. Их было несколько десятков. Они не были монолитны: имели разное оружие, часто — разную форму доспехов, кто-то имел на доспехах замысловатую гравировку. Единым было одно: серебристо-стальной металл доспехов и узорчатая едва заметная гравировка на латах, такая же, как на латах моего наставника. Пробежавшись по рядам рыцарей, я нашёл его глазами — определив по знакомому мечу. Все рыцари были в закрытых шлемах, и единственным, кто был исключением, являлся магистр ордена. К моему удивлению, он, несмотря на старость, также был одет в латы, а его шлем был подвешен на поясе.

Я медленно прошествовал через этот почётный караул к нему. Рыцари безмолвствовали, стоя неподвижно.

— Мы собрались здесь, сегодня, чтобы поприветствовать рыцаря, что сегодня станет нашим братом. Отныне и до конца наших дней.

Скрипучий голос магистра разнёсся над тишиной зала. Повинуясь властному жесту магистра из-за колонн один из ближайших ко мне рыцарей сдвинулся за колонну и выкатил оттуда тележку с доспехами.

Он и ещё несколько рыцарей медленно, степенно и не торопясь помогли мне надеть доспехи. И внезапно я узнал одного из них: это был Шиго, самый младший из моих товарищей по комнате во время обучения в ордене! Именно он закончил обучение прямо передо мной. Подойди ближе, он подмигнул мне сквозь прорезь шлема, не сказав, впрочем, ни слова.

Я сделал несколько разминочных движений, привыкая к доспехам. Последние недели на тренировках использовался тренировочный, утяжелённый комплект лат, предназначенный для привыкания к доспехам. Однако броня ордена разительно отличалась от него — и казалась почти невесомой. Что за металл мог быть столь прочным и лёгким одновременно? Увы, ответом на этот вопрос оружейники ордена делиться совсем не спешили…

— Сэр Горд. Здесь не будет ни клятв, ни обещаний, ни обязательств, ни приказов. Рыцари разных королевств могут бесконечно спорить о достоинствах своих государств и монархов, но для нас, странников, важно помнить кто мы такие.

Магистр сделал глубокий вдох. Его слепые глаза налились светло-голубым светом, и мерный, спокойный голос разнесся по залу:

— Мы — рыцари людей.

— Сердце мужества людского рода. — вторил ему голос десятков рыцарей.

— Мы — символ доблести.

— Сияющий маяк во тьме любого шторма. — эхом отозвались шеренги сверкающих доспехов.

— Мы — первопроходцы.

— Первые в битве, что встретят любой ужас. — стройным хором отозвались рыцари ордена.

— Мы — меч защитника.

— Меч, что не может быть сломлен. — ряды рыцарей со звоном обнажили клинки.

— Мы — хранители изначальной мудрости.

— Вечные, что никогда не сдаются. — затихли, наконец рыцарские голоса.

— Носите эти доспехи с гордостью и достоинством, сэр Горд. Чтобы вы не вкладывали в эти слова.

Последние слова магистр произнёс шёпотом, так, чтобы услышал лишь я. И мне оставалось лишь гадать, насколько хорошо этот человек понял мои мысли и мотивы.

Стоило мне выйти во двор замка, как трое рыцарей — странников немедленно перегородили мне дорогу. Несколько мгновений мы бурили друг друга взглядами… А затем один из них прыснул. Они сняли шлемы, и я узнал их: рыжий Зинго и братцы-блондины Рилс и Лонд! Именно они были моими соседями по комнате во время обучения. Зинго широко улыбнулся, сверкнув крепкими зубами.

—Мерика и Роберта с нами нет, они где-то в южных королевствах. Однако Шиго тоже здесь. Наконец-то и ты получил доспехи. Мы уже начали думать, что старые пердуны решили мурыжить тебя ещё несколько лет.

Я легонько улыбнулся. Не сказать, что я проникся дружескими чувствами к соседям за годы обучения, однако жить вместе и совсем не общаться тоже нельзя. А вот парни считали иначе — и воспринимали меня не иначе как друга. Впрочем, я не жаловался: с возрастом приходит умение ценить любые связи.

—Рад вас видеть, ребята — слегка покривил душой я.

— Шиго уже умотал в город договариваться. Мы просто обязаны отпраздновать это дело! — подал голос Лонд, один из блондинов.

— И что вы предлагаете?

— За третьим кольцом стен есть превосходное место, где найдутся прелестные незнакомки, термы, и изысканная кухня. А если тебе вдруг потребуются разъяснения что с ними делать… — Рилс многозначительно поиграл глазами.

— Не потребуется. Недавно прошёл экспресс-обучение в Виталии.

— В Виталии? - Зинго присвистнул.

— Вот так везение. Мой наставник решил заняться моим воспитанием, когда мы были в Бингле. — вздохнул Лонд.

— Говорят, там все бабы — сплошь на болотных кикимор похожи. — заметил его брат.

— Ты вообще в Харене был, а там все сплошь чёрные и сушёные. — парировал Лонд.

— Смуглые и горячие южанки явно лучше болотных кикимор. Мне жаловаться было не на что. А уж какие они гибкие — Рилс мечтательно закатил глаза.

В конце концов, почему нет? Отдыхать тоже нужно. Мы с ребятами провели в термах три дня, а затем они, сославшись на дела, умотали кто куда. Лонд, несмотря на жалобы, поехал в Бингл, Рилс сказал, что отправляется в Нелею, а Зинго отправился в Аурелион. Шиго же рассказывать о том, куда направляется, отказался, сославшись на слово о молчании. Парни только понимающе покивали.

Ещё через месяц тренировок я научился вводить себя в автоматический режим сознательно. Пока меня хватало лишь на несколько ударов — а затем приходилось возвращаться в привычный, сознательный режим боя. Но суть была понятна, и это было главное.

А затем в монастырь пришло письмо. Письмо на моё имя: стражники ордена передали его мне. Было не так много людей, которые лично знали меня как рыцаря-странника: в течение всего путешествия я не давал о себе знать, как о члене ордена. На ум приходили только соседи по комнате и случай в Палеотре. Даже Мелайя не знала. Мелайя…

Я внезапно вспомнил, что девушка должна была ждать меня в Кордигарде уже несколько месяцев. Тренировки в монастыре шли уже четыре с половиной месяца, и даже если предположить, что она вышла из Виталии только спустя месяц с более медленным караваном, как минимум два — три месяца она должна была сидеть в ожидании.