Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

[х*х] — Боже мой, что сегодня произошло в аэропорту Инчхон! Агдан устроила невероятный скандал!

[х*х] — Да! Я просто была шокирована её высокомерием. Её сонбе приветствовали её поклонами, словно настоящую принцессу, а она им лишь только кивнула!

[х*х] — Она точно ненормальная, раз так поступает!

[х*х] — Агдан заигралась. Нужно потребовать от неё извинений!

[х*х] — Точно! Она должна извиниться!

[х*х] — Девчуля пытается показать, что ей плевать на всех.

[х*х] — Эта ненормальная идиотка просто завидует своим сонбе. Они вернулись, заработав славу для страны, а её оставили дома, так как подозревали, что надеяться на неё нельзя. И, как видим, — правильно сделали!

Время действия: двадцать четвёртое октября, утро

Место действия: воинская часть

— Пак ЮнМи, что произошло вчера в аэропорту?

— Думаю, господин подполковник, что за вчерашний день в аэропорту произошло немало событий. О каком из них вы желаете узнать?

— Я хочу узнать о том, как вы встретили своих сонбе. — уточняет командир части, что именно его интересует. — Доложите о выполнении моего приказа.

— Есть доложить! — козыряю я. — Господин подполковник, ваш приказ был выполнен! Замечаний и пострадавших нет!

— «Пострадавших нет»? — с иронией хмыкают мне в ответ. — А мне кажется, как раз есть. И пострадавшая — это вы, сангса. Вы знаете, что уже со вчерашнего вечера СМИ заполнены фото и видео вашей «встречи»?

— Публикация этих материалов средствами массовой информации как-то нарушает законы Республики Кореи? — вежливо интересуюсь я.

— Думаю, — нет. — на мгновение задумавшись, отвечает командир части.

— Тогда не вижу в этом никакой проблемы, господин подполковник.

— То есть, — вас не беспокоит, о чём пишут журналисты?

— Последнее время я не смотрю телепередачи и не читаю новости на сайтах. Поэтому меня не беспокоит то, что там пишут.

— Общественное мнение много значит в карьере артиста. Разве не так?

— В целом, да. Но в каждом конкретном случае свои нюансы. Лично мне для карьеры, кроме свободы, — ничего не нужно. Поэтому если ерунда, которую напишут обо мне в СМИ, поможет её обрести, то я буду только «за».

— Значит, вчерашнее происшествие в аэропорту, — это было спланированное деяние?

— Нет. Это была импровизация.

— «Импровизация»?

— Да. Мне никто не дал сценарий встречи, пришлось придумывать его на ходу. Если вам не понравилось предложенное творческое решение, прошу прощения. У меня ещё мало актёрского опыта.

Стою, сжав губы. Жду продолжения. Командир смотрит на меня. Не, ну а чего? Пригласили на выступление, — представьте план.

— Причина мне понятна. — наконец произносит подполковник и меняет тему разговора. — Сангса, мне доложили, что вчера на стрельбище вы показали феноменальный результат. Четыре раза подряд получили максимально возможное число очков при стрельбе из штурмовой винтовки. Это правда?

— Так точно. — отвечаю я.

— Как вам это удалось?

Обдумываю, как будет лучше лично для меня ответить на вопрос.

— Вы знаете, господин подполковник… — объясняю я свой успех. — Я никого в жизни не убивала. Но вчера мне очень захотелось это сделать.

— Какие у вас отношения с сослуживцами? — сделав паузу, интересуется командир.

— Ровные. — отвечаю я. — Они не лезут ко мне, я не лезу к ним.

— Понятно. Думаю, с теми результатами, которых вы добились в стрелковой подготовке, дальнейшая тренировка в этой области бессмысленна. Каковы ваши успехи в рукопашной подготовке?

— Инструктор сказал, что у меня неплохой прогресс.

— Но максимума вы ведь ещё не достигли?

— Так точно. Не достигла.

— Вот и хорошо. Будете теперь заниматься только изучением рукопашного боя. Я отдам соответствующее распоряжение.

— Есть заниматься только изучением рукопашного боя!

Ну слава богу, от стрельбища я, кажется, отвертелся. Не нужно будет уши берушами натирать…

— Вопросы, просьбы какие-нибудь есть?

— Просьб и вопросов не имею. — отвечаю я, вспомнив, что «если надо будет, сами всё принесут и предложат».

— Можете быть свободными!

— Слушаюсь! — козырнув, отвечаю я.

(Тот же день. Воинская часть, вечер.)

Наблюдаю перемещающегося в моём направлении ЧжуВона, весьма довольного с виду.

— ЮнМи, здравствуй! — подойдя ко мне, радостно здоровается он.

— До свидания. — отвечаю я и поворачиваюсь к нему спиной, собираясь уходить.

— В смысле? — раздаётся сзади.

— В том самом.

Не став торопиться с уходом, разворачиваюсь обратно, решив, как говорится, расставить все точки над «и».

— Что-то случилось? — сделав озабоченное лицо, интересуется ЧжуВон.

— Случилось? — картинно подняв брови, удивлённо переспрашиваю я. — Разве может что-то случиться? Конечно же нет! А то, что ты исполняешь мою песню с АйЮ даже не спросив моего согласия, — это так, ерунда!

— Неправда, я пытался поговорить с тобой. — возражает ЧжуВон. — Помнишь, к тебе подходил ефрейтор, передавал от меня сообщение? Но ты не захотела воспользоваться его телефоном. А теперь почему-то обвиняешь меня.

— Я не знаю этого ефрейтора. — отвечаю я, припоминая недавние события. — И он выглядел подозрительно. С подозрительными незнакомцами я никуда не хожу!

— Вот видишь. — делая примиряющий жест рукой, говорит ЧжуВон. — Это было твоё решение, а не моя вина. Я сделал всё, что мог.

— Не всё. Ты должен был предусмотреть резервный канал связи.

— Так это он и был! Когда у тебя отобрали телефон, я попытался связаться с тобой по-другому. А ты не захотела разговаривать.

Прокручиваю в голове услышанное. В принципе, нестыковок как бы нет, но…

— Если это был, как ты говоришь, — «резервный канал», то ты должен был меня заранее предупредить. Познакомить с твоим связным.

— По-твоему я, что — профессиональный шпион, у которого на каждый случай есть запасной вариант? У меня даже мысли не было, что ты не станешь говорить лишь потому, что тебе не понравилась внешность человека!

— Почему не попробовал использовать других? Или телефон есть только у него?

— Откуда мне было угадать, — кто тебе понравится настолько, чтобы ты с ними заговорила? И да, с телефонами проблема. Ты же знаешь, что дисциплину в части ужесточили. Как раньше, с собою в кармане, его теперь не поносишь. Потом, я не мог сидеть часами, пытаясь до тебя дозвониться. Знаешь, насколько жёсткое расписание было во Франции? У меня вообще личного времени не было!

Смотрю на честное лицо ЧжуВона, поставив в памяти зарубку о его свободном времени.

— Всё равно. — говорю я, не желая уступать. — Осчастливить АйЮ я не собиралась. Песня предназначалась только тебе.

— Постой. — выставив вперёд поднятую ладонь, просит ЧжуВон. — Вспомни, как было. Мы планировали, что будем выступать вдвоём. Так?