Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

Слово «девушка» тоже «не совсем девушка», а «женщина, которую я знаю», в дословном переводе.

«На кой чёрт он использует такие хитрые речевые обороты?» — думаю я о ЧжуВоне, одновременно при этом кланяясь. — «Нельзя, что ли, просто сказать — познакомьтесь, это ЮнМи?».

Выпрямляюсь и встречаюсь глазами с холодным взглядом отца ЧжуВона. Очевидно, что он не в восторге от лицезрения меня. Ну и бог с ним. Как говорится, — детей мне с ним не крестить. Мне сейчас нужно произвести ответную речь. Поблагодарить родителей и родственников оппы за то, что вырастили сына прекрасным человеком, сумевшим спасти меня от вражеских снарядов.

В этот момент в зале, где кроме множества видеокамер СМИ ещё полно людей, раздаётся негромкое, но хорошо слышимое «уу-у». Похоже, это реакция зрителей на слова ЧжуВона.

«Интересно, что он такого сказал?» — думаю я, глядя на лицо ДонВука на котором никак не отразилось это «у-у», и начинаю произносить ответное слово. Поздоровавшись и поклонившись ещё раз, в первую очередь благодарю старшего семьи, то есть его, за сына. За то, что родил, воспитал и выучил. Именно так, по порядку. Сына здесь тоже отцы «рожают». Женщина лишь помощник в этом деле. Потом благодарю старшее поколение, — бабушку и деда ЧжуВона, которого я вижу в первый раз, за то, что родили и воспитали ДонВука. Потом благодарю их всех скопом, за то, что они такие классные корейцы, чтут традиции и достойно передают их новым поколениям…

Стандартная речь подготовлена заранее и отрепетирована. Подставляй нужные имена с фамилиями, — и вперёд. Главное — не ошибиться. И ещё, когда о ком-то говоришь, смотреть только на этого человека. Это — выказывать уважение. Всё же, позволил себе бросить пару мимолётных взглядов чуть в сторону, на старшего брата ЧжуВона и его жену, которых тоже вижу впервые. Понял, по их лицам, что восторга у них я тоже не вызываю. Конечно, слегка досадно, что такая мировая звезда, как я, не вызывает однозначно восхищённых эмоций у всех, ну да ладно. Всем не угодишь…

Закончив говорить, делаю глубокий, с фиксацией в нижней точке, поклон. Стоящие позади меня мама и СунОк тоже кланяются, выказывая вежливость и благодарность. Неспешно выпрямляюсь. Люди вокруг начинают аплодировать. Разворачиваюсь в их сторону и тоже кланяюсь, благодарю. Но, естественно, кланяюсь уже не так низко, как родителям ЧжуВона. Дождавшись, пока стихнут аплодисменты, майор, управляющий ходом торжества, приглашает меня с ЧжуВоном и наши семьи пройти для памятной совместной фотографии. Перемещаемся следом за ним, встаём на указанные места. Фотограф выравнивает так, как ему нужно. В результате возникает следующая диспозиция: по центру — флаг страны, слева и справа от него — флаги воинской части и морской пехоты. Ниже и по центру, на фоне знамён, — я с ЧжуВоном, сбоку от меня — моя семья, сбоку от ЧжуВона — его. Ослепляющие вспышки фотоаппаратов, жужжание камер. Стараюсь держать строгое выражение лица и не щуриться. Потом фото с генералом Им ЧхеМу. Потом с ним и с полковниками из его штаба. Потом с командиром моей части и её командным составом. Потом позируем только вдвоём с ЧжуВоном.

Всё! Уффф! Вторая официальная часть официальной части — закончилась!

(немного позже. Лёгкий фуршет: шампанское, конфеты, фрукты.)

— Что ты сказал, когда представлял меня семье? — наклонив голову к его голове, спрашиваю я у ЧжуВона, пристроившегося рядом со мной у столика.

Слева от меня «фуршетствуют» мама и СунОк, а он подошёл справа, воспользовавшись наличием свободного места.

— «Что сказал»? — удивлённо переспрашивает тот, тоже наклоняя свою голову к моей голове. — Ты же рядом стояла, всё слышала.

— Слышала, только не поняла. — признаюсь я. — Какие-то сложные словесные конструкции, кажется, из старокорейского …

— Охренеть, — помолчав, говорит ЧжуВон. — Тебя за деньги можно показывать.

— В общем-то, так и делают. — говорю я.

— Ах да, ты же не помнишь… — вспоминает он про мою проблему с памятью и объясняет. — Вежливое обращение к семье. Действительно, так говорили давно.

— Так и поняла. — киваю я и, заметив, что генерал Им ЧхеМу с бокалом в руке, похоже, собирается произнести небольшую речь или тост, тоже берусь за ножку своего бокала.

— Не пей. — шепчет мне на ухо ЧжуВон. — Ты ночь не спала, тебя вырубит.

— А то я не знаю. — отвечаю я, наклоняя голову в противоположную сторону и при этом смотря на генерала. — Мне ещё концерт работать…

Внимательно выслушав короткую речь генерала (что значит военный — по существу высказался), вежливо пригубливаю из бокала и, поставив его на стол, начинаю наблюдать за происходящим. Вокруг общаются, здороваются, фотографируются. ЧжуВон возвращается к своей семье, к ним постоянно подходят, поздравляют, жмут руки, улыбаются. Не могу сказать, что я и моя семья пользуемся такой популярностью. В нашу сторону только смотрят. Внезапно у меня возникает ощущение, будто вновь день рождения АйЮ, и я тоже окружён невидимой чертой, через которую присутствующие стараются не переступать. «Страшно далеки они от народа», как написал когда-то Ленин про похожую ситуацию — «лишнего» на чужом празднике жизни.

А вообще — спать хочу. Зачем я ввязался в этот блудняк со скоростным написанием песни? Никто не рад. Сонбе, — от того, что нужно срочно разучить что-то похожее на танец. Организатор концерта — от того, что нужно вносить изменения и генерал что-то тоже радости не выказывает, хотя сам хотел. Ничего бы не случилось, если бы я немного промаршировал. Не умер бы, зато сейчас был бы выспавшимся.

«Наверное, выпендриться захотелось». — думаю я, подводя итог размышлениям о том, зачем мне это было надо. — «Раньше за собой такого вроде не замечал» …

Вижу, как к семье ЧжуВона подходят новые люди, здороваются, начинают поздравлять. Вздохнув, вновь подхватываю свой фужер и разворачиваюсь к своим. Мама и СунОк тоже, вижу, выглядят потерянно.

— Мама, — говорю я. — И ты, онни. Большое спасибо, что вырастили меня, выучили, сделали человеком. Я немножко с придурью получилась, но это не мешает вам любить меня. Хочу сейчас выпить за вас, за старших. За всё то, что сделали для меня. Теперь моя очередь хорошенько постараться для вас. Уверена, — у меня всё получится. Получится хорошо и скоро. За вас, мои дорогие!

Приподнимаю бокал, предлагая присоединиться. Мама и СунОк молча смотрят на меня.

М? — издаю вопросительный звук, делая круговое движение рукой.

— Спасибо, дочка. — взволнованно произносит мама, опередив онни в преодолении немоты. — Я так тобой горжусь!

— Давайте выпьем. — предлагаю я. — За меня и за нас всех сразу.

— Тебе нельзя пить… — шепчет СунОк, тем не менее, беря со стола своё шампанское. — Ты несовершеннолетняя.