Владимир Голубев - Бедный Павел. Часть вторая

Но теперь, теперь мне требовалось решить, как именно их использовать. Варианты были. Виновные в убийствах были казнены, остались те, кто были причасны к мятежу и заговору. Их необходимо наказать так, чтобы все поняли, что правление Правящих Императорских Особ, как мы с мамой именовались на официальном уровне, будет строгим и жёстким, но справедливым, и заботиться мы будем, в первую очередь, об интересах государства.

– Ну что, Никита Иванович, Вы определились, как я должен наказать Вас за проступки Ваши? – начал я наш разговор.

Панин выглядел уже значительно лучше, он ещё казался немного подавленным, но взор его уже был твёрд, голос тоже:

– Ваше Императорское Высочество! Я считаю совершенно необходимым примерно наказать меня, аки заговорщика и преступника против престола и государства! И если уж не казнить примерно, то отправить тогда на войну простым солдатом, где я мог бы погибнуть с честью и так искупить кровью прегрешения свои! Или же направить меня с миссией дипломатической в ту же Англию, или Пруссию… – голос его всё набирал и набирал мощь, и последнее предложение он уже просто пророкотал, наливаясь наглостью, чувствуя, что самое страшное уже миновало.

– О-о-о, Никита Иванович! Вы думаете, что такВы можете искупить свою вину? – я выдал в голос презрения и насмешки – Нет, любезный мой! Вы будете наказаны! Будете наказаны примерно и престрого! Чтобы никто и никогда даже не заподозрил, что в государстве нашем можно государя не то что свергнуть, а даже оскорбить безвозбранно. Подойдите сюда!

Он подошёл, твёрдо ступая, готовясь узнать о своей каре.

– Итак, Никита Иванович! Вы будете лишены дворянства, а равно и всех чинов своих и орденов, так же как Ваши соучастники! Вы согласны, что это справедливо?

– Да, Ваше Императорское Высочество! – очень мрачно подтвердил мои слова Панин.

– Хорошо, далее, у вас отняты будут все поместья, дома и всё прочее имущество! Вы все будете разжалованы в солдаты. У вас не останется ничего, что выделяло бы вас среди прочих подданных наших. После чего я считаю нужным определить подданного своего, солдата Панина Никиту Ивановича к отправке для дальнейшей службы на Камчатку! – вот тогда он в лице переменился.

– Как же… Как же Камчатка?!

– Как только опубликован будет Указ, – я продолжал говорить, не изменяя тона, – Вы незамедлительно, проследуете, вместе с прочими осуждёнными – бывшими офицерами и солдатами, кои, нарушив присягу и предав долг свой, пусть и будучи обманутыми Вами лично, совершили измену империи – на место дальнейшей службы и проживания.

– Как же я…

– Как же там Вам жить, Вы хотели спросить, душа моя? Вы там начнёте жить заново! Каждому из бывших дворян будет предоставлено право взять с собой некоторое количество дворовых людей из своих бывших поместий, но крестьянам будет дана вольная грамота, сразу по прибытии на место! Кроме того, вы будете снабжены достаточным количеством провианта и фуража на несколько лет, в течение которых вы должны будете обеспечить себя сим самостоятельно. Дополнительно вам будет оставлено необходимое количество инструмента, вооружений и боеприпаса. Вы должны хорошо себе представлять, с какими целями вы отправитесь на столь дальние окраины Империи нашей!

Когда же Вы добьётесь процветания вверенной Вам в управление территории, то Вам, как и отличившемся в сём деле, будут возращено дворянское достоинство. Смотрите! – и я развернул перед ним карту, которая была предоставлена мне в Академии наук.

Исследования Камчатки, как и иных земель на севере и востоке России велись планомерно и постоянно, и сводились воедино тщанием покойного Ломоносова, который всегда считал, что будущее наше лежит именно в тех землях. При Сенате создан был особый Северный кабинет, во главе которого был поставлен бывший непримиримый соперник Михаила Васильевича, а с некоторых пор его друг – Фёдор Миллер 15 15 Фёдор Миллер – Герхард Фридрих Миллер (1705–1783) – Русский историк, естествоиспытатель, путешественник. Автор «норманнской теории», создатель Московского архива . Так что, труд великого Степана Крашенинникова 16 16 Степан Петрович Крашенинников (1711–1755) – русский путешественник, ботаник, этнограф, исследователь Камчатки. не пропал даром, и в него ежегодно вносились изменения на основе новых исследований.

– Смотрите, Никита Иванович! Смотрите, будущий глава Камчатки! Здесь размечены места, что Вам непременно пригодятся!

– А коли не получится у нас?

– Так помрёте от голода или холода! – со смехом отвечал я ему! Вот здесь его перекосило! – Плакать сильно не будем, только вот усилий жалко будет, но что же тут поделаешь – мы, чем можем вам поможем, а дальше уж вы сами! – и я снова ласково так засмеялся.

А что он думал, в сказку попал? На курорт едет? Ага, прям сейчас! Мне, конечно, хотелось, чтобы у него получилось, но вот большую ставку на это делать не желаю. Даже, если помрут все, то не от моей руки – не смогли, и всё.

– Но, дорого́й Никита Иванович, я всё-таки думаю, что Вы справитесь. И Вы – человек способный, и люди у Вас – образованные и энергичные, и деваться вам, собственно, некуда. Понятно?

– Да, Ваше Императорское Высочество! – мрачно, осознавая, наконец, перспективу, отвечал бывший мой учитель.

– И ещё, душа моя! Вам надобно жениться!

– Что? – вот, и ещё раз его перекосило! Инфаркта от него я не ждал, уж больно он жизнь любил, и помереть в такой момент не мог.

– Чтобы у Вас ещё причины были успеха добиваться, Никита Иванович, господин солдат Панин! Жена, а, ежели бог даст, то и детки значительно воли к жизни и успеху прибавляет. Есть кто на примете? – тот уже, как рыба, ртом воздух хватал, но головой отрицательно помотал.

– Тогда вот есть Анастасия Матвеевна Дмитриева-Мамонова, девица четырнадцати лет от роду, дочь Матвея Васильевича, который по глупости своей оказался вовлечён в Ваш заговор. Он свойственник Григория Александровича Потёмкина, который радеет за него по-родственному. Так что, не желаете ли на ней жениться? – вот так и супругу этому старому жуиру и сибариту нашёл. Кстати, удивительное дело, но у них действительно большая любовь случилась, м-да…

Уже через две недели первые обозы переселенцев тронулись в путь. За это время с картами, описаниями и планами жития на Камчатке были ознакомлены и братья Панины, и Захар Чернышёв, и бывший генерал-майор Бибиков, что был правой рукой Петра Панина в военной части заговора, а также братья Куракины.

Саша Куракин, мой верный соратник, отказался раскрыть перед обществом свою истинную роль в заговоре. Он не хотел оставить родственников в сложном положении и собирался разделить с ними невзгоды. Что же, он был готов оставаться моим верным конфидентом и другом. Я в личной беседе просил его беречь себя и помнить, что этот его поступок не считаю предательством, и он может быть уверенным в моём полном расположении, даже если у него лично на Камчатке не получится показать свои таланты.