Алексис Скифос - Проклятые воды

Лили трясло так, что ступенька, на которой она сидела, поскрипывала. Она сидела с закрытыми глазами, вознося молитвы за сына, и сжимала ладони так, что кончики пальцев побелели.

– Первый бросок за тобой, – великодушно уступил Морган, подавая трактирщику стакан правой рукой, а кости левой.

– Да, давай! – прорычал тот.

Звук упавших на стол костей заставил Лили открыть глаза и взглянуть на сына. Фергюс был спокоен. Слова Моргана вселили в мальчишку уверенность и надежду на нечто необычайное. Он сидел на скамье рядом с пиратом и бесстрашно наблюдал за игрой.

– Шесть-пять, – Кабан Гарри возликовал. Тут же прихватил с соседнего стола забытую кружку эля и, захлебываясь, выпил её.

Морган лишь ухмыльнулся в ответ на такую бурную реакцию. Он забрал кости и стакан, пару раз взболтал и бросил, не глядя.

– Шесть-шесть. Игра довольно интересна.

Пока расклад игры Моргана устраивал. Фергюс не смог усидеть на месте и от любопытства ближе придвинулся к игрокам. Он буквально выглядывал из-под руки своего покровителя, но не волновался. Впервые в жизни он безоговорочно кому-то доверился. И был уверен в своём решении.

– Четыре-шесть, – рыкнул трактирщик, кинув кости и снова опрокидывая в себя кружку эля. Он подгреб к себе кувшин и тарелку с остатками кабанятины с соседнего стола.

– Один – три, – Морган посмотрел на Фергюса, а тот смутился и, буравя взглядом грязную поверхность стола, сделал вид, что погружен в свои мысли.

– Шесть-один, – Кабан от души хлопнул ладонью по столу. Казалось, он уже праздновал победу и видел перед глазами своё будущее.

– Шесть-шесть, – Морган в очередной раз ухмыльнулся, глядя на Кабана. А тот занервничал, не выдерживая пронзительного взгляда соперника. – Счёт равный.

Трактирщик залил в свое бездонное брюхо очередную кружку и долго тряс стакан. Поминая всех дьяволов и ангелов одновременно, он бросил кости на стол. Одна из костей упала на пол. Игроки замерли, потому что по правилам упавшая кость не шла в счёт. На столе было шесть, на полу неизвестно что. Соперники смотрели друг на друга.

– Перебрось, – снисходительно сказал Морган.

Гарри недовольно закряхтел, с подозрением поглядывая на своего соперника. Ввиду своего мерзкого характера, он примерял его на всех и заподозрил подвох. Райс, наклонившись под стол, сам достал костяшку, и поставил её на стол.

Фергюс выдохнул с облегчением. Кость, упавшая на пол четвёрткой вверх, показалась сброшенной щелчком Высших сил. Мальчик никогда не был особо набожным, но сейчас был готов поверить в любого Бога. И молиться, как и его мать сейчас. Лили продолжала сидеть с закрытыми глазами на ступеньке лестницы и истово молилась.

Кабан недолго тряс стаканчик и осторожно скинул кости на стол.

– Четыре-пять, – очередная кружка опрокинулась в бездонную утробу.

Морган накрыл стаканом кости, лежавшие на столе, сделал несколько круговых движений по столу и поднял его.

– Пять-пять, – он посмотрел в глаза трактирщика.

Испитое лицо Кабана посерело. Трактирщик понял, что потерпел поражение, и тут же вспомнил о своём топоре. Для того чтобы до него добраться, нужно было отвлечь пирата и проскочить вглубь зала. План был примитивен – перевернуть стол и броситься бежать.

Райс тут же заметил бегающий взгляд своего соперника и кивком указал на свой кортик, лежащий на скамье.

– Половину из того, что лежит на столе, ты забираешь с собой и никогда не появляешься поблизости от этого места. Я всё равно об этом узнаю. Дальнейшая твоя судьба меня не интересует. Помни, я везде найду тебя. У тебя времени до полуночи, чтоб забрать и вывезти свой скарб.

Гарри, в мгновение ока ставший бывшим трактирщиком, сгрёб со стола монеты и отправился в свою комнату, бормоча проклятия. Стоило двери захлопнуться, как тут же раздался оглушительный грохот. То ли Кабан вымещал злобу на мебели, то ли начал сборы – было неясно.

Фергюс буквально взлетел по лестнице к маме. Лили плакала от счастья, а сын, повзрослев всего за один вечер, сидел у неё в ногах и ладошкой утирал слезы. Они оба не могли поверить, что их жизнь так сильно изменилась за столь короткий срок.

Морган сидел за столом, вытянув длинные ноги. Он был абсолютно спокоен, словно ничего и не происходило. На его лице не отражались эмоции, но и холодной маской оно не выглядело. Только что он навсегда изменил судьбы двух человек, но выглядел так, словно просто зашёл выпить вина и съесть окорок.

Дождавшись, когда Лили успокоится и уйдет в свою комнату, пират подозвал к себе Фергюса. Тот спустился вниз и подошёл к столу, предварительно налив в кувшин воды для гостя.

– Садись, – сказал Морган, указав мальчику на скамью напротив. – Через два дня я отправляюсь в море. Можешь отправиться со мной и в будущем ты станешь капитаном, я обучу тебя всему, что знаю. Или же ты можешь остаться здесь и до конца жизни будешь трактирщиком. Уходя со мной, помни, никто и никогда не тронет твою маму. Времени на размышление у тебя до утра. Всё, иди к матери и передай ей эти деньги.

Прислонившись спиной к стене, пират надвинул шляпу на глаза и, по многолетней привычке, тут же заснул чутким сном. Разговор был окончен. До утра.

Фергюс взял кошель с монетами и поднялся к матери, растерянной и безмерно счастливой. Лили за один вечер превратилась из портовой проститутки во владелицу трактира. Что делать с внезапно обретенной свободой и имуществом, она пока не знала.

– Я ухожу с господином Райсом, – твёрдым, не требующим возражения голосом, сказал Фергюс матери.

Бедную женщину захлестнула буря эмоций, и она снова заплакала. Ей не хотелось отпускать сына от себя, но при этом понимала, что рано или поздно, с его характером, он всё равно уйдёт. Фергюс был единственным сыном Лили и уходил, оставляя мать одну, вынуждая её на тяжёлый труд, но она понимала, что это – его шанс обрести светлое будущее и прославиться.

– Мам, найми слуг, этого хватит на полгода. К тому времени я вернусь. Я обязательно вернусь, – Фергюс выложил на стол несколько золотых.

Лили крепко обняла сына и заплакала ещё сильнее. Разумом она уже отпустила сына, но материнское сердце всё ещё не могло примириться с этим решением. До утра мать и сын не спали, разговаривая обо всем на свете, и зная о том, что им никто не запрещает это делать. Лили не могла привыкнуть к неожиданной свободе, сын же напротив, будучи свободным в душе, дышал полной грудью.

Утром новая хозяйка трактира приготовила завтрак для двоих, уходящих в неизвестность. Она собрала нехитрый узелок для сына – краюху хлеба, старую рубаху и башмаки. И долго смотрела вслед, когда они ушли.

– Уходя, не оборачивайся. Не прощайся. Держись меня, но живи своим разумом. Помни о доме, теперь он у тебя есть. Всегда желай в него вернуться, даже если не можешь. То, что ты видел ранее, поверь, ничто! Будущее будет более страшным, но предоставит множество возможностей. Верь, с твоим характером, всё возможно, – так Морган наставлял очередного «приёмного сына».