Светлана Меркина - Янка при дворе царя Петра

– За что? – не поняла Янка.

– За то, что забоялись правду сказать государю.

– Ладно, Бог простит, – улыбнулась Янка. – Спасибо всем, вы свободны, можете идти.

Все разом закланялись, некоторые женщины всхлипывали, крестились. К Янке подошла Настя. Лицо залито слезами. Кинулась в ноги:

– Господин! Миленький! Родненький! – она пыталась обнять Янке ноги.

– Что ты, Настя! – Янка подняла ее, обняла за вздрагивающие плечи. Подошел отец Насти, а за ним два паренька: один лет четырнадцати, а другой – восемнадцати, приковылял и дедушка. Все они в пояс поклонились Янке, а она глазами сосчитала их и подошла к писарю.

– Пиши, царевым именем!

Тот удивленно взглянул на нее, но не посмел перечить, он увидел у дворовых за спиной царя, стоящего в дверях черного хода и согласно кивающего.

– Дать вечную свободу крестьянам Настасье, – начала диктовать Янка, потом глянула на ее отца. – Как зовут?

– Егор, – растерянно сказал тот.

– Егору, – продиктовала Янка и повернулась к ребятам.

– Иван и Михаил, – поспешно ответил старший.

– Ивану, Михаилу, – продолжала диктовать Янка и взглянула на дедушку. Он растерялся.

– Федор его зовут, – подсказала Настя.

– И Федору. Он всех податей и прочих повинностей и разорений быть им и роду их отныне свободными, – она немного подумала. – А фамилия ваша как?

– Так дворовые мы, какая тут фамилия? – развел руками Егор.

– Пиши, – обратилась к писарю Янка. – И присвоить им с сего дня фамилию… Янковы. Нет, как-то не красиво, – она опять задумалась и нахмурилась.

– Может, Янковские? – послышалось рядом. Янка вскинула глаза, Петр подошел, улыбнулся. – Так лучше, а Янка?

Она вдруг вздрогнула и быстро посмотрела на него, но потом взяла себя в руки.

– Супер! Именно Янковские! Записал? – она повернулась к писарю и взяла у него листок. Посмотрела на витиеватый почерк и протянула лист Петру. – Подпиши!

– Изрядно, Янка! – восхищенно сказал Петр и подписал грамоту. – Держи! – усмехнулся. – Жду тебя, поторопись, скоро поедем! – и стремительно ушел во дворец. Янка сунула грамоту в руки удивленного отца Насти:

– Вот ваша свобода! – сказала она.

– Благодарствую, господин! – пробормотал Егор и поклонился. Янка пошарила в кармане.

– Вот, возьмите на первое время, – она вложила в ладонь Насте серебряный рубль, который ей дала Наталья. – Будьте здоровы! Прощайте! – она поцеловала Настю в щеку и помахала рукой ее семье. Потом, не оглядываясь, пошла на пепелище машины.

После интенсивных поисков среди пепла и обгоревшего дерева она раскопала динамо-машину и мотор. Они были целы, только проводки, соединяющие их, оплавились. Янка очистила их, положила на траву и отряхнулась. Потом с мотором и динамой в руках пошла к Петру. Столкнулась с ним на лестнице, они с Алексашкой тащили сундучок с инструментами. За ними слуги несли еще какое-то барахло. У крыльца уже стояли готовые в дорогу кареты, на которые грузили вещи.

– Ну, наконец-то, – увидел ее Петр. – Чего долго так, благодетель, а? – он подмигнул Янке.

– Я динаму и мотор нашел, – похвалилась Янка. – Мы их тоже заберем, ладно, Пит?

– Тащи к карете, там положи куда-нибудь, – согласился Петр. Они с Алексашкой водрузили сундучок на карету, и Петр велел привязать его вместе с янкиными железяками.

– Ой! – вспомнила Янка. – Я же свои вещи не взял! – и она кинулась было во дворец.

– Постой, сорванец! – окликнул ее Меньшиков. Янка обернулась.

– Я о тебе помню, – засмеялся Алексашка и вытащил из кареты холщевый мешок с двумя лямками, отдаленно напоминающий современный рюкзак. Из мешка торчал гриф гитары. Янка подлетела к Алексашке.

– Саня, ты просто гений! Спасибо! – Янка вырвала у него мешок и заглянула внутрь. Там прекрасно уместились и сумка и гитара. Это было намного удобнее, чем носить их по отдельности. Через полчаса переславльская экспедиция была готова.

– Ну, что скажешь, Пит? – спросила Янка, когда отъехали от дворца.

– Ты насчет поджога? – догадался Петр. Янка кивнула.

– Ну, что, написал Ромодановскому, пусть приедет, разберется. А ловко у тебя получилось, Янка! – похвалил ее Петр. – И как тебе только удалось?

– Что, расколоть твоих холопов? – Янка усмехнулась. – Это элементарно, Пит. В этом вся прелесть дипломатии. С ее помощью, если умеешь, можно даже международный конфликт разрешить, не то, что информацию вытащить. Причем, заметь, даже не повысив голоса!

– Ты только не очень задавайся! – предупредил Петр. – Я этого не люблю, – добавил он строго и вдруг спросил. – А чего это ты так испугался, когда я фамилию тебе подсказал? – он дернул бровью и внимательно посмотрел на Янку.

– Тебе показалось. – Янка смутилась и покраснела.

– Ну, краснеешь ведь, значит, врешь! – он толкнул ее локтем. – Говори, не бойся!

– Дело в том, что у моего деда такая фамилия. Вот я и подумал, а что, если эти люди мои предки. Знаешь, как зацепило! – она посмотрела на него.

– Представляю, – кивнул Петр.

Алексашка кимарил, сидя напротив. Вскоре и Янка укачалась и заснула, свернувшись в клубок, и положив голову на колени Петру. Он долго улыбался, глядя на спящую Янку, а потом в полголоса сказал проснувшемуся Алексашке:

– Да будет так! – он кивнул на Янку. – В дороге велю спать, а как на место прибудем, работать более, – и он провел ладонью по нечесаным вихрам Янки.

На следующий день карета остановилась у деревянного дворца. Правда, это было только название, внешне он напоминал высокий одноэтажный терем с различными хозяйственными постройками около. Петр вышел из кареты, разминая ноги. Протирая глаза, жмурясь от солнца, вылез Алексашка. Янка вылезла последней с заплечным мешком за спиной. Почесав уже давно немытую прическу пятерней, она надела бейсболку и огляделась. Вокруг дворца росло множество деревьев, прямо лес. Было полное ощущение, что дворец находится на необитаемом острове. И только приглядевшись получше, сквозь деревья, в низине были видны домики какой-то деревушки. От дворца вела тропинка, и за плотными рядами деревьев поблескивало озеро.

Из дворца выскочила проворная челядь и, махнув царю поклон, начала быстро разбирать вещи с экипажей. Петр и Алексашка вытащили только самое необходимое.

Янка схватила мотор и динамо-машину и пошла с ними во дворец. Интуиция помогла ей найти кабинет Петра. Посередине небольшой комнаты стоял стол, рядом лавки. Дальше стеллажи с какими-то инструментами, книгами. Ближе к окну был приспособлен верстак, на нем недоделанная модель корабля и столярные инструменты.

Янка примостила на верстаке мотор и динаму и очистила их от копоти. Потом оглядела комнату и подошла к иконе. Пошарила за ней и достала пузырек с желтоватой жидкостью. Понюхав, поняла, что это такое. Деревянное масло, подумала Янка, очень кстати. Она смазала маслом все до щелочки в динаме и моторе. Едва успела положить его на место, как вошел Петр. Они с Алексашкой перли тот самый сундучок. Увидев, что Янка полезла за икону, Петр слегка нахмурился. Поставили сундучок. Петр выпроводил Алексашку, сел на сундук и, строго глядя на смущенную Янку, позвал: