Роман Кирнасов - Человек из ниоткуда

Нам осталось определить размер этой временнóй дыры на нашей стороне. То есть: вычислить – сколько у нас есть времени до того, как она для нас будет не доступна. Написав все необходимые программы, мы с Патсторсом отправились в то место, на Сардии…

Добравшись и убедившись, что поблизости никто не летает, мы принялись устанавливать дополнительные сканеры аномальных излучений. Зафиксировав кротовину, мы вычислили, что на нашей стороне её размер с месяц, и что этот месяц уже заканчивается и осталось, буквально пару часов.

– Профессор, что будем делать, – тревожно начала лепетать я…? – Если мы не попробуем открыть кротовину, мы её упустим…

Профессор задумчиво молчал. По его выражению лица было видно, что он понимает больше моего и пытается придумать самый оптимальный вариант действий. Я не стала ему мешать и решила ещё раз всё тщательно проверить, пока он думает…

– Да… Жаль, что мы не подготовились, ничего не взяли с собой, – наконец заговорил Патсторс. – Аника, ну, ты ж понимаешь? Учитывая, что мы над океаном, вариант один…

– Понимаю, профессор. Вместе с Сардией?

– Да. Я конечно, не хотел бы рисковать тобой, но других вариантов нет. Мы ж не знаем: либо – таких дыр полно в течении времени нашей жизни, либо – нам крупно повезло, и эта кротовина – большая редкость на протяжении ста, а может и тысячи лет.

Я молча запустила стабилизатор излучателя и он начал фиксировать эту червоточину. И вот кротовина открылась. На датчике прибора были видны пространственные границы кротовины. И нам повезло, что наша лётка, по размерам, в неё проходила. Но сама червоточины была под водой и нам придётся нырять. Конечно наша хронология достигла того прогресса, что у каждого был свой летающий транспорт, который помимо двигателя для движения, имел ещё магнитный двигатель – антигравитационный. И данные транспортные средства хоть и имели герметичность, но не были предназначены для движения под водой. Мы это осознавали. Хорошо, что расстояние до кротовины под водой было всего 7 метров. Тянуть резину нельзя было, потому что при её открытии, сразу бы полилась вода на другой конец кротовины.

– Сардия, резко вперёд метров на 15, затем снова резкий поворот назад и вверх из воды.

– Принято, – ответила машина.

Сардия быстро рванула в заданную точку. Произошла мгновенная вспышка и Сардия повернула вверх из воды. Мы вылетели над поверхностью воды на 5324024 года в прошлом.

Был ветер, но шторма не было.

– Сардия, просканируй где ближайшая суша и вперёд, но не спеша. Выводи все данные на экран.

– Делаю, – ответил искусственный интеллект.

На панели управления стали появляться показатели температуры за бортом, показатели, влажности, вероятности сейсмических активностей, а также флора и фауна, которая выделялась на экране разными цветам. Геометрических построений не было. Людей от животных сканировочная программа отличить пока не могла, потому что мы пока над этим не работали. Мы приближались к ближайшей суше. Была ночь, и я специально не скомандовала о включении фар, чтобы местные (если они есть) нас не обнаружили, по крайней мере – чтобы не обнаружили в полёте.

Мы вышли из Сардии, взяв с собой дистанционный пульт связи с ней. И её я оставила в полу-метра от земли. Взяв голограммер, я стала записывать всё, что вижу, в трёхмерном измерении. Вокруг были не знакомые нам деревья, огромных размеров. Мы чувствовали себя, как два потерявшихся муравья в огромном лесу. И у Патсторса, и у меня потихоньку начиналась паника. Сразу появились разные внутренние страхи, которые мы раньше никогда вообще не испытывали в своей жизни. Страх застрять здесь навсегда, страх, что на нас нападут ядовитые насекомые, или того хуже – дикие звери. Хотя, что хуже, это ещё – большой вопрос.

Посмотрев друг на друга, мы увидели эти страхи, по выражению наших лиц.

– Будешь пить? – спросил Патсторс.

– Нет, – тихо произнесла я, работая с голограммером.

– Аника, – давай фиксируй всё на разных расстояниях, и сваливаем отсюда домой, – тревожно прошептал Патсторс.

– Да, – ответила я профессору, будучи, как всегда, солидарна с ним. Я стала медленно поворачиваться вокруг себя, и фиксировать данные трёхмерного изображения на разных расстояниях. Сначала на расстоянии нескольких метров, затем, нескольких десятков метров, сотен, и нескольких километров, насколько позволяла модель данного голограммера.

Пока я фиксировала данные, нас стали замечать местные насекомые, и животные, и птицы, обращая на нас всё больше внимания.

– Да, профессор, повторила я, – нужно улетать. Людей здесь, скорее всего нет.

В эту минуту небольшая птичка (я её в тот момент восприняла как птичку, хотя и не знала, можно ли её с полным основанием причислить к классу птиц, теплокровных яйцекладущих позвоночных) спикировала из темноты прямо нам под ноги. Откуда она взялась? Крошечная, размером точь-в-точь – воробей, она села на землю между мной и профессором. Ночь, темнота, ветер. И птица.

Я вспомнила, как в детстве читала рассказы о животных, написанные искусственным интеллектом по мотивам творчества известных писателей. Программа брала всё самое лучшее из того, что написали писатели-люди, и компилировала в совершенно захватывающие рассказы. К чему это воспоминание мне сейчас, в пяти миллионах лет от дома? Совершенно не вовремя, подумала я, наклонилась и взяла птичку в руку.

– Аника, что ты делаешь? – голос Патсторса звучал довольно нервно.

– Беру образец местной фауны, профессор. Нам надо возвращаться, вы же помните, что кротовина закрывается через пару часов, причём, из этой пары часов мы уже потратили минут сорок? А нам ещё возвращаться. Давайте возьмём птичку!

– Аника, ты даже не представляешь себе, какие организмы мы можем привезти домой. Вирусы, бактерии, простейшие…

Я скорее почувствовала, чем увидела, что профессор уже согласился взять птицу, а спорит просто по инерции.

– Она пройдёт карантин. Процедура отработана. Пойдёмте, не будем терять времени. – Я шагнула ко входу в лётку. Мы уселись, я посадила птицу в специальный отсек для перевозки живых организмов – он (или она, пока не ясно) с готовностью порхнул на спинку кресла, и я активировала Сардию для полёта. По зафиксированным координатам мы долетели до "своей" червоточины и стартанули назад, как и сюда: Активировали кротовину, нырнули в воду, прошли пространственно-временной барьер. Сардия сделала резкий поворот вверх, и мы вновь вынырнули из воды, закрыв кротовину. Убедившись, что Сардия никак не пострадала, мы отправились в наше рабочее помещение.

– Нашкодил, – резко произнёс профессор, с эмоциональным выражением, на котором вновь появилось слегка, то чувство, которое у нас активировалось в прошлом – страх.