Любовь Огненная - Страшные сказки. Том 1-4

Доподлинно известно, что этот яд был придуман зельеваром Пуэро Гюсо, которого казнили за смерть короля и королевы Шагдараха. Влюбившись в венценосную красавицу, зельевар не стерпел отказа и преподнес в подарок даме сердца краску для губ, созданную специально для нее. В течение четырех суток в Шагдарахе странным образом умерли сразу восемнадцать человек. Спустя пять лет Пуэро Гюсо сам явился с чистосердечным признанием, прославившись на века как создатель самого коварного яда…»

Закрыв книгу, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь унять дрожь. Дама не ответила на чувства, и ее отравили, а она неосознанно отравила, видимо, супруга и всех своих любовников. Страшная месть…

Драйян все не возвращался, и я уже было хотела подняться к себе в комнату, как вдруг подумала о том, что стоит подтвердить свою догадку. Ведь наверняка где-то должна храниться баночка или бутылек с этим ядом. Куда лерг мог спрятать запрещенную вещь? В свою спальню? Или в кабинет?

Рванув наверх, я неслась по коридору, чтобы разочарованно остановиться перед закрытой дверью кабинета. Подергав ручку, не стала и дальше терять время и направилась к спальне мужчины. Дверь в его комнату оказалась открытой.

Заходила внутрь настороженно. Переживала, что слуги могут застать меня здесь и доложить об этом хозяину. Не представляла, как он разозлится, но и отступать была не намерена. Азарт гонки подначивал идти вперед, разгоняя адреналин по венам. В конце концов, любопытство – не порок.

Осмотрев ванную комнату, где среди косметических средств вполне мог прятаться яд, ничего особо привлекающего внимание не нашла. В гардеробе мужчины тоже ничего не было. Осматривала спальню, открывая ящики, проверяла содержимое полок. Полезла и под матрас. Даже подушки ощупала, но ничего не нашла.

Стояла, опираясь спиной на комод, и рассматривала женский портрет, заключенный в рамку. Из-под стекла огромными глазами на меня глядела девушка. Она сидела полу боком, будто бы и вовсе не позировала, но смотрела именно на художника. Улыбалась так ярко и заразительно, но при этом так естественно… Я по-хорошему завидовала счастью в ее глазах. Так смотрят на того, кого любят всем сердцем.

Лениво прогуливалась по комнате, приподнимая картины, которыми были украшены стены. Рассматривала книжный шкаф. Странно, что он стоит здесь, тогда как в моей комнате ничего похожего не было – только полка. Ведь есть библиотека.

По одной доставала каждую книгу, открывала и тут же ставила ее на место. Не знала, что ищу. Может быть, тайник? Пустое место, скрывающееся под обложкой…

Я попыталась взять очередную книгу, но, выдвинувшись, она не поддалась. Что-то щелкнуло, и шкаф поехал на меня, вынуждая в испуге отпрыгнуть в сторону. За предметом мебели пряталась арка. Боязливо заглянув, я увидела кабинет. Письменный стол, кресла, диванчик, папки, шкафы и то, что заставило меня обомлеть.

В одном из углов на высоком каменном постаменте стояла девушка в струящемся платье. Ее длинные волосы обвивали плечи. Руки были сложены на животе. Она будто была живой, настолько реалистичной, что становилось страшно. Ее улыбка словно озаряла комнату, а лучи солнца, проскальзывающие через окно, вынуждали белый камень блестеть, переливаться перламутром.

У ее ног без каких-либо секретов или тайн лежала круглая железная баночка, на чьей плоской крышке разместилась кисть. Рядом стояло овальное настольное зеркало.

Отложив кисть, я подняла коробочку и открыла ее. Белесая, почти бесцветная кремообразная субстанция заполняла форму едва ли наполовину. Почему-то мне казалось, что я нашла именно то, что искала.

Всего на миг в комнате поднялся невероятный ветер. Он обрушился на бумаги и документы, поднимая их к самому потолку, кружа по комнате в безудержном вихре. Я успела лишь обернуться, как в кабинете появился Драйян. В его взгляде читалось бешенство, а сам он выглядел настолько напряженным, что становилось страшно. Молчала, ожидая, пока заговорит сам.

– Нанеси его себе на губы. – Ледяное спокойствие било наотмашь, вызывало ледяную дрожь первобытного ужаса.

– Нет, – едва смогла я ответить.

– Нанеси его себе на губы и не заставляй меня повторять еще раз.

Психанув, я схватила кисть и, как смогла, без зеркала размазала яд по губам. Страх прошел, просто схлынул, а на смену ему пришла злость. Нагло встречала его взгляд, сложив руки на груди.

– И что же дальше? Подождем четыре дня или напоим меня рускинским ядом?

Мужчина оказался возле меня в мгновение ока. Больно схватив за плечи, прижал к себе так сильно, что мне пришлось отклониться назад, чтобы видеть его лицо.

– Кто разрешил тебе войти сюда? – сжимал все сильнее.

Наверняка на руках останутся синяки, но разве это важно?

– Я сама себе разрешила. Это ведь и мой дом тоже, – вызывающе улыбнулась я, не пытаясь вырваться.

– Вот как? Наверное, тогда тебе уже пора перебираться в нашу спальню?

Моя улыбка мигом угасла, а сердце забилось в разы быстрее. Одна его рука ослабила хватку, и, погладив мою спину, лерг начал ловко расшнуровывать платье. Расправив плечи – так, что ткань спустилась ниже, – я приподняла подбородок, смотря на него будто свысока, и с холодной уверенностью произнесла:

– Тронете меня, и я тут же самолично выпью яд. Уверена, у кухарки найдется крысиный.

Его пальцы замерли, распустив завязки. Смотрел на меня так уничтожающе, будто готов был придушить собственными руками прямо здесь и сейчас.

– Мне кажется, тот урок мы уже выучили. Хочешь повторить?

– Я не блефую, Драйян. У меня нет желания умирать, но если вы меня тронете, пострадаем мы оба.

Схватив меня за шею, мужчина впился в мои губы – болезненно и дико. Сминал, подавляя волю. Пытался сломать тот барьер, что я выставила между нами. Кусал, не щадя. Он выплескивал на меня всю свою ярость, всю злость, что дрожью ложилась на тело. Уже не могла дышать.

Задыхаясь, приоткрыла губы, чтобы глотнуть воздух, но лишь дала волю мужчине. Его язык теперь беспрепятственно изучал мой рот, не давая закрыться, не давая оттолкнуть, прекратить. Не знаю, в какой момент я возненавидела его настолько, что начала отвечать ему. Злые слезы струились по щекам, а я отвечала на ярость яростью, на страсть страстью, на грубость грубостью. Изо всех сил кусала его губы, ощущая металлический привкус крови во рту. Освободив одну руку, сжала его волосы, пытаясь причинить боль, но Драйян словно и не замечал моих стараний. Для него существовал только этот поцелуй.

Мое платье поползло вниз. Юбка едва держалась на месте, а короткие рукава уже съезжали по рукам, открывая взору нижнюю рубашку. Тяжело оторвавшись от моих губ, мужчина переместился на шею и ключицы, клеймя поцелуями, обжигая болезненными прикосновениями. В его руках ощущала себя безвольной куклой, но явно чувствовала жар, волнами расходящийся по телу.