Сергей Васильев - Протокол о недоделках

Через полчаса мы спрятали багги около обрыва, под которым в полукилометре были огни форпоста с высоченной башней. А за ним широкая река с мостом от высшей цивилизации – под звёздами не очень видно, но если знать, и карту посмотреть.

Взяли оружие. Пошли через тёмный лес. Навстречу огромной стальной громаде и полусотне вооружённых амбалов, хотя Бенка уверена, что в городе оставили неопытных. И шанс у нас есть.

Идём в отчаянный бой.

Бенка

Я шла впереди маленького отряда. Хотя нет. Передо мной прыгал Крис. Уже подходя – а по треску ломаемых деревьев и свету фар невозможно не найти – к Грунчу, я расслышала очень далеко в направлении кормы ползучего города взрыв. Отлично. Там бой идёт. И даже если заканчивается, то времени у нас полно. Усталые бойцы, если победят верги, хотя если неожиданно напали, то наверняка победят, когда ещё дотопают обратно.

Над нами с интервалами пролетели три флаера! И судя по чуть разному негромкому звуку, совсем близко, и разных рас. Удивительно! Но нам не до них.

Обошла город кругом – в темноте, да за кустами меня не видно. Всё ожидаемо. Передняя и боковые двери закрыты, оттуда свет в щели проходит. Но основные ворота – кормовые.

И они заперты. Ожидаемо. Скорость у крушащего кусты и деревья, да и камни подминающего города, пара километров в час. Мы осторожно пошли в мёртвой для наблюдателей зоне. Я решила пока не пытаться просунуть внутрь Криса – не особо мелькавшие в бойницах часовые вряд ли проворонят крупного крысца. Да и у крысца силёнок не хватит крепкие запоры открыть. В конце концов просто поднялась по безалаберно опущенному пандусу и постучала в дверь посреди кормовых ворот.

Не спросили! Не пароль даже, а просто «Кто там». Уверенность и раздолбайство свойственны вергам, но я даже не ожидала, что настолько! Дверь просто резко открылась. И я выстрелила в грудь дурня. И сразу во второго.

Больше никого в тесном кормовом отсеке первого этажа нет. Но ненадолго, выстрел-то слышали. Широкая лестница наверх и дверь в машинное отделение. Я глянула на убитых – два молодых оболтуса, поэтому и открыли. И пиво у них, и жаркое, ужин прервала. Я кинула кусок мяса в рот, дозарядила револьвер и скомандовала Талычу держать лестницу. А сама открыла дверь в машинное отделение. Нос к носу столкнулась с вытиравшим руки ветошью механиком, всё-таки решившим узнать, в честь чего стрельба, он ещё и бормотал на своём языке:

– Остолопы молодые, опять кто-то мелькнул за кормой, а пароль не сказал, пугальщики фиговы.

Я выстрелила ему в грудь, вбежала в мир пыхтящих машин и горящих печей. Спряталась за поленницей справа. Саныч типа юркнул за бак с маслом слева. К нам бежали два механика с огромными гаечными ключами. Ещё двое побежали к оружию, надо полагать. Время терять нельзя, я прокричала:

– Твои с ключами! – и открыла огонь по бежавшим к оружию более умным.

Рядом грохнули, немного оглушив меня, два выстрела из обреза. Эх, картечь, да в упор! Ни одного шанса у гаечных ключей! Ну и я четырьмя выстрелами сразила «своих» с пятнадцати метров. Пробежала, как смогла к передней стене и заблокировала дверь в передний отсек. Там оружие и порох, но не взорвём. Наверняка уже сверху под прицелом держат арсенал, да и мы не помирать и Романну убивать сюда пришли. Я просто заперла дверь. Вставила гаечный ключ в поворотное кольцо запора. Перезарядила револьвер, а одной рукой это не так удобно, хотя можно и раненой пытаться помогать, но проще между ног зажать, чем корчиться от боли. И патроны я вытащила из-за спины.

Но зря я тормозила. Из шлюза раздался выстрел Талыча, сразу второй! И третий! Молодец, Саныч, не стал смотреть как я, однорукая и как бы безногая, тут шурую, а ушёл на корму. Возвращаясь к двери, сунула револьвер в кобуру и тесаком добила одного из недобитых из револьвера.

В шлюзовой лежали два трупа вергов, третий наверху лестницы. И стояли по углам Талыч с Санычем. Бледные, но держатся – да, ужасный абордажный бой в тесных коридорах для отчаянных сердец. Меня сейчас не трясёт, потом трясти будет, да и я самоубийца… Была… И я лютая ветронка!.. Я показала Санычу кулак, потом как будто поджигаю от сигары фитиль, и бросаю в коридор, потом ещё. А потом подняться и рукой аккуратно закинуть две бомбы над нами.

Взрыв! Вопли, стоны! А нечего поджидать за углом, тем более таким храбрецам. Ещё взрыв. Затем Саныч поднялся по ступенькам два раза и два раза кинул бомбы на пол над нами. Ну и грохот над головой! И вопли.

Дальше пошло легче. Не особо боеспособный деморализованный противник понял, что имеет дело с профессиональной и отчаянной штурмовой группой! И начал больше прятаться, хотя если бы рванули толпой, ну или цепочкой… Но не рванули.

По моему кивку Крис легко взлетел по лестнице, скрылся, появился над лестницей и махнул хвостом. Мы поднялись. Довольно длинный коридор вперёд, и короткий назад. И двери… И пара трупов.

Я в первую дверь заглянула у пола, никого. Во второй каюте стоял амбал, и выстрелил из винтовки. Я появилась в проёме и выстрелила ему в грудь, пока он собирался перезарядить. Потом сразу во второго, выглянувшего из-под кровати. И ещё раз – подкроватному сразу критически не влепила.

Начала перезаряжаться, наблюдая краем глаза за коридорами – но их Талыч контролировал – и как пара Крис и Саныч пошли зачищать другие каюты. Саныч открыл, Крис заглянул, пискнул. Саныч сунул обрез, пальнул, оттуда ответили, Саныч разрядил второй ствол, уже заглянув. Ну и так далее… Когда в комнатке, или каюте, было несколько врагов, то Крис пищал столько же раз, и Саныч кидал гранату. А потом отстреливал. Если пусто, то Крис пищал иначе.

Талыч тоже кинул пару гранат. И у меня были. Но врагов почти не стало. Через пять минут я выглянула из иллюминатора-бойницы в комнатке, с кровью на стене от простреленного мною верга. И увидела, как верги бегут в лес из дверей арсенала. Дверей конечно не видно, но больше неоткуда – два боковых трапа вниз мы контролировали, а в арсенал есть вертикальный ход с крыши и с последнего этажа, где пушки.

Ну и в конце коридора второго этажа, для нас в конце, а вообще в носу, в запертой каютке мы нашли живую и даже здоровую, если здоровенную шишку на голове не считать, Романну! Слёзы радости её и Талыча. И обнимания меня, и целования. Я попросила перевернуть ленты патронташей мне на грудь полными частями. Пошли на третий этаж, но там всего двоих убили. На четвёртом одного. На крыше никого. Убежали бойцы противника!

Я ругнулась на себя, когда мы глядели в пустой тускло освещённый арсенал с боковыми, в основном погрузочными дверями. А ведь нас могли взорвать! Мы зашли в пороховой отсек через машинное отделение. Заперли двери. И кормовой люк. Я удивила своих, что машины ломать и глушить не надо. Пошли в начало третьего этажа – в рубку.