Диана Курамшина - Туман войны

Госпожа Величко, как всегда, была разодета с большой помпой. Тёмно-синее платье было украшено бледно голубыми кружевами вышитыми палево-жёлтыми цветами. Тяжёлое колье поблёскивало камнями и отражало то огромное количество свечей, что находилось в зале.

– Bonne soirée, Louise! (*Добрый вечер, Луиза!) – чуть ли не пропела она своим грудным контральто улыбаясь так приторно, что не почувствовать подвох было просто нереально. – Почему ты не танцуешь с женихом? Позволяешь разделить его внимание с приживалкой?

– Павел Матвеевич достаточно учтив, чтобы выделить танец и для моей компаньонки, – ответила, старательно удерживая улыбку на лице.

– Entre nous, ma chère, (*Между нами, моя милая) – она погладила меня по руке кончиками пальцев, унизанных кольцами, – ты должна понимать, что мужчинам требуется кое-что побольше, чем объятия и поцелуи. А учитывая твою, – тут она с трудом сдержала презрительную гримаску на лице, – лекарскую деятельность, ты наверняка в курсе этой особенности. Твой жених может быстро найти всё необходимое ему, в твоём ближайшем окружении. Тебе стоило бы это учесть.

– А что, Варвара Андреевна, после походов вашего сына, женщины в «весёлых домах» уже закончились и не с кем более получить желаемое? – меня неожиданно развеселила это попытка вызвать ревность. Дело в том, что все служительницы подобных заведений должны были периодически проверяться в городской больнице. Благодаря чему я была лично знакома с каждой и часто являлась принудительным слушателем всевозможных историй и случаев из их «служебной практики», в которых младший господин Величко порою бывал главным героем. – А может, вы рассчитываете вызвать во мне неприязнь и подозрения, дабы я разорвала обручение, на радость вашим дочерям? Ведь их пристальное внимание к моему жениху ни для кого не секрет.

В начале моей отповеди женщина начала бледнеть, а потом стала покрываться красными пятнами. Я уже была готова услышать какую-то очередную гадость, как она вдруг погрустнела и произнесла:

– Tu es encore trop jeune (*Ты ещё слишком молода) .

Не сказав более не слова, и надев на лицо приветливую улыбку Варвара Андреевна направилась к группке стоявших неподалёку барышень. В её доброжелательность нисколько не верилось, скорее всего, пошла опять разность очередные нелепые сплетни. Я не понимала её такой подчёркнутой нелюбви ко мне.

– Ведьма опять наговорила тебе очередных гадостей? – вернувшийся Павел поцеловал мне руку. – Что ей всё неймётся-то?

– Мне кажется, она глубоко несчастна.

Моя фраза вызвала у него удивление и недоверие. Но продолжить эту тему он не смог. К нам подошёл Аким Петрович с новостью, что губернатор спустился в зал и пока есть возможность, Павел Матвеевич должен не упустить момент с ним пообщаться.

Сделав знак Егору, одетому сегодня в ливрею и выполняющему роль охранника документов, мой жених получил на руки свою, уже местами протёртую на углах кожаную папку. Оставив Ольгу на диванчике, мы прошли по залу в сторону графа Толстого, но нам всё-таки пришлось немного обождать. Рядом с тем стояла пожилая пара, явно подошедшая поздороваться. Дождавшись их ухода, мы наконец-то смогли подойти.

Отдав должное взаимной учтивости, Павел смог вручить подготовленные им документы губернатору. Тот некоторое время их читал, нацепив на нос пенсне, а потом, подняв голову, возмущённо уставился на моего жениха и произнёс с тихим негодованием.

– Это совершенно неприемлемо! Никто не позволит вывозить военные и аптекарские магазины 14! Князь Багратион клятвенно заверил меня, что городу ничего не угрожает. Ваши предположения могут посеять панику среди обывателей. Да и потом, с чего вдруг такое…

– Дмитрий Александрович, вы же посмотрели мои записи. Учитывая количество и темп движения войск, в начале июля корпус Даву 15будет рядом с Могилёвом! Как вы собираетесь оборонять город, у которого в наличие имеется только не предназначенный для военных действий батальон внутренней стражи? А это всего-то около трёхсот человек…

– Князь обещал, что пришлёт к нам на помощь пехотный корпус генерала Райевского! – губернатор вдруг осёкся и продолжил раздражённо. – Вот мне интересно, откуда вы, господин Рубановский, получаете подобные донесения?!

Павел Матвеевич тяжело вздохнул. Я помнила, что Райевский не успеет. Все наши попытки изменить сложившуюся ситуацию пока заканчиваются неудачей. История совершенно не хочет сойти с назначенной ей колеи.

И хотя господин Исупов, на которого в ожидании поддержки посмотрел «провидец», был с ним полностью согласен, но пойти против воли губернатора не имел никакой возможности. Поэтому он ограничился лишь пожатием плеч.

– Он и вас, барышня, сбивает с пути! Мне доложился господин Скоблевский, что вы выказали стремление вывести раненых в неизвестном направлении. Не знал бы о вашем безоглядном служении Асклепию 16, мог бы заподозрить вас с вашим женихом в тайных сношениях с неприятелем, – заявил граф Толстой, поглядывая на меня с укоризной.

– Почему же не известном? Думала вывезти в Смоленск. В обороне города они не помощники, а на благородство неприятеля к увечным нет никакой надежды. Вы же не думаете, что, лишая своих солдат медикаментов, они будут лечить наших? – ответила несколько возмущенно, хотя подобное было совершенно неприемлемо.

Поодаль столпились в ожидании губернатора слишком многие, посему нам пришлось уступить место следующим просителям.

Уже когда мы подходили к диванчику, на котором нас ожидала Ольга, я услышала «старый дурак», которое тихо прошипел Павел. Осторожно сжала его руку. Вокруг слишком много людей и высказывание могут услышать.

Господин Рубановский действительно рассчитывал вывезти из города всё, что может впоследствии понадобится войскам, но история нашего прошлого осталась неизменна. Французам достанутся полные магазины. Это и вывело «провидца» из себя. Все наши попытки достучаться до власть предержащих оканчиваются неудачей.

Более мы не танцевали, просидев на диванчике до самого ужина. Подходящих ко мне жених встречал таким выражением лица, что никто даже не отваживался высказать приглашения.

Но… не знаю, по какой причине, пример Павла Матвеевича оказался показателен в отношении Ольги. Ещё несколько мужчин приглашали её на танцы. На попытки компаньонки отказаться, я неизменно уговаривала ту развлечься, а не сидеть с нами. Тем более это давало нам возможность спокойно побеседовать.

Я поведала Павлу свою неожиданную беседу с госпожой Величко. Думала, что мой ответ его расстроит, но он только посмеялся.

– Спасибо, милая, я никогда не сомневался в том, что в этих светских играх ты сможешь постоять за себя, – сообщил, целуя мне руку.