Елена Алчевская - Из Шумера с любовью!

После обеда начинались устные уроки. Для нас, малышей, это были богословие, ботаника, зоология и география. Не могла даже предположить, что будет так интересно учиться писать и учить предметы, которые в своей школе недолюбливала! Вспомнились и университетские лекции по истории Древнего мира.

Уже довольно рано человеку в ходе его движения по жизни, понадобилось делать сообщения не только устно, от лица к лицу, но и через время и пространство. Для этого использовались специальные мнемонические, т. е. напоминательные, знаки, изображавшие вещи, о которых надо было что-то сообщить или которые вызывали какие-то нужные ассоциации. И вот сейчас, по моим прикидкам, около 3400 года до н. э., сидя на пятках за письменной доской, углом тростниковой палочки я рисовала знаки на пластичных плитках из глины. Каждый знак-рисунок обозначал либо сам изображённый предмет, либо любое понятие, связывавшееся с этим предметом. Например, небосвод, зачерченный штрихами, означал «ночь» и также «чёрный», "тёмный", «больной», "болезнь", «темнота» и т. п. Знак ноги означал «идти», "ходить", «стоять», "приносить" и т. д. Забегая вперёд, хочу сказать, что местное письмо я освоила быстро. И дело тут не в моём университетском образовании. Грамматические формы слов не выражались, да это было и не нужно, так как обыкновенно в документ заносились только цифры и знаки исчисляемых объектов. Правда, сложнее было передавать имя получателей предметов, но и тут на первых порах можно было обойтись наименованием их профессий: горн обозначал медника, гора (как знак чужой страны) или раба, и т. п.

Дни шли за днями. Уроки продолжались. Занятия шли целый день. Выучиться писать клинописью, считать, рассказывать сказания о богах и героях было нелегко. За плохие знания и нарушение дисциплины строго наказывали. Письмо сменялось историей шумерских правящих династий, математикой, астрономией, религиоведением. Несмотря на суровую дисциплину, школу здесь уподобляли семье, её, не побоюсь этого слова, любили. Учителя называли «отцом», а учеников – "сыновьями школы". В наше время бы так. В эти далёкие от моего мира времена дети по-прежнему оставались детьми. Играли и баловались. Особенно популярны были игрушки на колёсиках. Их даже в школу разрешали брать. Интересно, что величайшее изобретение шумеров – колесо, было тут же применено и в детских игрушках. По-моему, самое целесообразное применение. В общем, шла обычная жизнь школьника, а в моём варианте, школьницы младших классов. Кстати, со своими одноклассниками я подружилась. И способствовали этому наши русские сказки. Самая любимая была – про Колобка и Репку. Эти сказки обычно шли на "бис".

Неожиданности.

Но к празднику Нового года моё положение изменилось. Как освоившую программу первого года досрочно, меня перевели сразу в пятую дюжину младшей группы. Здесь учились ребята на год старше меня. Сказать, что в школе разразился скандал, значит не сказать ничего. Особый накал ему придало моё изображение в виде слепленной из глины статуэтки девочки, сидящей с табличкой в руках. Поставленная на своеобразную доску, точнее, полку почёта, она вызвала бурю эмоций. По моим наблюдениям, шумеры не только проявляли удивительную тягу к знаниям, но и очень ценили образованных и умных людей. Правда, почему-то все в стране были совершенно уверены, что эта мудрость сосредотачивалась в ушах человека. Поэтому в тот день, когда мой глиняный бюст с большими оттопыренными ушами и табличкой о переводе в новый класс поставили на полку в нише алтарного зала, школа взорвалась.

Впервые за всю её историю ученика после 3,5 месяцев обучения перевели на три десятка вперёд. Причём этот ученик – девочка. И не объяснишь ребятам, что в средней школе и университете моего времени нам преподавали ещё и не такие, предметы. А училась я всегда хорошо. Поэтому в этом времени и пространстве мне пришлось только выучить письмо в размере четырёх дюжин классов. Правда, с математикой ещё пришлось повозиться. В шумерской школе изучаются несколько систем счисления.

Во-первых, в начальных классах учат древнейшую из них, связанную с шумерскими числительными. Здесь различают счёт пальцев на правой и на левой руке: после числа 5 открывался как бы следующий счёт, заключавшийся в прибавлении к 5 других чисел (6=5+1, 7=5+2).

Во-вторых, математические записи исходили из двуручного десятичного счета, и числа от 1 до 9 изображались соответствующим числом палочек или клинообразных углублений. Из десятков собственные наименования имели только два – это 10 и 20. С шестого десятка, как и с шестой единицы, начинался новый счёт. Десятки обозначались кружк ами, причём с шестого можно было снова записывать счёт палочками. Десятки после 60 обозначались сложением 60 и какого-либо другого десятка, поэтому особого названия для сотни не существовало. Не фигурировала сотня и в шумерском счёте. Число 60 было основной счётной единицей. Если кто-то ничего не понял – не расстраивайтесь. Ни в жизни, ни в прочтении моих записок вам этот счёт не понадобится. Написала из чистого хвастовства – мол, во какая умная, сама разобралась. Хотя действительно просто – надо просто думать в другой плоскости, чем мы привыкли. Шумерам это вообще было как два раза … чихнуть. Они с детства так считают. И ничего, не плачут.

Но что меня действительно напрягало все эти месяцы – это основной метод обучения в шумерской школе. Он заключался в том, что главным в обучении считалось развитие памяти. И как её развивали! Мама возьми меня обратно! Малыши (и я с ними) разучивали, запоминали, зазубривали каждый день различные тексты (сказания, загадки, стихи, описания животных, расчёты количества пива на семью т. д.) различного объёма. Мало того, на следующем уроке шла тренировка моторной памяти в процессе записывания этих же текстов. Существовали списки знаков и слов по разным отраслям знаний – от быта до медицины и астрономии – которые нами скопом запоминались, причём более половины из них мы их просто не понимали. Вот представьте, как вам придется заучить в первом классе фразу: "Учитель часто повторял, что знать истину для шумера значило уметь назвать словами реальные предметы и определить их статические признаки. Другими словами, главными были имя предмета и стандартный набор его признаков. Отсюда, основными целями обучения являлись запоминание со слуха этих имён и признаков, их повторение, умение читать и считать (кстати, чтение и счёт обозначались одним глаголом) и, до кучи, вбивали знание основных распевов божественных гимнов. Это всё равно, что в первом классе, в 3-ей четверти, когда дети выучили все буквы алфавита, учительница предложила записать текст (по памяти) такой текст: