Екатерина Верхова - Мама с проблемами

Почти все опасные документы были спрятаны в сейфе, и единственное, что могло помешать состояться аукциону, – один ма-а-аленький платеж. И заново подписанный перерасчет. Волдер ничего подписывать, разумеется, не собирался, но новость о внезапно возникшей бабе ломала все планы.

Лишь бы опасность миновала. Оставалось сделать крошечный шажок. И выкупить у самого себя дом на аукционе, чтобы избежать мороки и волокит.

Даже градомистраолдер в курс дела ввел. И в долю взял. Вообще, никаких проблем с этим не должно было возникнуть.

Так нет же… теперь еще и баба какая-то в доме появилась. Похоже, ему действительно самому придется туда идти разбираться.

Граф тяжело вздохнул и с сожалением покосился в сторону зеленых деревьев, что виднелись через выходящие на парк окна.

– Не сегодня.

Ярослава

Я спешила за мальчишкой, попутно пытаясь рассмотреть место, в котором оказалась. Точно другой мир. Блин, как я могла нарисовать дом, который где-то существует? Ну это ведь за гранью!

– Как там тебя? – не слишком-то дружелюбно окликнул меня Эвен.

А ведь я его имя запомнила! Странное такое, будто иностранное. Но при этом разговариваем мы на русском… Наверное.

Я попыталась прислушаться к своему голосу, когда ответила:

– Ярослава. Кратко – Яра.

Нет, ну вроде бы русский. Я другого-то и не знаю. Знала бы, было бы проще выйти на иностранный рынок. Да и проблем с англоговорящими заказчиками можно было бы избежать.

– Так вот, поторопись, Яра, – скривившись, отозвался парнишка. – Свалилась на нашу голову. И тебя еще кормить…

В его тоне я уловила замаскированное под злость отчаяние. И на душе стало противно. В самом ведь деле, на головы детям свалилась.

Хотелось возразить и сказать, что я сама себя прокормить в состоянии, но решила оставить это на потом. Покажу не словами, а делами. К тому же нам с этими детками все равно много обсудить еще нужно.

– Решим и эту проблему, – отозвалась я, подумав, что тяжелые подростки они во всех мирах такие. – Вначале нужно крышу над головой отстоять.

Эвен только косой взгляд на меня бросил.

К слову, таких взглядов было много.

То ли дело в розовых прядях, что мелькали в копне русых волос, то ли в белой перепачканной красками пижаме.

Хотя казалось бы… обычные такие трикотажные штаны, кофта с рукавами в три четверти, перепачканные, правда, всеми цветами радуги… И тапочки… Как хорошо, что я тапочки натянула. А то в одних носках бы сейчас щеголять пришлось.

С другой стороны, в мягких домашних «медвежатах» передвигаться по улице было не очень удобно.

Но я страдала явно меньше тех дам, что вышли прогуляться в массивных старинных платьях. Тяжелые юбки, тугие корсеты, большие белые парики. Кошмар! И это они-то косо на меня поглядывали!

– Это нормальная одежда? – решила я все же подоставать подростка расспросами про местную моду, указав на парочку прохожих.

– Нормальная, – огрызнулся он, зыркнув на меня так, будто я его позорю. – А вот у тебя – нет. И сама ты ненормальная.

– И почему мы сразу перешли к оскорблениям? – фыркнула я, решив, как говорится, не трогать, пока оно не воняет.

Эвен еще какое-то время шел молча, а потом указал на огромный дом из черного камня за высоким кованым забором. Трехэтажное здание, башенки с маковками и шпилями – все так готичненько, м-м-м.

– Тут, – сухо известил меня он. – Контора на первом этаже. А я пошел.

– Ты не со мной? – внезапно испугалась я.

Ну вот что я знаю о месте, в котором оказалась? Да практически ничего. А уже стою на пороге у человека, который как минимум в курсе местных законов и собирается отжать у детей дом. И как мне с ним бодаться?

«Как-то», – решило мое внутреннее я.

– Это ты хотела с ним поговорить, – оставался непреклонен Эвен. – А я знаю, что это бесполезно.

– И почему об этих твоих мыслях я узнаю только сейчас? – ну так, на всякий случай решила я уточнить.

– Не захотел ломать чудо, в которое верит Нетта.

Сухой, но очень даже информативный ответ.

– И не придется, – пробормотала в ответ. – Нужно перебороть это твое «бесполезно».

Переиначила я сказанное Эвеном и улыбнулась.

– Ну-ну, иди, покажи нам чудо, – фыркнул тот.

– О, это я с радостью! – закатав до локтей рукава, я самой уверенной походкой направилась к дому, который по своему зловещему антуражу вполне мог быть декорацией или для «Багрового пика», или для «Оно».

Подозреваю, что на самом деле со стороны выглядело не так уж и мрачно, просто у страха глаза велики. И мне, черт возьми, было реально страшно. Но я все равно поперлась разбираться с негодяем. Уж я-то точно могла поставить себя на место троих сирот и понять, что они чувствуют.

Ворота оказались открыты, на каменной стене дома висела очень даже симпатичная табличка со стилизованными медными буквами все в том же готическом стиле. «Агентство Волдера Митчела» – и никаких уточнений относительно того, чем именно занимается это его агентство. Выдворяет сирот из домов?

Ну и ладно. Какая разница?

Только я шагнула к двери, собираясь в нее постучать с помощью висящего молоточка, как с той стороны послышались слишком знакомые голоса. Вот только стычки с ними для полного счастья мне не хватало!

Почти соскользнув с крыльца, я стрелой добежала до ближайшего дерева. И возрадовалось, что его ствол достаточно большой, чтобы попытаться за ним спрятаться.

Дверь агентства открылась, и я затаилась.

– Может, его это… на охоту вытащить? Совсем он захирел со своими бумажками, тфу! – произнес самый стремный из троицы, которая еще недавно улепетывала от реалистичной куклы призрака.

Ну тот, что шире Амазонки, выше Эвереста, а рожа в мелкую крапинку, будто после умывания толченым стеклом. Возможно, мне показалось, но у него даже волосы дыбом стали, отчего он стал похож на черного ежа.

– Сам знаешь, куда он нас пошлет с этой охотой, – фыркнул толстый. – Мало ему проблем было, так еще и с этим домом… Главное, чтобы эта баба не сделала первый платеж.

– Дык, если баба – призрак, то и платеж она не внесет. Откуда у призраков деньги? – заржал долговязый.

– Баба не призрак, – отчеканил толстый.

– Очень уж похожа на Белую даму.

Интересно, что за Белая дама такая и почему меня нарекли таким странным именем?

Да, когда-то эта пижама была теплого молочного оттенка, но сейчас я ее использовала только для рисования краской. Единственный цвет, который на ней нельзя было встретить, – белый. Так что прозвище я получила явно не по этой причине.

Эти трое были поглощены разговором, а потому я могла беззастенчиво подглядывать из-за ствола, прикрываясь, как ширмой, небольшим кустом, растущим рядом. Сейчас-то я их хоть рассмотреть нормально могла. Как внешность, так и одежду. Последняя, к слову, не сильно отличалась от привычной мне.