Дмитрий Ра - Орканутый. Том 1

– Давай бить голова, – размахнулась обгрызенной костью моя суженая. – Если голова болеть, живот неважно.

– Стой-стой, – замотал я в ужасе головой. – Активированный уголь лучше дай.

– Э?

– Да вот же он, – показал я пальцем в ближайшую кучу тряпья.

– Э?

– Сейчас, лапонька, покажу, – ласково сказал я, вставая из-за стола.

Пока любовь всей моей жизни рассматривала непонятное явление в куче грязного белья, я выбрал из кухонной утвари железный казан, присмотренный уже давно. Лишь бы сработало.

БАМ!!!

Тяжеленная сковорода завибрировала в моей руке, словно я треснул не по женскому затылку, а по скале.

– О-о-о, – замычала орчиха, потянулась рукой к макушке и… почесала её. – Чо…

БАМ!!!

Я стал лупить со всей дури, паникуя, что меня убьют, если я не доведу дело до логического конца.

БАМ!!!

БАМ!!!

БАМ!!!

Наконец верзила бухнулась рожей на стол. И ведь даже крови нет. Так, шишки небольшие. Я глянул на сковороду и непроизвольно присвистнул. Вся во вмятинах. Эх, не те орки на осаду ходят. Вот ведь сидит дома живой таран и свиней не доваривает.

Я закрыл входной навес. Не дай Асмодей кто-нибудь решит заглянуть.

Как накаркал. Приближался орк.

– О, дармак! Хотел смотреть!

– Чо? – по-оркски удивился я. Оказывается, «Чо?» – очень универсальная штука, если что-то непонятно.

– Хотел смотреть, как ты жена бах-бах!

– Чо?

– Хорошо детей делать! Хорошо! – уважительно похвалил орк.

– И ты так просто посмотреть хотел? – охренел я новому открытию в орочьем менталитете. – Ебушкой долбанулся, что ли?

– Чо?

Нет времени мне тут возиться с тобой. Уйди уже, уйди!

– Слушай, дармак, – сказал я как можно спокойнее, – я рад, что ты оценил. Пойду бам-бам, понял? Не смотри.

– Почему?

– Я стесняюсь! – не удержался я. Да как его послать-то уже?

– Чо?

Ой, дебил. Все, пора переезжать отсюда. Не выживу я в орочьем обществе. Стану овощем, пускающим слюну.

Кое-как отправив орка восвояси, я занялся своей ненаглядной. Пока адреналин кипит в крови, нужно что-то делать, или забьюсь в угол и буду плакать, вспоминая, как хорошо было с мамочкой. Стараясь держаться за метр от отхожего ведра, я стал шарить по углам и нашел то, что искал. Веревку. Длинную, плетеную вручную орочьей гром-бабой. Такой «Камазы» можно буксировать.

Привязывать было не к чему, поэтому я связал женушке руки и ноги, обмотав их в несколько десятков оборотов. На сколько веревки хватило.

Бешено колотящееся сердце успокаивалось. Блин, все-таки я мерзавец. Любимая жена ждет секса, устроила мне праздник живота, а я ее сковородой. Да, менталитет у меня другой, но это же не повод в чужом огороде свои…

Ой, да срать. Еще муками совести мне осталось пострадать. Я вообще-то не просил меня в этот мир закидывать. Да еще и в тело урода. Эх, надо было остаться темной эльфийкой Райнарой. Мысли о том, что я сделал бы с собой в этом теле, прервались жестокой реальностью. Гром-баба застонала. Дебильная мечтательная улыбка слетела с моих губ.

– Твою-ю-ю ж.. Так быстро? – рыкнул я негромко.

– У-у-у-у, – замычала моя возлюбленная. – О-о-о-о!

Ошарашенно сунув руку в кучу ближайших тряпок, я выдернул что-то бело-коричневое. Отличный кляп.

Наверное, мой вопль разбудил половину лагеря в тот момент, когда я решил разглядеть найденное. Я никогда, черт побери, не мог позволить себе представить женские орочьи трусы в мире фэнтези, где существуют прекрасные эльфийки. Это нонсенс, бред, разбитые мечты и фантазии!

– Нельзя орать! – послышалось приглушенное возмущение из соседнего шатра, а потом – тихое и уважительное: «О, вот это они бах-бах…»

Отшвырнув в сторону тряпицу-разрушительницу психики и фантазий, я более вдумчиво подцепил пальцами что-то похожее на огромный носок и засунул женушке в рот, туго утрамбовав. С такими клыками выплюнуть будет непросто. На всякий случай положил рядом с собой железный казан.

Жена приподняла голову и заморгала глазами, попыталась пошевелиться.

– Извини, подруга, – тяжело дыша, уселся я рядом с ней. – Не готов я жрать такую хрень и свой первый в этом мире бам-бам отдать тебе.

А кажется мне, что выбора у меня и не было. Сам бы на полу лежал, вздумай отказаться высасывать свиные глаза из орбит или чего хуже. В моей визгливой башке мелькнула картина изнасилования восемнадцатилетнего попаданца страшной орчихой. Хороший получился бы финал.

Жена не выглядела удивленной. Да, головой трясет, явно болит, но… Сука, она лыбится даже с набитым ртом. И улыбается еще так странно, словно…

– Да ладно? Ты это ролевухой воспринимаешь?

Тролль что-то промычал в ответ, подмигнув одним глазом.

– Я ухожу, жена.

– У?

– Угу. Не знаю, как у вас заведен процесс развода, но мне плевать. Я рискну. Развод, ясно?

– У?

– Чего ты укаешь? – вздохнул я. – Я тебе рот сейчас освобожу. Не орать. Орать – бо-бо голова. Ясно?

В подтверждение своих слов я показал ей помятый казан. Жена все поняла, томно улыбнулась и кивнула. Я вытащил кляп. Смахивающая на носок тряпка показалась странной, но пока воображение не успело проснуться, я отшвырнул ее в сторону.

– Ох, – выдохнула орчиха. – Сильный муж. Любить Лолю.

– Лолю? – удивился я.

– Хорошее имя. Моё имя. Нравится говорить имя?

Чтобы не заржать, пришлось прикрыть рот руками.

– Это ты-то лоли? – плевался я в ладони. – Ой, не могу…

Лицо орчихи тяжело описать. Бедолага не знала, какое выражение подходит для моей реакции.

– Короче, – сказал я, успокоившись. – Расходимся, как в море корабли. Как птицы в небе. Как педики в России. Ясно? Я – не муж. Ты – не жена. Понятно?

– А бах-бах? – опешила Лоля.

– Нет бах-бах, – пожал я плечами.

– Жаль, – вздохнула она.

Я даже удивился.

– И все? Я пошел, да? Мстить не будешь? Убивать, расчленять? Кровная вражда там и еще чего-нибудь…

– Нет, ты сильный, – погрустнела женщина. – Смог меня бить.

– Бить? Да я сковородой тебя вырубил, – охренел я.

– Какой-то сковородой. Позор хранительнице очага. Не отмыть.

Вот оно как. Какой отличный стереотип, надо будет запомнить.

– Я никому не скажу, – пообещал я и улыбнулся верзиле. Все-таки немного ее жаль.

– Правда? – подняла Лоля на меня глаза, полные надежды.

– Конечно. За это… э-э-э… заберу отсюда что хочу. Вот мясо висит, вялится. Из чего оно? Эльфятина или гоблятина, поди?

Лоля, обрадовавшись, что я никому не скажу о ее позоре, не стала докапываться до моих странностей.

– Оленина, – с готовностью ответила она. – Вкусный. Соленый. Долго лежать.

Слава богам. Одной душевной травмой меньше.

Договорившись с женой о мирном расставании, я стал внимательнее разглядывать вещи в шатре. Набил котомку, с которой таскался все это время, мясом, вялеными сыроежками, кинул туда две головки чеснока. Воду из бадьи пополнять не стал – очково. По-любому там сначала жопу моют, а потом чай заваривают. Со стойки взял двуручный топор. Во, к руке. Тупой, правда, и неухоженный, но всяко лучше тесака за спиной. Отбросив в сторону колющее оружие, я поместил за спину рубящее. Прям чувствую, что с ним я управлюсь лучше. Тело помнит. Больше здесь ничего не было.