Мика Моник - (Не) типичная попаданка

– Ты чего это?! – Его голос дрогнул.

– Чего-чего? – Отвечаю ему я, подбирая расколотый тубус и смотря в него как в подзорную трубу. – Ничего?

– Киса? – Испуганно звал меня тигр.

– Какая я тебе киса? – Я швырнула тубус на песок и подошла к пальме, задирая голову, дабы лицезреть огромный кошачий зад.

– Моя Киса… – Недоуменно ответил кошак.

– Кошачесть это образ жизни. И увы это не про меня.

– Киса-Марина. – Тигр сполз с пальмы оставляя на коре глубокие царапины. – Что с тобой?

Котофеич то наш, высокий оказался. Никогда таких громадных кошек не видала, да он просто кошачий алабай.

– Я тебе не киса. – Тыкаю ноготком во влажный кошачий нос. – И никакая я тебе не Марина.

– Кто ты тогда?

– Я Николь. – Вздергиваю нос я.

– Кидман? – Тигр дернул белой кошачьей бровью.

– По матушке. А так Тверская.

– Ну тогда это все меняет. – Тигр завилял хвостом и сверкнул зеленым глазом. Или это солнце так упало? – Будешь за Кису-Марину.

Что опять?!

Николь

Скажи мне пару дней назад, когда я, высунув язык прорисовывала подол девы Марены, что вскоре я буду идти по джунглям с тигром переростком и оплакивать свою магистерскую, ей богу сто двадцать два позвонила.

А нет, все именно так и было. Я шла босыми ногами по влажной земле, и с открытым ртом лицезрела удивительную красоту острова.

– Аудит твою мать… – Протянула я, смотря на пролетающего над моей головой попугая. – Тигра смотри там ананасы!

Я замерла в восторге сжав ручки.

– И-и-и! Давай посмотрим! – Восторженно пищала я, ровно до тех пор, пока не поняла, что меня игнорят. – Эй! Котэ! – Загорланила я, маша руками.

– Идем киса, потом посмотришь свои ананасы. – Сказал он, снисходительно махнув головой и свернув на узкую тропинку.

Окуеваю и смотрю на его Шерханское сиятельство.

– Значится, ты тут в курсе всех событий, идешь такой важный и осведомленный. И жопой своей невзначай так передо мной крутишь, что аж мышцы по всему телу перекатываются. А я за тобой следуй? Хвост твой нюхай?

Тигр остановился и глубоко задумался, рассматривая банановые листья.

– Да.

Ах тыж киса пушистая! Жаль коралл на берегу остался!

– Знаешь, что?! – Я скрестила руки на груди, подпирая свое достояние, прикрытое несколькими кожаными ленточками.

– Что? – Вздернул бровь кот.

– Иди сам в свои джунгли! Я и без тебя тут прекрасно справлюсь.

Я демонстративно отворачиваюсь в сторону приглядевшихся ананасов. Недолго дуясь, я снова посмотрела в сторону тропинки. Никого? Чудно.

Что по-вашему будет делать девушка оставшееся абсолютно одной в джунглях? Именно! Жрать фрукты.

– М-м-м! Витаминки! – Я содрала зубами толстую кожуру ананаса и укусила сочный фрукт. – Босфшестфенно!

Птички поют, шуршит листвой какой-то непонятный моему блондинистому уму куст, сладкий сок ананаса течет по моей груди. Стою я вся такая со спины прекрасная амазонка, а спереди тутуй с припаянной башкой и опухшей рожей. Спасибо котику за все, что между нами было. По ночам чесаться буду и с содроганием вспоминать столь тесное общение.

– Киса? – Раздалось позади и я обернулась.

Примяв пучок экзотических цветов, стоя возле небольшой тропической лужи возвышался белоснежный барс переросток. Ну и дела! Красавец то какой, бери да рисуй! Воротник как у тетки Проси из дома Марины, глаза голубые с черной обводочкой, носик черный, а у самих губ белая полоска.

– Что случилось с твоей рожей? – Задает мне вопрос белая киса.

Шумно проглатываю ананас и сплевываю кусок кожурки, застрявший в зубах. Котик проследил полет оболочки фрукта от и до, и снова уставился на меня удивленным, даже испуганным взглядом.

– ЧТО ты такое? Лемур тебя за ногу! – Ошарашенно повторил он.

– Николь. – На выдохе сказала я, бросая остатки ананаса в траву.

Даже пожрать спокойно не дали!

– Кидман? – Подался вперед барс.

– Тверская. – Я облизнула воспаленный от аллергии кусочек губы.

– Ну да. – Кивнул своим мыслям кот. – Чего это я. Кидман ты только сзади.

– Коть. – Я улыбнулась, окликая моего пушистого аллергена. – Чтобы красота спасла мир, нужно много водки. Слыхал?

Барс перемялся с лапы на лапу и наклонил голову на бок. Его правое ухо что было выше дернулось.

– Так ты алкоголичка?

– Нет. Это, – я обвела пальцем свое раздутое лицо в красных пятнах, – аллергия.

Я скривилась и вытерла сладкие от сока руки о собственные бедра.

– На что?

– На волосатые задницы. – Искренне ответила я.

– А ты их много встречала? – Удивился котофей, подходя поближе, чем вызывая у меня тихий ужас.

– Как минимум две. – Втянув голову в плечи ответила я.

– Не делай так.

– Как?

– Голову не втягивай. – Махнул мордой кот.

– А что?

– Ты на гремлина похожа.

Ну, зато честно!

– Слышь! – Шикнула я усатому в лицо. – Ты мне тут пакетиками не шурши. Веди меня к цивилизации. А то у меня песок во всех самых потаенных местах.

Барс молча развернулся и пошел в джунгли. Я передернула плечами, взяла с земли остатки своей магистерской и последовала за ним. Птички и деревья уже не привлекали должного внимания. Я всецело была увлечена жопой мохнатого. Помните такие брелочки были пушистики? Ну круглые? Так вот, это были они! Их делали по прототипу кошачьего зада. Сколько лет живу, а только узнала.

– Слышь киса. – Окликнул меня кот, не сбавляя своего вальяжного темпа ходьбы.

– А? – Крикнула я, любуясь белыми пушками.

– Лучше быть с волосатой задницей, чем с пропитой рожей.

Один, один. Но игра только начинается.

Со-Кехур

Март. Что может быть прекрасней этого месяца? Разве только кошечки, виляющие своими бедрами средь весенней листвы. Провожаю взглядом знойную брюнетку в коротком пальто и не менее короткой юбке.

Прелестно! Обожаю землю! Женщин хоть отбавляй, так бы и лизал их пальчики на ногах, щекоча усиками нежные пяточки.

– Кирилл!

О, старый хрен вспомнил о моем существовании. Уже больше двухста лет на землю перемещаюсь, а к людскому имени все никак не привыкну. Выхожу из машины и иду навстречу своему начальнику. Опять он в костюм русалки вырядился? Разве сейчас модно носить бирюзовые оттенки? Мог и посоветоваться со своим кастинг директором.

– Да, режиссер? – Говорю вслух, мысленно продолжая “Пидор”.

– Не зуди. – Махнул рукой он, поправляя свои тонкие усики. – У нас премьера “Амазонок” и нам нужна фотосессия.

– Ну и? – Вздернул бровь я, в удивлении показывая белый клычок.

– Одна из моделей заболела… – Грустно протянул он, буквально пожирая меня глазами.

– А без нее никак?

– Никак. У нас скоро премьера. – Масляный блеск его глаз, в сочетании с этими усами делал его похожим на мерзкого слизня. Или я просто так отношусь к такому виду мужчин?