Николай Ярыгин - Время волков

– Эх, если бы только можно было хоть одному из нас попасть на северные территории и узнать, почему там Урху бессилен! – проговорил Киреш в заключение нашего разговора.

Спать меня положили в одной из комнат этого же комплекса пещер. Заснуть долго не получалось, я перебирал в памяти все услышанное и решал, в какую сторону мне двигаться, к морю или к поселку, увиденному мной ранее. Уходить решено было завтра, я видел, как плохо с продуктами у оборотней, а мне как гостю будут отдавать лучшее, стоит ли объедать хозяев?

Утром я поставил Киреша в известность, что ухожу, и он, кликнув женщину, что подавала вчера на стол, попросил позвать Ивасту.

– Это моя дочь, – представил он мне вбежавшую в комнату волчицу. – Иваста, этого человека надо проводить к морю.

Волчица, наклонив голову, внимательно меня осмотрела и улеглась, ожидая, когда мы отправимся в путь; была она намного больше простого волка, и взгляд у нее был больше человеческий, чем звериный.

– Она не может уже обернуться в другую ипостась, не хватает сил, но в этой все прекрасно понимает, разве что сказать ничего не сможет, – грустно проговорил Киреш. – Пока она могла оборачиваться, ее учили грамоте, как и других детей, и о строении мира, кое-каким законам, но последние несколько лет у нее не хватает сил обернуться. Одно время говорили о том, что простой человек, не попавший под проклятие, может вывести оборотня из леса, но это все лишь разговоры и домыслы. Очень уж давно никто в лес не заходил, – Киреш помялся: – Если вдруг появится у тебя такая возможность, прошу тебя, выведи Ивасту.

На волчицу надели ременную сбрую с кожаными сумками, положили туда мясо ей в дорогу, и мы были готовы отправиться в путь.

Киреш проводил нас на край поселка и пожелал легкой дороги. Волчица трусила чуть впереди, показывая дорогу. К вечеру мы вышли на небольшую поляну с родником, который, появившись, тут же прятался в какую-то промоину. Я освободил волчицу от груза, сняв сбрую; разжег костер, вылил воду, что была у меня в котелке, бросил крупы, кореньев и принялся варить кашу. Волчица куда-то исчезла и вернулась через некоторое время, даже по морде зверя было видно недовольство. Скорей всего, бегала на охоту, но так ничего и не нашла. Достал из ее сумок кусок мяса, дал ей, к этому времени подоспела и моя каша, и мы принялись ужинать. Киреш говорил, что дальше будет встречаться живность, не всю еще истребили, а вот в двух днях пути от поселка даже мышей встретить проблема. Что же, будем надеяться, что нам по дороге что-нибудь попадется, иначе продуктов нам не хватит и придется голодать.

Поужинав, я завалился спать; целый день в пути давал себя знать. Волчица тоже прикорнула недалеко от меня. Утром я немного размялся, помахав мечом, умылся просто ледяной водой из родника, доел вчерашнюю кашу, и снова в путь. Идти нам долго, дней десять, и то если ничего не задержит, да и как идти будем, тоже роль играет. Но пока двигаемся достаточно споро, без остановок в течение дня.

На пятый день темп движения упал, видно было, что устала и волчица, все-таки без мяса долго не протянешь, а оно закончилось вчера. Да и я тоже утомился. Решили отдохнуть. Когда я предложил это вечером, то моя проводница согласно рыкнула и наклонила голову. Поужинал жидкой кашей, крупу надо было экономить, ее тоже осталось немного. Волчица от каши презрительно отказалась, побегала по округе, но, по-видимому, ничего не нашла, поэтому легла спать голодная.

Проснулся я от того, что кто-то дергал меня за рукав камзола. Меня будила волчица, осторожно дергая за рукав, увидев, что я проснулся, кинулась к моим вещам и притащила рюкзак с привязанным к нему арбалетом. Нетерпеливо перебирая лапами, словно что-то хотела сказать, она тихонько, еле слышно повизгивала. Я, отвязав арбалет, натянул тетиву, схватил один болт и зарядил оружие, остальные вместе с сумкой повесил на плечо, перекинув ремень через голову. И пошел за волчицей, которая, как всегда, шла чуть впереди, при этом очень осторожно, периодически оглядываясь, иду ли я следом.

Пройдя каких-то сто метров, я увидел семейство диких свиней, которые ели желуди под большим раскидистым дубом. Осторожно, чтобы не хрустнула ни одна веточка, я стал подбираться на расстояние выстрела, помогало то, что скрывала меня высокая трава. Наконец я решился и выстрелил, выцелив молодую свинку, и, когда стадо стало разбегаться, успел подстрелить еще одну, но эта была совсем уж небольшая.

Волчица кинулась к добыче и ловко перехватила горло бьющейся в агонии свинье, и пока я подошел, она успела стащить наши трофеи в одно место и сидела, довольно скалясь. Взвалив ту тушу, которая была больше, на плечо и приказав волчице сторожить вторую, отнес добычу на стоянку. Да, теперь работы прибавится, надо же будет их разделать и запастись провиантом. Ну да это приятное дело, а то я уже начал переживать, что придется голодать.

Полдня провозился с кабанчиками, волчица вначале ела, не разбирая, что я ей кидаю, потом, утолив первый голод, начала перебирать. Я же, разделав добычу, принялся жарить и варить мясо в дорогу, часть оставив свежим, для волчицы, заполнив ее сумки. Еще день мы отъедались и просто лежали, набираясь сил для дальнейшего путешествие.

Следующие дни шагалось веселей, пропитанием мы были обеспечены, но тащить рюкзак было намного тяжелее, пришлось даже волчицу поболее нагрузить. Но та не возмущалась, понимая, что все я не утащу. За эти несколько дней, прошедших после охоты, было заметно, как округлились ее бока и стала блестеть шерсть.

Сегодня мы шли уже одиннадцатый день и скоро должны были выйти к опушке леса, как вдруг раздался визг волчицы, в нем слышались испуг и боль. Я немного отстал от нее, поэтому бросился на звук. Выскочив к месту, откуда доносился голос волчицы, который становился тише и тише, был поражен увиденной мой картиной. Корпус волчицы обвивала огромная, толщиной в мою ногу, змея, вторая, поменьше, наблюдала, подняв голову, за происходящим. Увидев меня, она зашипела и поползла в мою сторону. Рюкзак с арбалетом и сумка с болтами сковывали мои движения, и я попытался сбросить его, но одна из лямок зацепилась за рукоять меча, и он повис, путаясь в ногах. А змея уже рядом, очень уж быстро она двигается. Мне все-таки удалось выхватить кинжал и, схватив змею за голову, отсечь ее в несколько ударов. Звук при этом был такой, будто я рубил жесть. Лишившись головы, змея забилась в агонии, при этом очень чувствительно приложила меня хвостом по лицу, разбив нос и губу, из них тут же потекла кровь. Но мне некогда было обращать на это внимание, надо было спасать свою проводницу. Мне наконец удалось избавиться от рюкзака, и я, сжимая в руке кинжал, кинулся к волчице, которую оплела змея. Увидев, что я убил ее товарку, змея стала ослаблять кольца на своей жертве, понимая, что вначале ей надо расправиться со мной. Она сделала резкое движение в мою сторону и ударила меня мордой в грудь. Я покатился по земле, ощущение было такое, словно в меня ударил таран. Увидев, что я упал, змея снова стала сжимать кольца на волчице. Хоть и тяжело мне было, но я встал, некогда было разлеживаться. И, выбрав момент, пригвоздил голову гадине к земле; помня о том, что ее кожа напоминает жесть, я бил изо всей силы. После чего стал рубить ее на куски и отбрасывать их в сторону. Мечом я не мог действовать, так как боялся навредить волчице, поэтому рубил и резал кинжалом. Резал – это громко сказано, скорей пилил, перемазался весь в крови этой твари, а она сопротивлялась даже с пробитой головой. Наконец я освободил волчицу, оттащил ее в сторону и принялся со злости рубить змею мечом на мелкие куски. После чего устало привалился к дереву и присел.