Петр Ингвин - Зимопись. Путь домой. Буки

Мы двигались во тьме под дождем, вытянувшись в длинную колонну. Зоя шла где-то позади, а меня по-прежнему держали рядом с правительницей. Еще бы, «Он, – как было обо мне сказано, – должен прибыть на место целым и невредимым». А где безопаснее всего, как не около главной ценности страны – то есть, рядом с Ее Величеством?

Минут через двадцать впереди заблестела вода. Большая вода – так говорят местные, для которых глубокая широкая река – нечто вроде непреодолимого океана. В том месте, куда мы направлялись, обрывистый склон ветвисто прорезали овраги, и один из них, залитый водой, образовал заросший густым лесом заливчик. Часть залива не просматривалась ни с нашей стороны, ни с противоположного берега, перекрытая холмами. Такую бухточку грех не использовать под порт или прибрежный город-крепость. Если бы в стране башен не боялись воды, то, зуб даю, давно бы так сделали. Увы. Через воду, при желании, можно сбежать, поэтому проще запретить приближаться к воде, не учить плавать и запугать ужасными «пожирателями». Этакий железный занавес для всех, кроме правящего класса в лице «ангелов». Они-то, я ничуть не сомневаюсь, плавать умели все.

Я рискнул заговорить с правительницей.

– Интуиция подсказывает, что в бухточке нашу армию ждет транспорт.

– «Армия» и «транспорт» – громко сказано, но в принципе верно. Надо переправиться, пока не кончится дождь.

– Почему не подождать сильного тумана? Видимость – ноль, и промокать не пришлось бы.

– Переправляться в тумане опасно. Несколько дней назад на ту сторону отправились два разведчика, недавно они просигналили, что все в порядке. А в тумане мы можем напороться на кого-нибудь случайно. Я предпочитаю действовать наверняка.

– Разведчики умели плавать?

– Их сплавили по течению в том месте, где Большую воду пересекли вы с Марианной. Переправляли на связанных бревнах, в туман. Ни наблюдателей-«глядельцев», ни войск, ни вообще кого бы то ни было на той стороне нет. Из вышедших к берегу беженцев часть пыталась переправиться сюда к нам и была убита, остальные ушли назад или дальше вдоль реки. Разведчики пробрались выше по течению, проверили берег и сейчас ждут сигнала на той стороне прямо напротив нас.

Чем ближе мы подходили к реке, тем разговорчивее становилась правительница. Видимо, ей тоже хотелось рассказать все, что мне может пригодиться для дела. От необходимости ждать, когда получение мной информации перестанет быть опасным, она страдала так же, как я от отсутствия информации.

Промокшие, мы шли по раскисшей земле, со шлемов текло, сапоги чавкали и не хотели вылезать из грязи, требуя бросить их и дальше идти налегке. Где и как теперь сушиться – не представляю. Разве только в бою. Хорошо было с бойничьим балахоном – снял, посушил у костра, и вот оно – счастье.

Кстати – вопрос.

– Почему мы не выехали из крепости сразу в одежде бойников?

– В крепости нет бойников. Показывать лицо должен каждый, от стража на стене до правительницы.

Про бойников понятно, теперь выясню про войников.

– Зоя теперь ваша войница?

– Кроме близкого круга, то есть мужей и детей, у Верховной царицы нет отдельной семьи, ее семья – весь народ, о котором она заботится. Зоя – кандидат в штат крепости, для этого я забрала ее из сестыря.

А мне кажется, что не только для этого. Когда-то и меня забрали из невестория по повелению царицы, так как появилось дело, которое другим было не по плечу. Теперь то же самое произошло с бывшей цариссой, известной своими упорством, больше похожим на упертость, и умением рискнуть всем ради цели. Наша экспедиция – отнюдь не для работников крепости, сюда собрали специалистов в необходимых областях: царица – мозговой центр, царберы – пушечное мясо, я – исполнитель конкретного задания, о котором пока ничего не знаю, но которое без меня может провалиться. Зоя…

– Зоя – запасной вариант, если со мной что-то случится? – догадался я.

Царица хмыкнула с неким удовлетворением:

– Тебя правильно охарактеризовали: схватываешь на лету и легко вычленяешь главное. Очень ценное качество. Я рада, что ты появился вовремя, без тебя все могло пойти по-другому.

– Несмотря на лестный отзыв, вы по-прежнему допускаете, что я не справлюсь. Или что откажусь. Мне предстоит совершить нечто, что противоречит моим принципам?

– Не так. О конкретике мы поговорим уже скоро, пока скажу одно: дело, которое тебе будет поручено, по силам не каждому. Люди легко ломаются, когда препятствия кажутся им непреодолимыми. В таких случаях они могут обозлиться на того, кто послал их сделать эту работу. Чтобы в момент, когда я не смогу помочь или проконтролировать, работник не сошел с дистанции, у меня должны быть рычаги влияния на него. У Юлиана, который тоже подходил для этого дела, слабое место – любовь, у тебя – верность, у Зои – амбиции. Кстати, именно поэтому она не прошла испытание. Из трех соискательниц титула преемницы Тома оказалась самой подготовленной. Там, где Варвара послала бы другого, Зоя ринулась бы делать сама.

– А Тома?

По-моему, как раз Тома послала бы другого. Когда рядом был я, то, однозначно, меня.

– Тома сделает все правильно. Она подумает, нужно ли что-то делать, и если нужно, то создаст ситуацию, в которой другие сами бросятся ей помогать. Она очень способная.

«Моя школа», – гордо вертелось на языке. Понятно, что я промолчал. Со стороны наши с Томой совместные успехи выглядели как мои подвиги под ее мудрым руководством. Пусть так и останется. Ее невероятная мечта возвыситься осуществилась, а я все еще жив – то есть, у нас обоих сейчас все замечательно. Не надо толкать систему, так долго устанавливавшуюся в хрупком равновесии. Обрушится – плохо будет всем.

– Если Тома не справится в ваше отсутствие или с ней что-то случится – кто ее заменит?

До сих пор я знал всего один вариант. Варвара Дарьина. Теперь может оказаться, что Зоя вновь вступит в борьбу за престол. В обмен на согласие выполнить что-то трудное и для других невозможное ей могли пообещать именно эту перспективу. Но пообещать – не значит сделать, об этом нужно помнить, когда имеешь дело с теми, кто сильнее.

Прежде чем ответить, царица на миг оглянулась вокруг, убеждаясь, что никто не слышит:

– Думаешь, только ангел может править страной? Иногда царицами выбирали местных. Приходилось долго присматриваться, обучать, наводить на правильные мысли. Воспитание не всегда давало результат. Одна царица пыталась свергнуть ангелов, другая чуть было не отменила законы Аллы ради собственных, которые от страны не оставили бы камня на камне. Ангелы предпочтительнее, но тоже не всегда устраивают, а болезнь юных правительниц – чрезмерный энтузиазм. Обычно он нивелируется Советом и принятыми заранее мерами. Иногда молодых цариц приходится осаживать, чтобы не натворили бед. Со мной такое тоже было, поэтому я знаю, о чем говорю. Сейчас мне за былую горячность стыдно. Кстати, слово «нивелируется» тебя не смутило?