Валентина Гордова - Крылатое счастье. Дилогия

Даже отвечать не стала. Посидела, мрачно обдумывая всё, что услышала, в итоге пришла к выводу:

– Бред какой-то. Что ещё за надежда в наследнике древних кровей?

Дух этого дома снова вышел из образа благоговейности, возмущенно посмотрел на меня и психанул:

– Да откуда я знаю? Если ты не заметила, я, как и ты, всё это время сидел здесь.

Какие мы нервные.

Переложив подушку повыше, откинулась на неё спиной, задумчиво посмотрела на полупрозрачного старичка, подумала и, медленно проговаривая слова, сказала:

– Не факт, что это обо мне. Вряд ли я… скажем так, единственный гость из другого мира.

– Нет, – обрадовал Топтон, – до тебя были другие.

– И что с ними случились? – Заинтересовалась я.

– Выживших не осталось, – честно сообщили мне.

Хочу домой. Опустив голову, посмотрела на сидящего на руке печального дракончика и с надеждой спросила:

– Может, ну его, этого наследника? Пошли домой, а?

Печали в золотых глазах стало на порядок больше. А ещё в них была вина, и, в общем, всё и без слов понятно.

Тяжёлый вздох я сдержать не смогла.

– Что там в остальных пророчествах?

Всё было нерадостно. Вот вообще. У тех, кто их придумывал, была явно совершенно нездоровая психика, потому что все, вообще каждое из пророчеств обещало муки, страшные муки и очень страшные муки. И, насколько я поняла, ничего из этого не сбылось бы, если бы не сбылось самое первое, в котором у наследника рода Арганар просыпается надежда. Только непонятно, какая вообще надежда, о чём она и где до этого пряталась.

Если честно, мне вообще мало чего понятно было.

– Хочу домой, – стонала я уже вслух, прижимая колени к груди.

– Раньше думать надо было, – жестко осадил меня дух, спрыгивая на пол, оставив папку на краю кровати. – Если бы ты сразу отдала Арганару Арх-Аира…

Он замолчал, не договорив, потому что молчаливый дракончик на моей руке печально покачал головой.

Он ничего не сказал, но тут и так всё ясно.

– Ничего не изменилось бы? – Догадалась я.

Его виноватый взгляд, который он тут же отвёл, и Арх-Аир, не прощаясь, уполз вверх по руке.

Проводив его задумчивым взглядом, Топтон потёр свою длинную бороду, недовольно цокнул языком и развернулся к двери, бросив через плечо:

– Ничего не делай. Нужно подумать и решить, как быть.

Дух ушёл, забрав с собой дымку со стекла и искорки со стен.

Посидев ещё немного, я воровато спрятала бумаги под одеяло, убрала постель, взяла из шкафа полотенце, щётку и новую одежду и пошла вниз.

Следующие дни слились в одно бесконечное пятно. Мы копали… вечность, наверно. Мы постоянно копали. У меня на это не было уже ни сил, ни желания, но мы всё равно копали.

Выкапывание древних находок, скрытых от нас где-то там, глубоко-глубоко, чередовалось с завтраками и обедами, от которых меня с каждым днём воротило всё сильнее и сильнее. Не знаю, как такое возможно, но вместо привыкания к местной кухни во мне развивалась её жуткая непереваримость.

Ещё одним разочарованием стал сон. С каждым днём я спала всё хуже и хуже, вздрагивала от каждого шороха, открывала глаза и напряжённо всматривалась в пустоту тёмной комнаты, а потом снова с трудом проваливалась в состояние полудрёмы.

В итоге я не высыпалась, ела совсем мало и из-за этого ходила вялая, недовольная и откровенно пошатывающаяся. Но всё равно копала, да.

Потом Топтон стал спать со мной. Не буквально, нет, он просто сидел на откуда-то появившемся столе, просматривал всё новые и новые бумаги, которые я даже не знаю, откуда у него появлялись, и всё это так спокойно и невозмутимо, потому что стекло неизменно было закрыто от драконов чёрной дымкой. Даже не знаю, почему они до сих пор ничего не заприметили.

А когда я просыпалась в слезах и холодном поту, дух дома просто неодобрительно качал головой и вручал мне большую кружку с чем-то тёплым, очень сладким и травяным – очень вкусно, без этого странного привкуса, что был у всей еды и воды. И я успокаивалась и могла поспать хотя бы несколько часов.

Так прошла неделя, вторая… я уже ни на что не надеялась, мне просто хотелось домой. К несчастью, моё единственное желание пока что исполниться не могло никак.

А потом одним ранним утром меня разбудил Топтон, что было на него совсем не похоже – дух наоборот старался сделать всё, лишь бы я поспала побольше.

– Мёртвое море умирает, – дрожащим от тревоги голосом сказал дух.

И остатки сонливости мгновенно пропали. Резко сев прямо на постели, я в ужасе посмотрела на Топтона – он с не меньшим ужасом в ответ на меня.

– Пророчество, – прошептала я непослушными губами, чувствуя, как ледяной ужас скользит вдоль позвоночника.

Второе из восьми пророчеств, что уже начали приходить в исполнение… Меня просто затрясло от этой мысли. Затрясло от всего этого.

Вскочив с кровати, подбежала к столу, отрыла нужные бумаги, дрожащими руками передала их духу, потому что сама всё ещё ничегошеньки не понимала, и напряжённо замерла, ожидая его слов.

– Когда великий наследник прознает про тайну страшную, когда дитя чужих богов потеряет веру всякую, встанет всё на места свои, и мёртвое умрёт, и должное жить оживёт.

Мне плохо. Мне очень-очень плохо. Настолько, что сердце забилось раза в три быстрее, а дыхание сбилось и теперь рваными обрывками скользило сквозь приоткрытые губы…

– Что будем делать? – Попытка выглядеть невозмутимо позорно провалилась, сметённая чистым искренним ужасом, который я сейчас испытывала.

Посмотрев на меня, дух вполне серьёзно предложил:

– Отрубаем руку, бросаем артефакт с Арх-Аиром и бежим.

И я действительно сильно задумалась, старательно обдумывая такой вариант… Пришлось с тяжёлым вздохом отрицательно покачать головой. Руку было жалко, гарантии, что это сработает – никакой.

– А нельзя просто снять кольцо и как-нибудь переправить хозяину? – С надеждой спросила я.

Старичок выразительно посмотрел на мою руку, дракон решительно покачал головой. Итогом странного молчаливого разговора был тяжёлый вздох духа дома и его же слова:

– Снять артефакт может только наследник рода, но…

И так это «но» звучало, что я точно поняла: всё плохо. Очень плохо. Но выбора всё равно не было, так что:

– Говорите, – решила, мысленно собираясь с силами принять то, что услышу.

И услышала.

– Твоя кровь позволит Арх-Аиру принять тебя в род, и это в принципе избавит нас от множества проблем.

Вот только сам Арх-Аир был категорически против, что и продемонстрировал яростным мотанием мордочки. В золотых глазах уверенно расцветала злость, он даже челюсти с силой сжал, да и вообще выглядел так, что я должна была исключительно из страха не делать то, о чём уже дважды сказал Топтон.