Ал Коруд - Рожденные в СССР. Откат

– Не хочу, – Степан задумался. – Хотя кое-что поменяю. Непросто со мной, понимаю. Извини, Надюша.

Шукшин обвел семейную пару попаданцев хитрющим взглядом и заметил.

– Да вы оба, ребятки, ох какие непростые личности. Но лучше друг друга все равно никого не найдете. Уж поверьте мне, как трижды женатому человеку. Вот ты зла была на него, а в глазах все равно любовь. Бабская любовь она, скажу тебе, штука страшная, горы сворачивает и тысячи со свету сживает.

Надежда села обратно на стул и заливисто захохотала.

– Нельзя на вас, мужчины, долго сердиться, интересные вы все-таки создания.

– Что есть, то есть, – глубокомысленно заметил Василий и здесь уже не удержались все. В невысоком полуподвальном помещении еще долго не стихали раскаты смеха.

– Дим, ты же вроде обещал нарисовать Надю? Готово или еще эскизы?

– Ну, – Рашко отставил стакан в сторону. Хоть в студии и были вычурные бокалы из хрусталя, но все по привычке пользовались обычными гранеными стаканами, – почти готово. В новой студии закончу.

Надежда тут же поинтересовалась.

– Когда заедете? Так хочется побывать на открытии. Я бы вам помогла гостей встретить, да и привела кого-нибудь из иностранцев.

– Надь, да неизвестно пока! Ордер уже получили, но все какие-то находятся недоделки. Обещали после праздников.

– Понятно, обещалкины.

– Скорей всего комиссия застройщиков задробила, – авторитетно высказался Холмогорцев. Шукшин нахмурил брови.

– Что еще за комиссия такая? Не слыхал.

– Это с подачи нашего Озэпе сделали. Комиссию составляется от организаций, которые получают для своих работников квартиры, они уже присылают экспертов. Тем же, чем больше замечаний, тем выше вероятность получить премию. Вот они и бодаются со строителями. В итоге получившийся компромисс всегда на пользу будущим жильцам. Экспертов же обычно из бывших строителей и нанимают.

– Во дают! – восхитился Шукшин и покачал головой. – Борьба противоположностей.

– Стёпа, – внезапно подозрительно холодным тоном спросил хозяин мастерской, – тогда случайно не ты ли нам через свое Озэпе и выбил новую студию?

Все знали отношение Рашко к подачкам от властей, потому он с женой столько лет и копил деньги на кооператив. В наступившей вязкой тишине последовал быстрый ответ, удовлетворивший всех.

– Не я точно, Дим, но в случае чего проголосовал бы обязательно за вас. Что до новой студии. Думаю, что власти просто учли рекомендации из возможного будущего. Кто какое наследство оставил после смерти. Так что в данном случае благодари только себя.

Женщины тут же заулыбались и пошли хлопотать на счет чая. Рашко, смахнув недовольство с лица, двинулся в угол к стопке готовящихся к вывозу картин. Вскоре Шукшин искренне восхищался красотой, изображенной нагой Ягужинской, нарисованной художником лежащей на мехах. Надежда с чашкой в руках подошла к известному писателю с кокетливой улыбкой.

– Ну как я вам?

– Красавица! Рожает же земля русская богинь! Надь, пойдешь ко мне в картину? Летом запускаюсь. Специально для тебя роль княжны напишу.

– Ну не знаю, – Надежда явно играла, наслаждаясь вниманием известного мужчины. Степан молча глянул на полотно и хмыкнул. Дмитрий явно много чего приукрасил. Но это обычно для художников – убрать недостатки и выпятить достоинства. Верхние точно были на размер больше, чем в жизни. Надя заметила его косой взгляд и намеренно фыркнула. Шукшин же засмеялся.

– Эх, кто-то сегодня не будет допущен к царскому телу!

Первым в этот раз засмеялся Холмогорцев. Просто Василий не знал, что после таких размолвок их с Надей было не оттащить друг от друга в постели. Сложно понять людям, не знавшим упадничества старости со всеми присущими ей возрастными проблемами, какая это радость здоровое и сильное тело. И все возможности, что им даются. Степана же в сексуальном плане здорово подстегнула нежданная любовница. Пусть им и пришлось расстаться, но острые ощущения до сих пор зудели в его чревах. Степан никогда бы не подумал, что телесное может так вытеснять благоразумие без остатка.

– Давайте пить чай, – подошла к раздухарившимся гостям Ирина. Шукшин еще раз бросил откровенный взгляд на обнаженную женщину, изображенную маслом, а затем на её модель и отдал картину художнику. Надежде явно льстило такое двусмысленное внимание. Степан только посмеивался. Он уже привык к подобному её поведению и совсем не ревновал. Пусть лучше завидуют!

– Красивые вы все-таки существа бабы. Мужики грубы, не отёсаны и горласты, – задумчиво проговорил Шукшин.

Женщины переглянулись, они были еще молоды, полны сил и им нравилось внимание мужчин, как и их ночные ласки.

– Василий, мне тут билеты предложили на Таганку, – неожиданно заявила Надежда. – Можем сходить все вместе.

– Что там на Таганке?

– Так Высоцкий в новом спектакле. Вы же вроде как с ним знакомы.

– Знакомы…были, – лоб Шукшина перечертила большая морщина. – Да как-то давно не встречались. У него своя жизнь, моя же с другого бока.

– Так это правда, что вы друг друга не любите?

– Ты откуда такое взял, Степа? – искренне удивился писатель. – Просто мы разного поля ягода. Я корень от корня русский человек, от сохи-матушки. Мне с простыми людьми проще. Да и вы хоть из будущего, но люди открытые и смелые. В том же кругу… Не знаю, как и объяснить правильно, толково. Русский народ за свою многотрудную историю отобрал некие человеческие качества, которые никогда не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту. Вроде бы все просто – Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания, да не отдавай всего этого за понюх табаку". Так ведь случилось в вашем будущем? Началось же это сейчас, рядом с нами! Где же нынче – полюбопытствуют некоторые с ехидцей, – те самые качества, не подлежащие пересмотру? Куда они делись? Да куда бы ни делись – искать надо по месту пропажи. Не то теряем у себя, а ищем в чужих землях, да еще под неоновым фонарем! Вот и они, все умники с той стороны где-то там ищут, да никак не найдут! В народе корень, в его духовной мощи. Иди, да обрящешь!

Ракша после минутной заминки неожиданно излишне резко спросил старого друга.

– Много нас таких умных уходило в народ и сколько вернулось? Толстовство это, Вася. Вон, у них спроси, как оно там в будущем? Много чего в народе посконного осталось? И ведь уже не свалишь на большевиков.

Шукшин тяжело уставился на Дмитрия, но промолчал, видимо, о чем-то мозгуя. Набираясь, видать, умных мыслей в ответ. Степан вздохнул и вытащил старый блокнот. Черт же его дернул посидеть позавчера в библиотеке «Общества», будто бы нарочно туда кто-то за ручку привел. Там он и наткнулся на распечатки, связанные с Высоцким.