Василий Рем - Мои новые стихи. Рожденный в СССР

По тропинке пыльной босиком
Я бежал с приятелем на речку.
С горки по привычке кувырком,
Вдруг смотрю, а ты ведёшь овечку.

Замер я, мне глаз не оторвать,
Шла тропой и землю не касалась.
Мне хотелось все цветы сорвать
И дарить, чтоб только улыбалась.

Ты прошла и даже не взглянула,
А я стоял с ромашками в руке.
Бога я молил, чтоб оглянулась,
Стук подошв стихает вдалеке.

Ромашки бросил прямо на тропинку.
«Что это было?» – я себя спросил.
Мой друг заметил странную заминку
От зависти он губы прикусил.

То первая любовь прошла по сердцу,
Без объяснений, ночью при луне.
Излечит время и захлопнет дверцу,
Она ведь первая, приходит по весне.

Мы искупались, я, открыв глаза,
Лежал на травке и смотрел на чудо,
Как надо мной синели небеса,
Ушла любовь, возникнув ниоткуда.

Мысль одна – тебе я надоел,
Коль не пишешь больше и строки.
Пока был в разлуке, поседел,
Не коснуться мне твоей руки.

Где-то за туманом, далеко,
Ты живёшь, и, может, не одна.
Как же мы парили высоко,
Выпивая нежность всю до дна.

Я теперь стою среди берез,
Их серёжки мне щекочут шею.
Вмести с ними я грущу без слез,
Их я обниму, тебя не смею.

Неужели больше никогда
Я тебя не обниму за плечи?
Мы с тобой расстались навсегда,
И в окне твоём погасли свечи.

Тлеет лишь надежды уголёк,
Он меня на этом свете держит.
Напиши, прошу, хоть пару строк,
И свеча любви опять забрезжит.

Внезапно так пришедшая любовь,
Она такая страстная, но злая.
Читаю я стихи всё вновь и вновь,
Понять пытаюсь, кто же ты такая.

Быть может, солнце из иных планет,
Что мне согреет душу, лед растопит?
А может, мной придуманный сюжет
Расплавит лёд и там меня утопит?

Исходит от тебя тепло и страсть,
Страсть в полудрёме ведь не разбудили.
О, Бог ты мой! Откуда та напасть?
Такой любви ещё не находили.

Мне бы узнать, с кем сердце у тебя?
Над кем оно весной ночами плачет?
Я бы пришел к тебе, сказав любя:
«Такое сердце все переиначит».

Но очень поздно я тебя нашел,
Иному сердце отдано навек.
И молча я в сторонку отошёл,
Горит чужой любовью человек.

Я иду вдоль реченьки, берега пологие,
Жёлтыми цветами светят фонари.
Зеленью укрытые две избы убогие,
Ставни еле держатся, в стёклах луч зари.

Заросли тропинки, стежки и дорожки,
Что когда-то к милой день и ночь топтал.
Захватила зелень клумбы у сторожки,
Тут я для любимой розы воровал.

Где я раньше бегал, зеленеют клены,
Там, где целовались, дикая трава.
Словно на два дома сброшены проклеены,
Больше не плетутся нити волшебства.

Протекает крыша, покосились стены,
Из-за трав высоких не видать забор.
Это так похоже на судьбы измены,
Словно счастье выкрал набежавший вор.

Только три берёзки, где познал я счастье,
Зелены как прежде, гибки и стройны.
Шелестят листвою, не берёт ненастье
Три березки белых, отзвук той весны.

Унесла разлука вдаль меня по службе,
Ты ждала, я знаю, сердцу не соврать.
О тебе забыл я и забыл о дружбе,
Так кого, скажите, я пришел искать?

Сел я на крылечке, где стоял с любимой,
И взмолился Богу: «Боже, все верни!
Все отдам я силы, до струны единой,
Только перед смертью нас соедини».

Заскрипели двери в тишине томимой,
На крылечко вышла женщина в годах.
Не узнал я сразу в ней своей любимой,
А она узнала и вскричала: «Ах!»

Долго мы стояли, глядя друг на друга,
Слёзы все катились ручейком из глаз.
«Замуж нынче вышла за Ивана, друга,
А сюда зашла вот, перекрыла газ».

Там мы и расстались на её пороге,
Уходил, не глядя, прямо вдоль реки.
И топтал ногами на чужой дороге
Прежде так любимые мною васильки.

Голубое небо с золотым отливом,
Солнце постаралось, выпустив лучи.
Я стою счастливый с милой над обрывом,
Рядом, где-то в яме, булькают ключи.

Развевает ветер волосы любимой,
И уносит к морю всю мою печаль.
Проскочила искра ниточкой незримой,
И любовь земная подняла вуаль.

Нежно целовались, крепко обнимаясь,
Времени не помня, счастье через край.
Ты стоишь над бездной, нежно улыбаясь.
Видно, что бывает и наземный рай.

Вдруг скала шатнулась, треснула, сползая,
Где-то взялись силы, ягуара прыть.
Ухватил я счастье, прыгнув, как не зная,
И скала исчезла в море в тот же миг.

Мы стояли молча, плечи обнимая,
Этот ад наземный нас чуть не настиг.
С той поры десантом в небеса сигая,
Вспоминаем счастья и спасенья миг.

Как-то на природе с другом отдыхали,
Был шашлык, подруги и вино.
Солнышко сверкало, вороны кричали,
Это совпадение, не к добру оно.

Из-за косогора прямо на полянку,
Подкатил трехсотый «Мерседес».
Там сидела краля, я открыл тальянку
И сыграл на ней про сто чудес.

Глазом не моргнула, мимо прошагала,
Стройная, как лань, глаза орла.
Понял я так поздно, жизнь моя пропала,
Ведь её блондинка унесла.

Стали по соседству, сумки разгрузили,
Две палатки строго на двоих.
Вежливо так битой нас всех попросили
Уходить отсюда на своих.

Я, конечно, против, завязалась драка,
Тот, что выше, видно, каратист.
Два удара в челюсть, рухнул забияка,
А второй амбал, он был штангист.

Уклонялся резво я от страшной биты,
А она свистела надо мной.
В пах ногой с уклоном, и дела закрыты,
И штангист лежит ну чуть живой.

Подошла блондинка и меня спросила:
«Ты, наверно, служишь в КГБ?»
Трехэтажным матом тех бойцов покрыла,
Я ответил: «Нынче – ФСБ».

Тихо извинилась: «Если вы не против,
Разобьем и мы здесь свой бивак».
Мы, конечно, против, но сказал, подумав:
«Раньше обратились бы вот так».

Вместе отдыхали, выпив мировую,
Ели зелень, кушали шашлык.
Не поверят люди в сказочку такую,
К этому неверию я уже привык.