Василий Рем - Мои новые стихи. Рожденный в СССР

И вот нашел, а Муза божественно красива,
Она всё понимает, жене альтернатива.
Поныне вдохновляет она меня улыбкой,
Её красивый голос звучит волшебной скрипкой.

Я больше не пытаюсь забросить стих и прозу,
Нейтралитет с женою убрал войны угрозу.
А с Музою прекрасной купаемся в стихах,
Её любовь и нежность и в теле, и в глазах.

Привет! Я на работе, и это благодать,
Тебе пишу приветы, «сачок» ни дать, ни взять.
Достала меня рифма, достали и стихи.
Они ко мне приходят, лишь крикнут петухи.

Бывало, и не крикнут, а рифма прёт и прёт.
Простая эта рифма меня с ума сведёт.
Да что это такое? Я говорю стихами,
С друзьями не общаюсь обычными словами.

Спаси меня от рифмы, простые дай слова,
Чтобы я был прозаик, кружится голова.
Хочу писать романы, рассказы без стихов,
Чтобы исчезла рифма, я всё отдать готов.

Но рифма не уходит, коварная такая,
Она моё сознание тревожит, возбуждая.
Какие это муки у рифмы быть в плену,
А виновата Муза, её виню одну.

Она ведь пробудила во мне любовь к стихам,
Пишу и днем и ночью, зачем, не знаю сам.
Верни любовь мне к прозе, прошу я и молю,
А муза отвечает: «Я прозу не люблю».

Ты подарил ей каменную розу,
Предпочитаешь камню аромат.
Воткнул ты в сердце девичье занозу,
В ответ ни слова, лишь отборный мат.

Она:
«Зачем, скажи твоё мне молодило?
Я что, старуха в восемнадцать лет?
Лишь отвернул своё тупое рыло
И слова не промолвишь мне в ответ.

Да подавись своим ты суккулентом,
Вечнозелёным, как твои глаза.
Ну, удиви меня хоть аргументом,
Я кто тебе, невеста иль коза?»

Он:
«А аргумент не столь красноречивый,
Цветку народ дал прозвище живучка.
Я нёс его тебе такой счастливый,
Но ты ведешь себя… (и в мыслях «сучка»).

Любые розы в комнате загнутся,
Живучка будет жить всегда, везде.
Не страшно ей в мазуте окунуться,
Она живет на Марсе, на звезде.

И мой намек лишь был на долголетие,
На свежесть чувств, на молодость страстей.
Тебе принёс я вечное соцветие,
Не отвергай цветок любви моей».

Ей стало стыдно за свои слова,
Взяла цветок. И оба улыбнулись.
Вновь от любви у них кружится голова,
Как будто в счастье снова окунулись.

Ты ушла в непроглядную тьму,
Я не буду тебя вспоминать.
Изменила ты мне одному,
Так зачем же судьбою играть?

Видел я, целовались вы с ним,
Вижу прикус любви на губе.
Но я в суд на тебя не подам,
Ведь ты тайный агент ФСБ.

Когда в жены тебя выбирал,
Я не знал, да и ведать не мог,
Что агента с собой я позвал
На просторы любовных дорог.

Охмуряла ты, видно, посла,
Может, будет большая награда,
Не держи же меня за осла,
Вон посла объявили нон грата.

Как мне верить тебе, подскажи?
Как мне сердце разбитое склеить?
С ФСБ навсегда, я прошу, завяжи,
Боль мою нет мерила измерить.

Ты ушла в непроглядную тьму,
Я не буду тебя вспоминать.
Но известно лишь мне одному,
Ты награду пошла получать.

Всё было тайною покрыто
Прошедших дней, ушедших лет.
Но вдруг все тайное открыто,
И от него спасенья нет.

Всегда любовь свои удары
Вдруг оставляет на потом.
Настало время, и кошмары,
Любви ушедшей вижу днем.

Вот ты прекрасная такая,
Из очертаний божества.
Такая близкая, родная,
Кружит от счастья голова.

Руки твоей прикосновение,
Как райской птички поцелуй.
В душе моей опять волнение,
А в сердце праздник, сабантуй.

Глаза пронзительно красивы,
Вновь посылают луч любви.
Склонились над тобою ивы,
И закипает страсть в крови.

Твоей любовью околдован,
Шепчу я имя дорогой…
И в этот миг я был разбужен
Моей законною женой.

Берёзовой рощи раздолье,
И водная гладь на пруду.
Весенней природы веселье,
Вдоль рощи с тобой я иду.

Давно уже высохли росы,
Что утром роняет туман.
Расплели изумрудные косы
Все березы – зелёный дурман.

Вот кукушка нам годы считает,
Воробьи завели балаган.
А влюбленная пара мечтает
В роще спрятать любви ураган.

Нас берёзы ветвями укрыли
От недоброго глаза людей,
И березовым соком поили,
Поцелуи чтоб были нежней.

Целовал я глаза озорные
И дыханием шею дразнил.
А слова все шептал, да такие,
От которых лишалась ты сил.

Тайну нашу хранит эта роща,
Лишь берёзки шептались о ней.
Ты жена мне, а мать твоя – тёща,
На природе ты стала моей.

Мы к березовой роще приходим,
И купаемся в глади пруда.
В этой роще детей мы находим,
От природы душа молода.

Ух, какое холодное лето,
Без любви не согреться двоим.
Наша песня ещё не пропета,
Ещё фору даем молодым.

Ты прекрасна, хоть кудри седые,
Так красива и очень стройна.
Не нужны мне тела молодые,
Ты, поверь, лишь одна мне нужна.

Твои руки нежны, как и прежде,
Не устану я их целовать.
Предпочтение вере, надежде,
Отдаю, чтоб тебя обнимать.

А когда я глаза закрываю,
Вижу нашу прекрасную ночь.
Снова в нежности я умираю,
И ты знаешь, как надо помочь.

Ух, какое холодное лето,
Без любви не согреться двоим.
Вот когда уже песенка спета,
От любви остается лишь дым.

Ты хоть однажды нюхала мяту,
Как рукой по листьям проведёшь?
Если солнце уж клонит к закату,
Вот понюхай, всё сразу поймешь.

До чего же шальной запах мяты,
Усыпляющий чувства в крови.
И ты ходишь как будто поддатый,
Отступает вдруг призрак любви.

До чего же горька эта мята,
Хоть божественный запах струит.
Опьянила ты сердце солдата,
Я своею любимой забыт.

На душе и легко, и спокойно,
Сердце бьется тихонько, чуть-чуть,
Поведение нынче пристойно,
Проживу без любви как-нибудь.

Успокоились нервы от мяты,
Ну, забыла, да Бог ей судья.
Почему мы к любимым предвзяты?
Не стреляют же в нас из ружья?