Василий Панфилов - Госэкзамен

– Права, сударь… – рядом с пожилым рабочим встал молодой, от силы лет шестнадцати, худощавый парнишка с руками, в которые намертво въелось машинное масло и металлическая стружка, – Права – не дают, права – берут… Человек должен сам завоевать себе права, если не хочет быть раздавленным грудой обязанностей [10] Пьеса "Мещане" Максима Горького (1901 г.) Слова Нила, сказанные им в споре с отцом. .

– Па-азвольте, – сутуло выпрямился заблёванный господин, опираясь на тросточку и готовый отстаивать свои убеждения, – социальный переворот сам по себе не даст ничего!

– Тю… – насмешливо протянул молодой, скаля неровные зубы, – никак толстовец?

Дрищеватый господин с достоинством выпятил подбородок с клочковатой бородкой, в волосах которой ещё виднелись следы рвоты.

– Да тьфу ты… – сплюнул пожилой работяга на туфлю оппонента, – юрод! Пошли, Савка, нечего с этими господами…

– Уезжали бы вы отседова, господин хороший, – посоветовал паренёк, – здесь вам не там! Ишь, тля… непротивление [11] Неотъемлемая часть Толстовства (помимо вегетарианства, отказа от табака и алкоголя) непротивление злу насилием и отказа от вражды с любыми народами. …

В Кантонах дела у толстовцев сразу как-то не заладились, да и немудрено. Некоторые идеи мятущегося графа перекликались с извечным мужицким стремлением к социальной справедливости и неприятием церковной иерархии, но…

… пацифизм?!

Российская Империя постоянно воюет – с "туркой" ли, со "злыми горцами" или "дикими текинцами". По газетному, по барски, войны эти всегда священны, и "положить живот" за свободу болгар, грузинцев [12] Не хочу никого обидеть, это обычное просторечие тех времён, сугубо для антуража и вживания в эпоху. или иных братьев-православных – прямо-таки обязанность всякого православного.

Мужики исправно ложили животы, умирая даже не от пуль и картечи, а прежде всего от болезней, дрянного питания, худых сапог и ледяных казарм. От воровства чиновников военного ведомства, нерадения отцов-командиров, кулаков озверелых фельдфебелей и шпицрутенов. Умирали, добывая свободу, землю и волю кому угодно… но только не себе!

Освободили Балканы… Братья-православные, не будь дураками, предпочли перебежать из-под гнёта туркского, под гнёт европейский, лишь бы не попасть под руку православного батюшки-царя.

Завоевали Кавказ… и Великие Князья тут же принялись спекулировать земельными участками, вновь и вновь поднимая на восстания горские народы.

А мужику-то всё это…

… зачем?!

Вот и появлялись, как грибы после дождя раскольники всех мастей, отказывающиеся приносить присягу Власти, считая её за врага много худшего, нежели османы! В Туретчину, к румынам, в Сибирь… лишь бы подальше от Белого Царя, попов и помещиков.

Но одно дело – драться за интересы чужие, за возможность Великих Князей спекулировать землёй, за кабинетские земли [13] КАБИНЕТСКИЕ ЗЕМЛИ – личная собственность императора в России; управлялись Кабинетом его императорского величества. Кабинетские земли находились на Алтае, в Забайкалье, Польше и сдавались в аренду. , выкупные платежи и возможность работать за гроши по шестнадцать часов в день…

… и совсем другое – за своё! Кровное. Вот она, протяни руку – землица. Никаких бар. Своя власть…

… и толстовцы? В Дурбане? В преддверии войны? Да што за на, тля…

В преддверии войны в Кантонах, и особенно в Дурбане, собрался уникальный человеческий зоопарк, так что даже толстовцы с их непротивлением теряются этом фоне. Вот уж точно… каждой твари по паре!

Будто мошки на огонёк, слетаются в Кантоны авантюристы всех мастей. Война! Она ещё не началась, но кто не знает, что война – это не только кровь и смерть, но ещё и Возможности! Не для всех… но люди в Дурбан съезжаются специфические, и очень часто – не брезгливые.

Гешефтмахеры с головами, полными идей и дырявыми карманами. Куртизанки, хипесницы и обычнейшие рублёвые проститутки со всего мира. Странные люди с прозрачными глазами серийных убийц и бродячие проповедники, часто – в одной компании, повязанные самыми странными узами.

Ведёт их жажда. Славы ли, денег, крови… у каждого не выспросишь, да и люди это подчас полезные, и у всех – морковкой под носом – успех нынешних хозяев Дурбана! У всех перед глазами – примеры людей, которые ещё недавно были – ничем!

И желание…

У кого-то – влиться в эти пока ещё не сплочённые ряды. Стать элитой нового государства. Попасть в учебники истории хотя бы в сносках.

У кого-то – сломать сырую, не застывшую ещё кладку государственного устройства, и из этих обломков построить что-то новое, будь-то государство нового социального строя или личная Империя.

Дурбан образца тысяча девятьсот второго года – очень… очень интересное место. Когда-нибудь об этом периоде истории будут писать книги и снимать фильмы, а пока – люди живут здесь так, будто каждый пытается стать Главным Героем!

Вздыхая так тяжко, как только это вообще возможно, Кузьмёныш застоявшимся жеребёнком переминался на тонких ногах и тоскливо поглядывал в маленькое окошко полуподвала – источник солнечного света и божественных звуков…

– … офсайд, – надрывным дискантом орали во дворе – выплёскивая эмоции, срывая голос и наматывая нервы окружающих на кулак вместе с собственными соплями, – я тебе говорю – офсайд!

Голос был пискляв, авторитетен и яростно-надрывен, как перед хорошей драчкой.

– Рувим, ты с тогошних разов на карточке висишь [14] Висеть на карточке (предупреждении) – 1) ситуация, при которой игрок имеет непогашенные предупреждения, полученные в предыдущих матчах, и очередное предупреждение повлечёт за собой, согласно регламенту турнира, дисквалификацию на следующий матч; 2) ситуация, при которой игрок уже получил предупреждение в проходящем матче и следующее предупреждение в данной игре повлечёт за собой удаление с поля. ! – не менее яростно возражал невидимый, но такой же писклявый и яростный оппонент, – Што за манера жидовская – всё через хуцпу решать!

– Сам ты… – послышалась возня, преддверие обыденной мальчишеской драчки, – Нет, Федь, а чево он? Хуцпа! Нашёлся арбитр! Глаза пусть…

– Пепе! – заорал истошно всё тот же дискант, – Пепе, ты скажи – был офсайд, или как?!

Кузьмёныш завозился и завздыхал с совершенно щенячьим поскуливанием, нетерпеливо перебирая босыми ногами и неотрывно глядя то на окошко, то на низкую дверь, ведущую из маленькой полуподвальной квартирки на улицу, представляющуюся ему раем. Он уже там, во дворе…

– А ну цыть! – строго прикрикнула мать, подкалывая где нужно булавками ношеный костюм, отданный мальчишке сердобольными соседями задаром. Кузьмёныш послушно замер, печально обвиснув, и всей своей тощей фигуркой показывая, меру, степень и глубину своего отчаяния.