Анна Завадская - Шторм Янтарной долины 2

– Конечно, – сказал я, протянув ей по привычке правую руку.

И с удивлением увидел, что в ней сияет тусклым звёздным светом мой прямой меч. Не понимаю. Ничего. Абсолютно.

– Ах, незнакомец, вы шутите, – обмахнувшись несколько раз веером, с лёгким раздражением сказала она.

– Простите, прекрасная незнакомка, – виновато улыбнувшись, сказал я, опуская руку с мечом и протягивая ей левую руку.

И с не меньшим удивлением увидел, что из рукава моей школьной формы торчит хорошо знакомая мне когтистая лапа того проклятого Жемчуга.

– Благодарю, – с облегчением сказала девушка.

А потом без всякого страха положил в мою жуткую чёрную лапу свою белоснежную ладонь. Я застыл, не имея сил оторвать взгляд от этой ужасной картины. Этого не может быть. Это нереально!

Открыв глаза, я ещё долго лежал на футоне, рассматривая дощатый потолок и пытаясь унять сердцебиение. Состояние левой руки я проверил первым делом. Обычная рука, без всякой изменённой энергией разрушения плоти. Значит, обычный кошмар. Компенсация психологической нагрузки?

– Это не может быть обычным кошмаром, Фенг, – задумчиво сказала Тинг, присев на подоконник. – Ты в медкапсуле. Все показатели твоего тела стабилизируются автоматически. Ты не можешь видеть кошмары. Ты в Каталоге. И всё, что происходит с тобой здесь – результат не реакции твоего тела, а результат симуляции. Если проще – игровой момент.

– То есть иллюзия или воздействие на мой разум кого-то, да?

– Да, – кивнула Тинг. – Магия, чтоб её.

– Понятно, – медленно сказал я, посмотрев на часы в верхнем правом углу интерфейса.

Чтоб его демоны любили… Час до побудки. Зараза.

– Ладно, тогда позанимаемся немного, что ли? – сказал я, поднимаясь с футона и открывая шкаф.

– Опять запихнёшь, как попало? – с упрёком в голосе спросила меня Тинг.

– А тебе-то что, летающая справка? – огрызнулся я, скатывая футон вместе с постельным бельём в не очень аккуратный рулет.

– Да так, просто жалко служанок, которые должны тебе бельё менять. Вместо того, чтобы просто поменять стопку грязного белья на чистое, им придётся твой рулет разворачивать и самим складывать твои простыни.

Я посмотрел на Тинг, потом на рулет, который уже запихнул в шкаф, потом опять на фейку. Как-то… Даже не подумал о таком. Я-то у себя в комнате в общаге менял постель сам. И тогда, когда уже она совсем грязной была. Не, а что? Я один живу, имею право экономить время, как хочу. Скажите спасибо, что убирался регулярно.

– А вчера мне об этом сказать слабо было? – доставая постель из шкафа и раскатывая обратно, буркнул я.

– Думала, до самого дойдёт, – фыркнула Тинг.

Ладно, сам виноват. Раскатал, разобрал, сложил стопочкой, аккуратно положил на полку. Как-то непривычно чувствовать, что у тебя нет своего укромного места. Нет, ну честно! Это не только непривычно, но ещё и стрёмно, если задуматься над происходящим.

В детстве у меня всегда была отдельная комната. С рождения. Я всегда убегал туда, если вдруг хотелось побыть одному. Там были мои игрушки, мои вещи, мои правила. Родители лишний раз туда не заглядывали, учителя приходили в гостиную, а потом мы выходили на веранду и учились там. Служанка да, убиралась. И ябедничала маме, если у меня там творился бедлам. Но сама никогда мои вещи не трогала. Я имею в виду игрушки и тетради с кристаллами. Одежду, обувь, постель – она, естественно, трогала. Вот кстати да. Одежду и обувь я своими не считал. Прикольно.

В общаге колледжа я жил с тремя другими студентами колледжа в одном блоке, но там у каждого была своя спальня. А вот после аварии, в капсульной общаге, размер моего пространства уменьшился до узкого шкафчика. Единственного запираемого на относительно надёжный замок. И я выдохнул с облегчением, когда переселился в общагу одиночек. Моя территория расширилась с кровати и шкафчика на целую комнату. Но хотелось большего, конечно.

А сейчас… Ну да, моя территория скукожилась с комнаты у учителя в доме до… хм… до рюкзака, получается. И ведь даже после того, как я покину Юйчанжи и выйду в реал, меня ждёт та же засада. Небольшой склад где-то в недрах общежития и, возможно, личная медкапсула. Если это реально, сделать медкапсулу личной. Чтоб вас демоны любили… Я опять стал бродягой без собственной территории. Скотство.

– Ну что, зарядка? Или алхимия? – спросила меня Тинг.

– Зарядка, – огрызнулся я, вставая в центр комнаты и с тоской окидывая её взглядом.

У выхода появилась грубоватая бамбуковая стойка для доспехов, на которой сейчас валялось моё верхнее платье-халат с поясом, в нише расположилась такая же простенькая бамбуковая подставка под мечи. И мой меч и кинжал на ней смотрелись хорошо. Ну, нет. Не совсем бродяга без территории. Эта комната всё же считается моей, хоть служанки тут и шастают. Кстати да. Надо будет сделать парочку зарисовок на бумаге и повесить на стену. Чтобы покрасивее стало. Или узнать девиз этой школы и красивым почерком его вывести, прибив над дверью? А лучше сделать и то, и другое. Что я, безрукий? Не могу сам своё жильё украсить? Могу. И сделаю. Чуть попозже.

Кстати, да. Оставить служанке с утра серебряную пластину для кладовщика. Опять расходы.

– Эта недостойная Чэнь Сиэр рада познакомиться с вами, уважаемый Янтарь, – поздоровалась со мной новенькая служанка.

Видимо, та самая сестрица Чэнь Сиэр, которая дежурила в общежитии тогда, когда я памятку посеял. Кстати да, надо спросить про неё сразу же. Только отдать ей пиалу для начала. И чашу. Ну, чтобы отвар да лапшу положила. Судя по запаху – сегодня у нас именно рисовая лапша с овощами.

– Я тоже рад познакомиться с тобой, Чэнь Сиэр. Меня зовут Мин Фенг. Скажи, когда ты приносила мне форму в то утро, не видела ли ты памятку? Я куда-то её задевал перед тем, как отправиться спать.

– Нет, господин Мин, не видела, простите. Я ведь просто зашла и положила форму на полку. Больше ничего. Приятного аппетита, – протягивая мне наполненную пиалу и чашу с травяным отваром, ответила девушка.

– Жаль, – тяжело вздохнул я и, поставив пиалу и чашу на свой переносной столик-поднос, пошёл занимать свободную подушку.

Мда. С памяткой – облом. Придётся ждать до выходного и бежать в библиотеку. Но до этого ещё дня четыре. Или даже пять.

Кстати, есть своя прелесть в том, чтобы просыпаться на два часа раньше выхода. Вон, все остальные товарищи по утренней побудке только спускаются вниз, полусонные и с помятыми после сна лицами, а я ничего, бодрячком. Зарядку сделал, умылся, порядок в мыслях и планах составил. Хотя побудка была ещё та. Жутковатая. И, боюсь, в конце дня мне этот ранний подъём аукнется.

"Тинг, ты опять?" – недовольно спросил я, не увидев над головами сокурсников их имён. – "Я же просил включить подсветку известных мне имён. Или ты хочешь сказать, что сейчас в зале только новички, вчера не знакомившиеся со мной?"