Марк Иванов - Слепые чувства

Кел чистил картошку и думал о своём, но музыка вырвала шамана из размышлений и остановила нож в его руке. В этот день для него, человека, который прожил всю свою жизнь среди племени, многое было в новинку. Он удивлялся каждый раз, когда видел очередное детище прогресса, а эта музыка добила его окончательно. Зачарованный, Кел застыл, вслушиваясь в игру Антона.

– Эй, всё в порядке? – спросила его Женя, потрепав его за плечо – ты чего залип?

– Эти звуки… – он говорил тихо, боясь ненароком спугнуть эту мелодию.

– А… Это пианино, дружок! Ты никогда не слышал музыки?

– Слышал, но не такую красивую.

– Ха, ну да, мой брат может выжать из этого инструмента максимум. Слушай на здоровье, но помни, что картофан сам себя не почистит.

Музыка послужила для Кела мощнейшим эмоциональным триггером. Переливы нот перенесли его в родное племя, где он вырос и ради которого отдал свою жизнь. Шаман вспомнил свой первый ночной патруль: алый рассвет поднимается над верхушками густого леса, и он ступает босыми ногами по мокрой траве. Рядом с ним его отец рассказывает истории из молодости и учит жизни, а он понимает, что у него обязательно будут такие же приключения, ведь впереди ещё целая жизнь…

Резкая боль вернула его назад на кухню. Летая в облаках Кел не заметил, как случайно порезал себе палец. Тонкая струйка крови стекала по его кисти, а сам порез неприятно гудело.

– Ой, ты поранился? – сказала Женя, – всё в порядке?

– В полном, – он сжал раненую руку в кулак и направил туда энергию из своего тела. Кровь постепенно остановилась, рана быстро зарубцевалась, а его лицо начало медленно бледнеть. Кел разжал руку и посмотрел на результат – палец был как новый, – мне надо на секунду выйти на улицу и восстановить силы. Я ненадолго.

Он хлопнул дверью, а тем временем Антон плавно перешёл к следующей композиции (Heir of Grief: Piano Arrangement).

Услышав её, Аня невольно вздрогнула, вспомнив один день из своего прошлого.

– Я давно хотела узнать… – задумчиво спросила она у Жени, – Кел… Между вами всё серьёзно?

– Ну… Я люблю его, а он любит меня. Вот и всё. Знаешь, рядом с ним я чувствую себя как-то странно.

– В каком смысле?

– Сама не знаю. Внутри играет какое-то чувство, которое я никогда не испытывала раньше.

– Это любовь, подруга.

– Возможно. Это мой первый подобный опыт, так что здесь я не могу претендовать на авторитетное мнение.

– Серьёзно?

– Ага. В прошлой жизни было как-то не до этого. Всё моё общение с мальчиками сводилось к поединкам на мечах или в MTG. В обоих случаях я всегда побеждала, а пацаны не любят, когда девчонка надирает им зад. С Келом всё по-другому. Он смотрит на меня не как на «сильного война», а как на простую девушку, и мне нравится проводить с ним время, слушать его истории и смотреть в эти глаза… Я могу просто прижаться к его плечу, всю ночь болтать с ним и смотреть на звёзды. Короче, он делает меня счастливой.

– Я рада за тебя. Серьёзно. Ты заслужила своё счастье, – Аня отвела взгляд и улыбнулась.

– Что? – растерянно сказала Женя, – Чего лыбишься?

– Да так… Двухсотлетний индеец-шаман и девятнадцатилетняя девочка из будущего. Идеальная пара.

– Знаешь, я бы наорала на тебя, если бы не соскучилась по твоей милой мордашке. Но не думай, что я оставлю эту дерзость без внимания.

Женя взяла из мусорного ведра картофельную кожуру и запустила ею в подругу, но Аня успела среагировать вовремя: она вытянула вперёд руку, и кожура повисла в воздухе.

– Ах так! Ты ведь не забыла, что у меня есть силы? Надеюсь, ты проголодалась, потому что сейчас ты поешь этих очисток!

Аня толкнула воздух перед собой и запустила кожуру назад в Женю. Её реакция была ничуть не хуже, и ей удалось увернутся от летящего ошмётка.

– Предлагаю мир, – сказала она, – а то мы запросто можем разгромить всю кухню. Да и твои силёнки не бесконечные.

Кел вернулся с улицы на кухню.

– Надеюсь я ничего не пропустил, – сказал он, видя странные выражения лиц девочек.

– Нет. Наоборот, мы только что закончили обсуждать тебя.

– Отлично, – с улыбкой ответил он и вернулся к работе.

Тем временем в гостиной Антон, не прекращая играть, обратился к Андрею.

– Помнишь эту песню?

– Я помню тот день, как будто он был вчера. Боже, как это было красиво!

– Ага, мы тогда знатно заморочились. Даже стырили у моего бати аккумулятор из старой машины.

– Я дал Петровичу пятихатку, и он своей паяльной магией сделал так, чтобы от него можно было питать твой синтезатор.

– Да, – подхватил Антон, – а потом, нам надо было перенести двадцатикилограммовый аккум, мой синтезатор, беспроводные колонки, цветы и прочую мишуру в лес. Мои руки тогда чуть не сошли с ума, а немного кислоты из аккумулятора попало на мои любимые спортивки.

– Но самым сложным было спрятать тебя и подготовить место. Ты тогда в первый раз играл лёжа?

– Ага, а ещё я промок насквозь. Снег в марте имеет одно мерзкое свойство – таить.

– Но согласись, это того стоило.

– Не то слово. Ты приводишь её туда. Она стоит, ничего не понимая. Я начинаю играть, и вы танцуете при свете луны. Это было так красиво, что я даже пустил слезу.

– Да ладно тебе.

– Серьёзно. И я до сих пор радуюсь, глядя на вас с Аней. Как хорошо, что, не смотря на все испытания вы до сих пор вместе!

В сердце Андрея что-то кольнуло. Он не ответил, а его разум растворился в этой прекрасной мелодии. Андрей доиграл и закрыл крышку.

Все собрались за ужином. На ферме давно не было так многолюдно, поэтому Ларри и Мистеру Стивенсону пришлось стереть пыль со старого большого стола и вынести его в гостиную. Женя и Аня придали ему более цивильный вид – накрыли белой скатертью, поставили подсвечники, зажгли свечи, хотя на улице было ещё светло, и расставили парадный сервиз, который тоже долгое время томился без дела. Из еды была свежая выпечка от Ани, Жаркое от Мистера Стивенсона и пара салатов от Жени, приготовлением которых так же руководила Аня. Выбор среди напитков был небогат: либо чай со льдом, либо брусничный морс. Во главе стола сидел хозяин дома, по правую руку от него расположился Ларри, а по левую Аня; Кел с Женей сидели напротив Андрея с Антоном, а место с другого края стола осталось пустым.

Мистер Стивенсон встал и поднял стакан с морсом, а вслед за ним со своих мест поднялись все. Он с болью и тоской в глазах посмотрел на пустующее место.

– Друзья, – сказал он, – Сегодня мы потеряли человека, с которым я прожил всю жизнь. Я не прошу вас жалеть меня: то, что случилось – это справедливая расплата за мои грехи. Мне хочется попросить у вас лишь одного: сохраните память о моей жене. Вспоминайте её почаще, говорите с ней, и так она будет жить вечно. Стихии, пусть Луиза обретёт с вами вечный покой.