Фёдор Микишин - Хан Батый и десантники. Книга 1. Выживание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР

Беженцы же, после занятий, ещё целый час ворошились в своих палатках. На каждую палатку, кстати, были выданы свечи стеариновые для освещения. Выдать керосиновые лампы поостереглись до поры. Ворота не закрывали, чтобы желающие могли воспользоваться ближайшим краном, стоявшим у склада ГСМ. В туалет беженцы ходили пока в лес, но завтра обещались построить нормальные туалеты типа «М» и «Ж». Ближе к 12 ночи стан угомонился. Меня сменил Зотов и я пошёл спать. Сейчас, с выздоровлением всех больных, мы могли дежурить всего по одному разу за ночь. К слову, были найдены настольные часы, у каждого завсклада они имелись, а также и пара будильников. Ручные часы, о чём я уже писал, имели мы все.

Часть 2.

Разборки с начальством.

Утро 12 мая.Начиная с сегодняшнего дня, решили вставать в 7 утра по будням и в 8 по воскресеньям. После приведения себя в порядок, сели завтракать. Начинался дождь, пока слабенький. Все расселись на свои места. На столах каша рисовая. Для беженцев редкое блюдо, но рис им знаком. Подходит старец Афанасий. Ему предлагают поесть, и он соглашается. Поев, все разбредаются по палаткам. У рукомойника в учебном боксе для сварочных работ заметно оживление. Там толпятся почти все женщины.

Оказывается, всех заинтересовало зеркало, висящее над раковиной. Обычное зеркало примерно полметра на 40 см. Женщины толкаясь, поочерёдно смотрят на самих себя и смеются. Мы это зеркало даже не замечаем, а для этого времени оно редкость. Большинство пользуются отполированными бронзовыми или стальными пластинками с ручкой, которые тоже довольно редки. У нас имеются два рукомойника в лаборатории, по одному в складах, в котельной, насосной, сварочном боксе и ремонтном. Для беженцев доступен только этот рукомойник. Делаем зарубку на память – поискать другие зеркала в складах. Чернов, Судейкин, Афанасий и Микиш изолируются в стороне и о чём –то беседуют. Смотрю на этот факт с возмущением в душе:

. – Это, что же получается? Новые князья появились на Рязанщине? А мы кто, смерды?

В соответствии с советскими правилами, все офицеры были коммунистами. Это касалось и Чернова с Судейкиным. Коммунистом был и Забуиров. Кандидатом в партию состоял Теплов. До 9 мая, пока мы ещё не освоились, об этом не вспоминали, но в день победы, эта четвёрка собралась отдельно и не менее часа о чём-то шепталась.

Мы то все поняли о чём. Состав четвёрки недвусмысленно сообщал нам, что в 13 веке, на территории древней Руси, создалась первая коммунистическая ячейка. Всё бы ничего, но зачем устраивать тайны от нас? Все остальные, кроме меня и Семёнова были комсомольцами. Семёнова не принимали в комсомол по причине недисциплинированности, а я сам отказался от вступления ещё в 8 классе, да ещё и всех своих друзей отговорил от этой обязанности. В СССР было принято – с 1 по 4 классы – октябрята, с 5 до 7 – пионеры, а потом комсомольцы. В партию вступать разрешалось уже только избранным. Отклоняться от этой обязанности не рекомендовалось. Только закоренелым хулиганам, путь в эти ячейки был закрыт.

Отказ от избрания в комсомол, считался чуть ли не предательством Родины. За это можно было попасть в число изгоев, которых сторонились другие, нормальные граждане. Почему я не пожелал вступать в комсомол? Уже в 6-7 классах, моя мать просветила меня о деятельности многих партийных чиновников, в большинстве своём, имеющими цель, через партию сделать себе карьеру. Взяточничество уже глубоко проникло в партийные органы. Кроме того, проводимая политика партии, показывала всю их несостоятельность. Пропагандируемые идеалы, шли в разрез с существующей действительностью. В сущности, идеологическая основа компартии не так далеко ушла от идеологической основы церкви. Первая обещала построение коммунизма в скором будущем (на сколько скором?) и счастливую жизнь в нём, вот только ещё чуть-чуть напрягитесь, поработайте и уже совсем близко. Вторые сулили не менее счастливое существование после смерти. Вы, мол, только при жизни постарайтесь, да смотрите, слушайтесь своих руководителей и тогда уж всенепременно попадёте в рай.

Обе эти идеологии были, по материнским и моим понятиям, совершенно несостоятельными, тем, более, что примеров тому, было более, чем достаточно. Не буду на этом занимать время читателя. Я беседовал с моими товарищами по несчастью, и все соглашались со мной, что, попав в прошлое, мы должны держаться вместе, решать все проблемы коллегиально и только таким образом мы сможем выстоять в этом мире.

Попытки обособиться, а ещё хуже того – попытаться возвыситься над другими и затем ими же помыкать, меня, да и других курсантов, нисколько не устраивали. Я уже успел донести это мнение до всех. Поэтому, я подошёл к Семёнову, стоявшему ко мне ближе всех и кивком головы указал на группу «товарищей». Афанасий как раз поднялся и направился к общественной палатке, куда уже подходили дети, для проведения первого урока. Микиш направился в свой лагерь, чтобы дать задание своим людям. Мы, с Семёновым, подошли к Чернову с Судейкиным, и я сказал, обращаясь к Чернову:

– Товарищ капитан, я вас называю товарищем, потому что мы в самом деле товарищи, по несчастью. Однако некоторым из нас очень не нравится, что вы, почему-то, начинаете обособляться от других, проявляете признаки превосходства над нами.

Чернов, не дослушав, прервал мою речь и попытался, так сказать, построить меня:

– Как стоите, товарищ курсант перед старшим по званию? Смирно! Руки по швам!

Ни я, ни Семёнов даже ухом не повели. – Успокойтесь, товарищ капитан! – сказал я. – Не надо на нас кричать. Мы считаем, что в возникшей ситуации, мы не должны иметь секретов друг от друга. Все решения необходимо принимать только коллегиально. Мы уважаем вашу должность и звание, ваше более высокое профессиональное качество и опыт, но…

Капитан опять перебил меня и чуть ли не заорал – Да кто ты такой, мальчишка, чтобы меня учить? – и потянулся рукой к кобуре. Но кобура была и у меня. Мы все были при пистолетах.

Судейкин встал между нами и примирительно произнёс – Да, ладно, вы что? Успокойтесь в самом деле! Что ты, Фёдор, предлагаешь?

– Во-первых-, – начал я – Прекратите свои тайные партийные посиделки. Не надо тащить в этот мир бредовые идеи Карла Маркса, про призрак коммунизма. Здесь это не пройдёт. Вы не должны откалываться от нас и создавать какие-то отдельные обособленные группы. Нас 11 человек, и мы должны составлять единое целое. Все серьёзные проблемы мы должны обсуждать совместно и принимать, всех устраивающее, решение. А ещё мы заметили, что вы, товарищ капитан и вы, товарищ лейтенант, начинаете задирать нос перед нами, пытаетесь показать пришельцам своё превосходство над нами. Я ничуть бы не удивился, если бы вы заставили Микиша снять шапку перед вами. Глядишь и прикажете вам трон поставить? Я считаю, что безусловно, не след собираться всей толпой в 11 человек, чтобы принять решение о строительстве туалета, но мы не хотим быть бессловесными тварями. Поэтому я предлагаю, ввести при вас должность комиссара и пусть эту должность займёт Забуиров, который должен будет доводить до нас все ваши идеи, на случай невозможности общего сбора. А свои партийные проблемы, прошу ни в коем случае не связывать с проблемами общими! -